Эльф играл гораздо лучше старого княжеского гусляра. У Мити защемило в груди. «Балеорну было легче, он с самого начала знал, кто из них погибнет», думал княжич. Русана открыла глаза и тоже прислушалась. Мимо подростков прошла женщина в желтом платье, которую обнимал высокий мужчина. Пола его плаща мазнула княжича по лицу, когда мужчина остановился. Очевидно, и ему захотелось послушать пение эльфа. Митя сердито взглянул на него, но прохожий даже не заметил, что кого-то задел. Княжич хотел окликнуть его, но узнал мужчину, который помог им разжечь Купалец, смягчился и промолчал.
– Да, теперь я свободен, – пел эльф. – Но к чему мне свобода без любви? Без тебя мне и жизнь ни к чему…
Спутница потянула мужчину за рукав, и парочка удалилась в сторону Купальца.
Зарина уговорила Поджера отпустить экена на праздник. Ведьма поклялась, что они от хирурга больше чем на две сажени не отойдут, а к спиртному Гёса не прикасался никогда. Сила убеждения экенки оказалась так велика, что никому даже не пришло в голову, что последователь гневного Барраха должен быть совершенно равнодушен к Купайле.
Хотя ночь была теплой, врач заставил Гёсу одеться как следует. В своей черной куртке, под которой белели повязки, экен выглядел как живая аллегорическая статуя «Судьба воина». Во время купания вместе с поверженным идолом Зарина нарвала кувшинок и кинула пару заклинаний, чтобы нежные цветы не завяли сразу. Ведьма и экен расположились около пиршественных столов, так, чтобы видеть Поджера. Зарина была пьяна, как говорили про ведьм, «в улет». Голова экенки лежала на коленях наемника. Гёса ловко плел шлем-косу.
– Совсем один я остался, – сказал экен, закрепляя влажную кувшинку в иссиня-черных волосах ведьмы. – Тоже, что ли, в летуны пойти? А, Зарина? Возьмете меня, на метле в облаках рассекать?
Ведьма что-то невнятно пробурчала.
– Нет, мне не будут, – сказал Гёса. – Я в нашем ауле лучшим танцором был …
В этот момент кто-то споткнулся о его вытянутые ноги. Мужчина пошатнулся, и его лицо оказалось в каких-нибудь двух дюймах от лица экена. Проклятия замерли на губах Гёсы.
– Извините нас, – сказала женщина, и по голосу экен узнал Карину. Это ведьма твердо ухватила своего спутника под локоть, когда он начал падать. Мужчина выпрямился, и Карина увидела наемника.
– Привет, Гёса, – сказала ведьма. – Ты уж не сердись… Сейчас у всех ноги того… подкашиваются.
– Ладно, ладно, – пробормотал Гёса.
Парочка двинулась дальше. Экен покачал головой. В глазах его было восхищенное изумление.
Пока барон и ведьма шли к костру, Карина прислушивалась к пению эльфа и грустно думала: «Шенвэль играл эту балладу намного лучше». Но вот ведьма и Владислав встали рядом с Купальцем, боком к костру и лицом друг к другу. В отличие от обычных пар, им не надо было разбегаться. Левитация, которую собиралась применить Карина, основывалась совсем на другом принципе. Карина обняла Владислава. Ей показалось, что барон стал стройнее и чуть выше, но ведьма не особенно доверяла своим ощущениям. Она ведь тоже пила сегодня не только морс. Огненные отсветы заплясали в глазах Карины. Она вбирала Чи. Пламя мигнуло. Карина с изумлением почувствовала, как в нее вливается Чи Огня. Пара начала подниматься над костром по крутой дуге. Карина знала, что самая горячая часть пламени – верхняя, и набирала высоты с запасом. Кто-то восторженно ахнул, кто-то крикнул:
– Смотрите, смотрите!
Ведьма и барон замерли в воздухе. Алые языки извивались у них под ногами. Карина улыбнулась Владиславу и собралась спускаться с воздушной горки.
В этот момент ее мягко, но уверенно потянуло вверх.
Изумленная ведьма посмотрела на барона. У Владислава магического дара не было. Мужчина, одной рукой крепко прижимая к себе ведьму, второй скинул с лица капюшон. Карина смотрела на него, не веря своим глазам.
– Продолжим полет? – спросил Шенвэль.
Карина пожала плечами.
– А почему нет? – сказала ведьма.
