— Что случилось? — Спросила я.
— Ничего, — самодовольно ответил Шолто.
Дойл притянул руку Шолто и я увидела наши руки вместе.
— Ты видишь эту метку?
— Татуировка, — сказал я. — Это рисунок роз, которые связывали наши руки.
— Вы были обручены с Шолто, Мерри, — тщательно выговаривая каждое слово проговорил Дойл. Он вглядывался в мои глаза.
— Обручены. Ты имеешь ввиду… — Я нахмурилась, глядя в его темные глаза. — Ты имеешь ввиду, что мы теперь женаты?
— Да, — сказал он и этом слове клубился гнев.
— Нам нужно было объединить наши силы, чтобы спасти тебя, Дойл.
— У сидхе может быть только один супруг, Мередит.
— Я ношу и твоих детей, а значит, по нашим законам все вы — мои консорты, и вы будете моими королями.
Шолто пристально разглядывал свою руку.
— Я слишком молод, чтобы помнить, когда волшебная страна последний раз женила кого-либо. Это всегда было так?
— Розы — скорее метка Благих, — сказал Дойл, — но да, страна обручала и отмечала пары.
Я уставилась на симпатичные розы на коже и внезапно испугалась.
— У меня есть право отказаться делить Мередит? — спросил Шолто
— Осторожнее со словами, Король слуа. — Внимательно глядя на Шолто, сказала я.
— Волшебное царство поженило нас, Мередит.
— Это помогло нам спасти Дойл.
— Мы отмечены как пара. — Он протянул мне свою руку.
— Когда Богиня заставляет меня выбрать, она сообщает мне об этом заранее. Сейчас же не было никакого выбора, никакого предупреждения о возможности потери.
— Согласно нашим законам… — начал говорить Шолто.
— Не начинай. — Прервала его я.
— Он прав, Мерри, — сказал Дойл.
— Не усложняй, Дойл. Мы сделали вчера все, чтобы спасти Вас обоих.
— Это закон, — сказал Мистраль.
— Только если у меня ребенок только от одного отца, а это не так. Богиню Клотру, которая забеременела от трех разных любовников, никто не принуждал выходить замуж только за одного из них.
— Они были ее братьями, — сказал Мистраль.
— Так ли это было на сам деле? Или так стала говорить легенда? — Я спрашивала так, будто они могла это знать.
Мистраль и Дойл обменялись взглядами. Шолто же был слишком молод, чтобы знать ответ.
— Клотра жила во время, когда богам и богиням было разрешено жениться на ком они хотели, — сказал Дойл.
— И она была не первой богиней, которая вышла замуж за близкого родственника, — сказал Мистраль.
— Но ведь она не вышла замуж ни за одного из них, и у богинь, на которых женились короли, было много любовников.
— То есть ты утверждаешь, что являешься живым воплощением верховной богини? — подняв брови, спросил Шолто.
— Нет, но я думаю, ты не захочешь узнать, что случиться, если попытаешься заставить меня быть моногамной только с тобой.
На красивейшем лице Шолто застыло раздражение и это так напомнило мне одно из любимых выражений Холода, что стало трудно дышать.
— Я знаю, что ты не любишь меня, принцесса.
— Не обижайся, Шолто. И не будь банальным. В прошлом было много королей, которые могли жениться на одной богине, правильно?
Они опять обменялись взглядами.
— Но это были человеческие короли, а значит богиня переживала их, — сказал Дойл.
— Из того, что я слышал, верховная богиня не бросала своих возлюбленных только потому, что у нее был король, — сказал Шолто.
Дойл посмотрел на меня и я не смогла прочитать выражение его лица.
— Ты хочешь изменить ради нас тысячалетние традиции? — спросил он.
— Если потребуется, то да.
На его глазах, смотрящих на меня, мелькали различные выражения — то хмурый взгляд, то полуулыбка, то смех. И это обрадовало меня — значит страх его отступил. Тот страх, который появился у него, когда он увидел наши с Шолто татуировки.
— Я спрошу снова, — сказал Мистраль. — Где мы? Я не узнаю это место.
— Мы в моем королевстве, — сказал Шолто.
— В холме слуа такого места нет, — сказал Мистраль, его голос был уверенным, с ноткой сарказма.
— Как из неблагих бывал здесь, чтобы знать, что есть, а чего нет в моем королевстве? Как только умер отец Мередит, Принц Эссус, ни один из вас не переступал мой порог. Мы были достаточно хороши, чтобы бороться за Вас, но недостаточно хороши, чтобы вы посещали нас. — Голос Шолто держал от гнева, копившегося много лет. Эти годы годы слуа использовались лишь как оружие. А оружие — это вещь, ведь не будем же мы общаться с ядерной бомбой. Мы просто нажмем кнопку и она сделает свою работу.
— Я был в твоем холме, — сказал Дойл. В его глубоком голосе просквозил оттенок какого-то чувства. Гнева? Предупреждения? В любом случае, это было что-то нехорошее.
— Да, только слуа не последуют за собакой, когда у них уже есть охотник. — Двое мужчин сверлили друг друга глазами.
Я знала, что какая-то давняя вражда была между ними, еще когда увидела их в Лос-Анджелесе, но это было первым намеком на то, что случилось между ними.
— То есть королева попыталась отправить Дойла управлять слуа? — Спросила я. Я села в кровати среди разлива лепестков, в которое превратилось одеяло.
Мужчины посмотрели вверх на деревья и ветки роз, которые создавали навес над нами.
— Может быть стоит завершить этот разговор в более реальной части волшебной страны? — спросил Мистраль.
— Согласен, — ответил Дойл.
— Что ты подразумеваешь под «более реальной частью»? — спросил Шолто, кладя руку на одно из деревьев, стоявшее в углу кровати.
— Одеяло вернулось к тому, из чего оно было создано. Волшебство тает, — сказал Дойл.
— Ты хочешь сказать, что как в сказках, волшебство длится только некоторое время, — спросила я.
Он кивнул.
И тут прозвучал голос издалека:
— Мой Король, принцесса, это — Генри. Вы меня слышите?
Ответил Шолто:
— Слышим.
— Отверстие к этой комнате сужается, мой Король. Вы должны выйти прежде, чем оно закроется окончательно? — Голос Генри выдавал беспокойство.
— Да, — сказал Дойл. — Думаю, он прав.
— Я здесь король, Мрак, и я говорю, что мы будем делать и что не будем делать.
— Господа, — сказал я, — как принцесса и будущая королева всех, я приму решение. Мы должны выйти прежде, чем стена закроется.
— Соглашусь с принцессой, — сказал Мистраль. Он подошел к кровати и протянул мне руку.
Когда я взяла протянутую руку, Мистраль улыбнулся и обернул своей большой рукой мою маленькую ладошку, его улыбка была мягче, чем я когда-либо видела у него. Он повел меня обратно к костяным воротам. Трава на нашем пути больше не пыталась дотронуться до меня. Камни были просто камнями, как будто двигавшиеся в них существа ушли из них. Мы оставили Дойла и Шолто стоящими на коленях на кровати и все еще продолжавшими сверлить друг друга глазами. Когда вернемся в спальную Шолто, нужно будет выяснить причину их взаимной неприязни.
