— Инстинкт самосохранения есть, — констатировал я, — жить будут.
Наконец я достиг нужного коридора, стены которого сливаются с потолком, минуя любые углы, а затем в середине, будто накатывают одна на другую, свисают над головой, словно ряд сросшихся сосулек. Ну и украшено это смелое дизайнерское решение соответственно: мало того, что врезана искусная резьба, так с ровным шагом вставлены десятки огромных бриллиантов… ну, по крайней мере, кажется, что это настоящие драгоценности — блестят и переливаются они ничуть не хуже.
Я остановился около двери и оглянулся на таскающуюся за мной хвостиком Номату. Из золотых глаз девушки льет гамма согревающих чувств. Волшебная, неземная любовь, человеческое обожание, собачья преданность… С той минуты, как она вырвала меня из под ножа магистра, не оставляет не на секунду. Она даже в купальню шла со мной — ума хватило остановиться только у самых дверей.
Но почему-то я этому безумию не противился… Жалел лишь иногда, что следом за ней как привязанный болтается Тад… А иногда и был ему благодарен. Я просто не знал, что сказать ей — девушке, которой боюсь причинить боль.
Вот и сейчас смотрю в ее лучезарные глаза, глупо улыбаюсь, а в голове крутятся странные слова: «Чертова сволочь, какого хрена ты ко мне прицепилась? Чего во мне нашла? Я ведь демон, понимаешь? Де-мон. По моей вине погибли тысячи людей, если останешься со мной, потеряешь себя настоящую. Мы с тобой не пара». Но не могу решиться сказать ей это вслух. Трус. Да что со мной такое?!
— Номата, — наконец сказал я, теряя из виду ее гипнотический взгляд, — мне нужно заниматься. А тебе надо отдохнуть. Тад, проводи миледи.
Мои слова не сразу до нее дошли, а когда все-таки она их осознала, в желтых глазах сменились масса чувств. В конце концов, она все же сошлась на том, что я вовсе ее не гоню, а только забочусь. Иначе как тогда расшифровать ее благодарный взгляд?
Она улыбнулась робко, и стремительно развернувшись, едва ли не прыжками понеслась из коридора. Бедный Тад едва не навернулся, зацепившись о ножны своего меча, когда пытался ее догнать…
Черт, она остановилась. Повернулась ко мне. В глазах страх.
Я рефлекторно оглянулся, пытаясь обнаружить прячущегося за моей спиной убийцу, но коридор пуст.
— Альтаир, у меня плохое предчувствие, — сообщила она растеряно. — Слышишь? На улице лают собаки.
Я улыбнулся. У девушки нервное истощение, как бы не заболела — люди такие хрупкие…
— Номат, иди отдыхай, и ни о чем не беспокойся. Больше меня никто не сможет застать врасплох.
Ее физиономия стала совсем грустной:
— Вижу ты мне не веришь… выгляни в окно. Тучи воронья со всего города и пригорода взмывают ввысь и улетают…
— Тад, я прошу…
Страж понял все правильно, по-братски приобняв Номату, повел ее в крыло общежития.
Глядя на их удаляющиеся фигуры, на лицо то и дело оглядывающейся Номаты, покачал головой. Почему я так близко к сердцу воспринял ее состояние? По всей логике я больше должен радеть о судьбе Кассии — ведь она моя проверенная временем подруга. Ведь именно она меня не раз спасала. Ведь она, и никто другой, пошла наперекор Князю и вырвала меня из его лап… А я же, удовлетворившись уговором с Андаресом, о том, что он ее вытащит из пыточных демонов, перестал о ней думать почти в тот же миг. Списал бы свою черную неблагодарность на демоническое происхождение, если бы не мысли о Номате… Да плевать на все! Не хочу об этом думать.
Открыв дверь зала, выделенного лично мне наказом самого архимага, обвел тренировочный инвентарь придирчивым взором. После того, как я разнес две аудитории Копьем Духа, архимаг переселил меня в более защищенное помещение, стены которого, как он уверял, я смогу пробить лишь после того, как снесу все здание.
По моей сегодняшней просьбе, сюда были доставлены специальные гири разных размеров и веса. Начиная от маленькой, пудовой, заканчивая огромным шаром, грубо сделанным местными кузнецами из спрессованных кусков руды. А еще на столе лежит кувшин — наверное, аналог вазы для цветов. То что нужно.
Я закрыл глаза и стал плести паутину из рун. Одна соединяется со второй, цепляет боковые, те образовывают круг, к ним цепляются еще и еще. Нет никаких неожиданностей. Все руны встают на свои места, ни одна не размывается, не теряет четкость. Тридцать… сорок… сорок три. Отлично. Я подал силу во все концы паутины, а затем, не рассеивая концентрацию, указал цель рунам навидения.
Показалось, что незримая, составленная в голове паутина, материализовалась, обрела жизнь и поменяла цвет. Она будто бы сделалась шелковым платком. Розовая паутинка прозрачная и тонкая, со всех сторон обволокла стоящий на столе кувшин. Он замерцал, сделавшись чуть красноватым.
Хм. И что дальше? Чего я не рассчитал?
Напряг волю, изо всех сил пытался сдвинуть кувшин хоть на миллиметр, но чертова обоженная глина не желала слушать. А паутинка на нем мерцала все тем же розовым оттенком.
Взмокнув от напряжения, но, не разрывая поддерживающие паутинку связи, я еще раз мысленно проверил правильность и последовательность рун. Странно вроде ошибки нет. То, что я составил находясь в плену магистра должно было быть верным. Я должен был управлять паутиной, а та в свою очередь надежно удерживать то, к чему прикрепилась… Однако здесь получается не очень-то. Паутина не хочет меня слушаться… ммм, может попробовать на предмете с более легким весом? Нет. Не то. Скорее всего, мой разум недостаточно остер, чтобы двигать паутину без опоры, привязки и дополнительных костылей. Попробую перебросить руны управления не на разум, а на пальцы — получится что-то типа джойстика.
Через секунду шесть рун, пять на подушках пальцев и одна в центре ладони, были скреплены намертво.
Я медленно поднял левую руку вверх и пораженно замер. Мерцающий кувшин, словно попав в невесомость, поплыл над столом вслед за моей рукой. Я сделал замедленный отталкивающий жест и он, словно испугавшись, полетел от меня. Пошевелил пальцами — он перевернулся в воздухе, из горла на стол полилась вода. Я попробовал выравнить его, а затем приблизить к себе, но мои манипуляции привели к противоположным результатам. Он вертелся, крутился, переворачивался, отлетал или незначительно приближался, однако все его движения шли в разрез моим желаниям. Все-таки рука хреновый джойстик — либо я неумелый игрок. Почувствовав, что с каждой секундой теряю все больше энергии, и уже давно бессознательно подключился к браслету, я сжал пальцы в кулак.
Раздался треск, сухой хруст, паутина сжалась в ком и превратила кувшин в шар мелких осколков. Мерцающий шарик завис на секунду… а потом я убрал паутину. На мокрый стол посыпалась глиняная крошка.