Ваниэль успела пройти еще три круга в хороводе после того, как пожилой жених ведьмы увлек ее прочь из круга. Ваниэль убедилась в правоте Карины. Мандречены все как один были отвратительно пьяны. Один из них, заметив изящную эльфку, с разбега бросился в круг и грубо схватил ее за руку. Холодные иголочки закололи в висках Ваниэль. Но эльфка сдержала бешенство. Ваниэль опасалась нарушить хрупкое, как первый лед, перемирие, и не хотела превращать праздник в бойню. Она хладнокровно решила, что оглушит парня магией в оливковой роще, куда он так резво ее потащил. Пока мужчина нес ее, Ваниэль успела разглядеть, что не молодой парень, а мужчина, хотя назвать его зрелым не поворачивался язык. Скорее, он был уже подгнивший. Рябь от оспин совсем не красила его испитое лицо.
– Чего ты не отбиваешься? – густо дохнув в лицо эльфки перегаром, спросил рябой. – Ты что, небось и лежать собираешься, как колода? Так мне этого и моей Матреной хватает. Ты давай-ка, шустри! Много про вас, сидхов, всяких гадостей рассказывают, так ты мне все их сейчас покажешь… А то, может, тебя кулаком подбодрить?
Ваниэль решила, что с нее достаточно. Пара уже была достаточно далеко от толпы гуляющих. Эльфка подняла руку, на кончиках тонких пальцев сверкнули голубые искры. Но ударить рябого своей Чи она не успела. Его кто-то так сильно ткнул в спину, что мандречен выронил Ваниэль и прошелся на четвереньках по траве. На лице мужчины отразилось искреннее изумление. Эльфка, извиваясь, отползла аршина на три и вскочила на ноги. Она была готова отделать обоих, и мандречена с замашками садиста, и неожиданного спасителя, но тут увидела, кто пришел ей на помощь.
– Она пойдет со мной, – сказал Поджер.
Мужчина, поднявшись на ноги, оказался на голову выше хирурга. К нему сразу вернулась слетевшая при падении уверенность. Он быстро оглядел Поджера, выставил ногу вперед и сжал кулаки.
– Ты что, ее брат, сват? – сказал рябой, презрительно оттопырив губу. Темноволосого и зеленоглазого хирурга действительно можно было принять за родственника эльфки. – Спрятал уши острые…. Ну, да клыков-то у тебя все равно нет. Уматывай, сидх. Сегодня мы трахаем ваших баб!
Поджер ударил его в лицо. Ваниэль отчетливо услышала хруст. Мужчина рухнул, как подкошенный. Эльфка увидела кровь, текущую у него изо рта, и какие-то белые осколки на подбородке.
Зубы.
Один из них точно был тем самым клыком, наличием которых мандречен так дорожил.
– Благодарю, – сказала Ваниэль. Поджер, скривившись, смотрел на свою кисть. – Давно я не получала такого удовольствия. У нас такой виртуозной работы рук не увидишь.
Услышав слова эльфки, Поджер поднял взгляд и усмехнулся.
– Я предпочел доставить тебе удовольствие более традиционным способом, – сказал хирург. – Если ты мне позволишь, конечно.
Ваниэль откровенно посмотрела на него.
– Позволю, конечно.
Они вступили в рощу. После общения с мандреченам эльфка ожидала, что Поджер сразу повалит ее в траву и рывком задерет платье до пояса. Но они прошли почти всю рощу насквозь, прежде чем хирург остановился. Поджер осторожно обнял эльфку, наклонился. Эльфка закрыла глаза. Поджер встал на колени, стягивая платье. Хирург взял грудь в руку и чуть сжал сосок пальцами. Сосок сразу затвердел, а Ваниэль подалась вперед, прижимаясь к Поджеру.
В роще было полутемно, но небольшой круг, вытатуированный на боку эльфки сразу под грудью, Поджер разобрал без труда. Он сглотнул. Поджер хотел дать этой женщине все, что у него было, но не знал, с чего начать. Но колебался он недолго. Хирург решил пойти по самому короткому пути и потянул подол платья эльфки вверх. Трикотаж скрутился на талии эльфки в трубочку. Ваниэль вцепилась за волосы Поджера и коротко пронзительно вскрикивала.
Эльфка не видела сияния, затопившего рощу. За ее плотно сомкнутыми веками полыхало другое пламя.
Откуда-то с земли раздался стон. Эльфка торопливо расправила платье. Ваниэль взглянула на Купалец и сощурилась. Над костром сияла, переливаясь, звезда раскрытого телепорта. Хирург уже сидел на корточках у ближайшего дерева.
