— Моей смертью?
— И остальных тоже.
Она промолчала.
— А я могу там погибнуть?
— Конечно!
— Мне все равно, что будет со мной. Мне надоела такая жизнь. Мой отец и моя мать испортили мне жизнь… и я себя испортила тоже. Мне надоели эти способности, я готова отдать их, лишь бы жить было спокойнее. Нормальнее. Начать все с чистого листа и забыть обо всем, чтобы раньше. Все равно ничего не исправить.
Глава VI
— У меня плохие новости, товарищи-собратья по несчастью. — В кабинет вошел новый директор станции, назначенный после аварии. — Нам приказали сворачивать удочки. Министерство по защите окружающей среды требует немедленной остановки ЧАЭС. Мне пришлось рассказать им, что случилось. Они не хотят больше ничем рисковать. Но и попытаться разобраться тоже не хотят. Им плевать, отключайте и все.
— И сколько у нас времени?
— А сколько нужно?
— Ты же понимаешь, это громадное здание не просто разобрать…
— Остановка. Остановка всех трех энергоблоков. А дальше видно будет.
— И когда нам этого ждать?
Мужчина лишь пожал плечами.
— Сверху скажут. Они мне сегодня доложили о бунте в Германии. Мировое сообщество требует закрыть все атомные станции, разобрать их по кирпичику и больше никогда не строить. Чернобыль устроил настоящий переполох. Люди бояться, они не хотят ничего слышать о мирном атоме и его использовании. Они напуганы последними событиями. От последствий аварии страдают дети, они умирают, как и взрослые. Я не хочу никого судить, но наша власть — прошлая, то бишь — больше думали о своей репутации, чем о здоровье простых людей.
— Значит, люди перестали доверять мирному атому…
— Я тоже его противник. Как оказалось — не зря.
Глава VII
Марина вернулась домой поздно ночью, прикрыла входную дверь и сползла по стенке на холодный пол. Уткнулась носом в обнаженные колени — подол платья задрался, демонстрируя стройные ноги. Какое-то время она прислушивалась к тишине, а потом начала громко смеяться. Звонкий смех разбил гробовую тишину. Сумочка полетела в одну сторону, сандалии в другую.
Лето выдалось жарким. Нет ни единого намека на облако. Солнце распалялось со всей силы, обжигая кожу прохожих, щеголявших в купальниках по городу. Марину жара не смущала — занятая своими мыслями она бегала по городу, заглядывала в кабинеты нужных людей, получала “нет!” и снова уходила ни с чем. Она убрала руки с лица и, приложив силы, оперлась на стену, рядом с которой находилась ванная. У нее не было желания отдохнуть, набрать пены в воду и заснуть, желательно до утра.
— Так что же, вы не найдете моих детей?! Я очень сильно волнуюсь, место себе не нахожу! Прошло уже целых пять лет, я не знаю, что с ними, как они живут! Наконец-то найти своего мужа, который наврал моим детям, что я погибла в Чернобыле! Вы и это считаете справедливым?
Милиционеры только и делали, что разводили руками.:
— Мы пока рассматриваем ваше заявление. Как только что-то прояснится, мы сразу же вам сообщим.
“Мне нужно самой разобраться, в чем дело…”
Прошло уже пять лет с той поры, когда они, молодые и красивые шли на схватку с радиацией. Она многих погубила. Марина почувствовала мурашки на гладкой коже, когда воспоминания появлялись одно за другим: молодые ребята, почти такие же, как она, вернувшись домой, остались ни с чем. Некоторых даже на порог не подпускали, оставляя ночевать на холоде, одинокой зимней ночью.
…— Мой муж рассказывал мне об одном инциденте, который произошел у него в штабе. Один из новоприбывших, молоденький солдат, внезапно умер. Остановка сердце. Так в справке о смерти написано. Несчастный случай. Сердце не выдержало. И такого, как было в Чернобыле, везде и вокруг. Новоприбывшие убывают в гробу, а старшие схватывают максимальную дозу и начинают болеть еще сильнее.
— Но мы же знали, на что подписываемся. Кто теперь виноват-то?
Марина вытащила зажигалку, щелкнула ею пару раз и поднесла маленький огонек к сигарете.
— Вот именно — никто!
— Зато нас щедро поблагорят…
— Ты здесь из-за денег?!
