Тела, людские и атлантисов, лежали вразброс на полу. Большинство уже двигались, пока он на них смотрел; значит, они не были мертвы, просто попали под волну.
Потом он осознал, чего не достает. Конлана и Трезубца.
Он проиграл.
Райзен закрыл глаза, пока прочувствовал удар своего поражения. У него не было иного выбора, как покончить с жизнью. Его смерть будет смертью предателя, который уничтожил честь дома Микен.
Крики вывели его из милости и жалости к себе. Из окон появились вампиры, волна за волной, они приземлялись на его воинов и платонистов.
К нему направлялась целая дюжина.
Он улыбнулся и вынул свои кинжалы из ножен. По крайней мере, он умрет, как воин, и заберет каких-нибудь адских кровососов с собой.
— Вперед, начнем.
Конлан думал, что он испытывал пытки прежде.
Но ничего не было похоже на ту боль, которая его разрывала при виде обнаженного и окровавленного тела Райли на полу и рядом с ней Денала и Бреннана. Меч, кинжалы и топор лежали рядом с ними.
И всё это оружие было в крови.
Он ворвался в открытую дверь, опять преображаясь, мучительная боль рвалась из его горла.
— Райли, нет, нет, нет, — он упал на колени возле нее, срывая рубашку, чтобы прикрыть ее наготу. Потом он притянул ее теплое тело в свои объятия.
Ее теплое тело. Боясь поверить, он прижал руку к ее рту и носу, почти коснувшись ее.
И почувствовал ее дыхание.
Она была жива.
— Она жива! Боги, она жива! — он прижал свой лоб к ее лбу, тихонько бормоча благодарственные молитвы. — Ты жива, анэша. Я больше ни о чем не попрошу.
Аларик обратился рядом с ним, оглядывая комнату, даже присев возле Денала.
— Что здесь произошло? Почему они без сознания? Насколько я могу судить, ран у них нет.
— Принеси мне одеяло, — потребовал Конлан. — Мне нужно ее прикрыть. Отнести на кровать.
Аларик покачал головой.
— Пока не двигай ее. Позволь проверить ее на наличие внутренних повреждений, — он подвинулся ближе, прижимая руку к плечу Райли.
Конлан боролся со своей потребностью зарычать на жреца. Его первобытные инстинкты сорвались с цепи от потребности ограждать и защищать, как зверь свою самку.
— Я не касаюсь ее, Конлан. Тебе нужно, ой! — жрец отдернул руку, как будто обжег ее. Потом посмотрел на Конлана расширившимися от шока глазами.
— Сними рубашку с ее спины, Конлан. Я должен осмотреть ее плечо, — крайнее недоумение в голосе Аларика убедило Конлана подчиниться. Он нежно отогнул уголок ткани, накрывающей ее.
И они оба уставились на знак Трезубца, все еще дымящийся в уголках, выжженный на ее коже.
— Этот знак я не смогу исцелить, Конлан, — прошептал Аларик.
Пока они смотрели друг на друга, потом снова на ее обгоревшую кожу, Райли открыла глаза.
— Конлан? Аларик? Я умерла?
Прежде, чем он смог ей ответить, она снова скользнула в глубокое бессознательное состояние. Аларик не смог вывести ее из него и предложил, чтобы она поспала. Конлан перенес ее в спальню, нежно смыв кровь с ее ног и рук.
Его руки дрожали, когда он ласкал изгиб ее лодыжки, и ему хотелось кричать. Хотелось бушевать, уничтожать, убивать кого-то или что-то.
Хотелось плакать.
Но ничего подобного он не сделал. Он не заслужил права плакать о ней. Он оставил ее, и на нее напали. Ее могли убить.
Он был не только бесполезным принцем. Он оказался бесполезным, как мужчина.
Она заслуживала лучшего.
Он остановился, сжав в руке теплую тряпочку, и посмотрел на ее бледную кожу. Даже сейчас его разум восставал при мысли о том, что кто-то мог причинить ей вред. Кто-то умрет. Почему она была раздета? Что они с ней сотворили? Кто такие эти «они»?
Мысль о том, что любой мужчина, — или хуже того, существо, — напало на нее, вызывало в нем уничтожающую душу ярость.
Но почему Трезубец? Аларик сказал, что это — знак жреца, и ничего не скажет больше, пока Райли не очнется.
Но жрец был потрясен. Неуверен. Почти боялся, если судить по резким чертам его лица.
— Райли, — прошептал Конлан, натягивая одеяло на ее чистое тело. — Прошу, вернись ко мне.
Послышался стук в дверь. Он оказался между дверью и кроватью, положив руки на кинжалы.
— Войдите.
Вэн открыл дверь.
— Мы готовы уйти. У меня есть другое место, далеко за городом. Там на несколько миль в округе нет никаких домов. Никто, кроме меня, не знает о нем, так как я купил его только лишь несколько месяцев назад.
Вэн прошел к брату. Посмотрел на спящую фигуру на кровати.
— С ней всё будет в порядке?
Конлан стал на колени возле нее, и нежно убрал волосы с ее лица.
— Она обязана, — ответил он просто. — Или я скончаюсь вместе с ней.
Вэн начал было говорить, но запнулся и положил руку на плечо Конлана.
— Значит, мы позаботимся, чтобы она была в порядке. Идем.
Конлан завернул Райли в одеяло и поднял ее на руки. Он последовал за Вэном по коридору, где их ожидали остальные, окружив Аларика, бледного, как сама смерть.
— Бреннан и Денал на заднем сиденье Хаммера, — сказал Бастиен. — Аларик сообщил нам, что они лишь спят и скоро проснутся.
— Я такого сна еще не видел, — пробормотал Джастис. — Они даже не шевельнулись, пока мы несли их к машине. Заставляет задуматься о том, что с ними случилось.
Алексиос указал на зонтик, который лежал на полу.
— Зачем зонтик? Там на полу валялось оружие, когда мы зашли за тобой. Я насчитал топор, несколько кинжалов и их мечи. Но нет никакого оружия нападавших, и вообще их признаков, вот только их кровь на нашем оружии.
Кристоф вытянул руки ладонями вверх.
— Не то, чтобы это было моей обязанностью, но так как Аларик пока вышел из строя, я могу попробовать почувствовать, какая тут использовалась сила.
Он закрыл глаза, и поднял голову, мышцы на его шее напряглись. Потом его тело дернулось, как будто его ударили.
— Кто-то вызвал здесь силу. Огромную силу. По уровню подобную той, что ударила нас на том складе, Аларик. Что могло сделать подобное?
— Это был Трезубец, — просто ответил жрец. — Посейдон отправил Райли свою святыню и посвятил ее в сан.
Смех Аларика был окрашен темной дикостью.
— Кажется, Посейдон завладел твоей анэшей, Конлан. Теперь она принадлежит ему.
Они переехали в новое убежище. Аларик отказывался продолжать говорить о том, что могло произойти. Или даже обсуждать то, что он имел в виду насчет Райли. Этот дом был фермой на отшибе, устроенной далеко от той сельской дороги, по которой, как сообщил Вэн, нечасто проезжали путешественники. Конлан заметил признаки различных конезаводческих хозяйств и видел несколько коней на пастбище, мимо которого они проезжали. Он подождал в машине вместе с Райли, пока остальные очищали дом. Никто не хотел больше рисковать.