Марина покрутила головой:
— Нет. Я же солдат, выполняю свою работу. Просто нас каждый день соблазняют деньгами. А разве они способны исправить то, что разрушила эта станция, принеся с собой беды и несчастья?
— Но не все же так потеряно…
…Марина выплыла из своих воспоминаний. Она прошла на кухню, налила в обычный железный, разрисованный своеобразными узорами, чайник и повернула кнопку в левую сторону. Спираль нехотя отреагировала, затем начала нагреваться. В холодильнике царила идеальная пустота.
Видимо, Паша вынес все, что бабушка завещала ей и ее двум детям. Хорошо, что хоть дом остался на месте. Он находился в деревне, в нескольких километрах от Харькова. Пришлось ехать длинными путями, проезжая мимо заполненных людьми улиц. Марина взмокла, ей хотелось раздеться и упасть на постель, чувствуя, как приятная прохлада остывает разгоряченную от жары кожу.
— Отдыхаешь?
Марина резко распахнула веки. Перед ней стояла высокая девица с длинными черными волосами с переливающимися на солнце прядями. Незнакомка щеголяла раздетая, были прикрыты лишь самые интимные места. Она отошла подальше от Марины и провела рукой по столу, будто собирает хлебные крошки в ладонь.
— Кто ты…?
Глаза цвета мартовского неба засияли. На бледном лице появилась кривая усмешка.
— Я вполне обычный человек. — Незнакомка демонстративно сложила руки на груди. — Вот только принимать меня не хотят. Что я им такого сделала? Я всего лишь одна из них, не более.
Марина поморщилась и, отвернувшись, прихватив тряпку, перенесла свистящий чайник на небольшой столик рядом с мебельным гарнитуром.
— И что ты хочешь от меня? — она уже смирилась с приходом сумасшедшей девицы. Ее волновали совсем другие заботы.
— Я хочу заключить с тобой сделку.
— Не поняла…
— Я в курсе твоих проблем, — незнакомка начала медленно подходить к Марине, сверля ее взглядом. Среди пронзительной синевы блестели огоньки злорадства, — ты ведь ищешь своих детей, да? Ни милиция, ни государство тебе не помогли. Твой муж обставил все так, как будто тебя больше нет. — Девица щелкнула пальцами. — Исчезла, растворилась! А я знаю, где твои дети, поэтому я хочу заключить с тобой сделку. Ты победишь меня, а я отдам твоих детей. Ну, что скажешь?
Марина молча вытерла кухонный стол, слегка задев плечом незванную гостью. В голове крутились разные мысли. Лишь один вопрос ее мучил: как эта девица нашла ее дом, что она здесь делает — паранормальные байки мало кого заинтересуют — и кто она вообще такая. Марина отбросила мокрую тряпку и в очередной раз повернулась к незнакомке. Та терпеливо ожидала ответа, поджимая губы.
— Единственный вопрос, — Марина выдержала настоящую драматическую паузу, — даже два. Во-первых, я тебя толком не знаю — кто ты, что ты и зачем вообще пришла в мой дом. А во-вторых… если я соглашусь, то где гарантия, что ты меня не обведешь вокруг пальца? Кто знает, какие тараканы у тебя в голове.
— Ты самый сильный человек. Мне как раз такой и нужен. Я хочу расшевелить человечество, заставить его страдать, как я страдала. Глаз за глаз, зуб за зуб, все по-честному. Но и у тебя есть в этом заинтересованность: твои дети. Я же говорю, обычные люди тут вряд ли помогут. Они самые ленивые существа из всех, кого я видела. Каждый трясется о своей шкуре. И я бы не пришла к тебе домой, чтобы наврать. Я тебе, как самый честный член этого общества, предлагаю заключить со мной сделку, в конце которой ты получишь своих детей.
Меня все называют Кошмаром. Я то создание, что приносит смерть невинным людям. Чтобы не умереть, мне приходится писаться чужим негативом — страх, отчаяние, уныние и боль. Столько людей погибло только чтобы я сама не умерла. Ты думаешь, что это приносит мне удовольствие, истинное наслаждение, как секс? Нет. Я устала, но отказаться от подобного не могу. Ты можешь мне не верить, твое право. У тебя есть два выбора: либо согласиться, либо отказаться. В случае последнего ты никогда не отыщешь своих детей.
