– Ты должен был сразу же прийти ко мне, – покачал головой король Энхег.
– Да, но я сражался с диким кабаном, а потом ударился головой о дерево, потерял сознание и не помнил ничего до этого утра. После того как король Фулрах увёл Дерника, я решил посмотреть дворец, попал в то крыло, где обвалилась крыша, и там увидел следы. Я захотел узнать, куда они ведут. И тут заметил человека в зелёном плаще. Тогда я всё вспомнил. Пошёл за ним, и мы очутились в коридоре прямо над этим залом. Он спрятался и подслушал всё, о чём вы говорили.
– Как по-твоему, много ли он смог узнать, Гарион? – спросил король Чо-Хэг.
– Вы беседовали о человеке, которого называли «отступник», и боялись, а вдруг он применит какую-то силу и разбудит врага, спящего много лет. Некоторые из вас считали, что необходимо предупредить арендов и толнедрийцев, но господин Волк так не думал. А Дерник сказал, что народ Сендарии будет драться, если придут энгараки.
Все присутствующие, казалось, были поражены.
– Я стоял в нише недалеко от человека в зелёном плаще, – пояснил Гарион, – и уверен, что он слышал то же, что и я. Потом пришли солдаты, и он убежал. Вот тогда я и решил рассказать Бэйреку обо всём.
– Это здесь, – сказал Силк, остановившись у одной из стен и показывая на угол потолка. – Штукатурка отвалилась, и все звуки доносятся через щели между комнатами прямо в верхний коридор.
– Замечательного мальчика привезли вы с собой, леди Полгара, – торжественно объявил король Родар. – Если он ищет работу, думаю, я бы смог найти для него место! Сбор сведений – занятие почётное, а у него, по всей видимости, к этому делу природный дар.
– Он вообще очень способный, особенно когда нужно оказаться в таком месте, где лучше бы никогда не появляться, – кивнула тётя Пол.
– Не будь слишком строга к мальчику, Полгара, – вмешался король Энхег, – он оказал нам поистине неоценимую услугу.
Гарион вновь поклонился и отступил, стараясь не встречаться глазами с тётей Пол.
– Кузен, – обратился Энхег к Бэйреку, – очевидно, что где-то во дворце скрывается нежеланный посетитель. Думаю, неплохо бы потолковать с этим господином в зелёном плаще.
– Возьму людей, – мрачно объявил Бэйрек, – перевернём дворец, потрясём его как следует и посмотрим, кто упадёт к нам в руки.
– Если можно, постарайтесь доставить его в относительном здравии, – предупредил Энхег.
– Конечно, кузен.
– Но не очень трудитесь. Самое главное, чтобы язык остался целым и челюсть не свёрнута, всё остальное – на ваше усмотрение.
– Сделаю всё возможное, чтобы он разговорился, как только попадёт в ваши руки, – пообещал Бэйрек, ухмыляясь.
Слабая ответная улыбка загорелась на лице Энхега; Бэйрек поспешно направился к выходу.
Энхег повернулся к его жене:
– Хотел бы поблагодарить и вас, леди Мирел. Уверен, вы также сделали всё возможное, чтобы разоблачить предателя.
– Меня не за что благодарить, ваше величество, – ответила она, – я выполняла свой долг.
– Неужели самое главное в жизни – долг и обязанности, леди Мирел? – вздохнул король.
– Что же ещё? – удивилась она.
– Очень-очень многое и помимо этого. Когда-нибудь вы сами всё поймёте.
– Гарион, – строго сказала тётя Пол, – подойди сюда.
– Сейчас, госпожа, – ответил Гарион, нерешительно направляясь к ней.
– Не будь глупеньким, дорогой, ничего плохого я тебе не сделаю, – пообещала тётя Пол, легко прикасаясь к его, лбу кончиками пальцев.
– Ну? – спросил Волк.
– Здесь, – кивнула она, – очень слабое, иначе я заметила бы раньше.
Прости, отец.
– Посмотрим, – протянул старик и, подойдя, тоже приложил руку к голове Гариона.
– Не слишком серьёзно, – подтвердил он.
– Могло быть и хуже! – возразила тётя Пол. – И ведь на мне лежала ответственность за то, чтобы подобного не произошло.
– Не слишком кори себя, Пол, не стоит. Лучше давай избавимся от этого.
– Что случилось? – встревожился Гарион.
– Не о чем беспокоиться, дорогой, – утешила тётя Пол и, взяв его правую руку, на мгновение коснулась ею белой пряди у себя на лбу.
Гарион ощутил прилив жара, в голове всё смешаюсь, перед глазами поплыли странные образы… потом – покалывающее тянущее ощущение за ушами. Голова неожиданно закружилась, мальчик покачнулся и упал бы, не подхвати его тётя Пол.
– Кто этот мерг? – спросила она, глядя ему в глаза.
– Его зовут Эшарак, – тут же ответил Гарион.
– Как давно ты знаешь его?
– Всю жизнь. Он часто приезжал на ферму Фолдора и наблюдал за мной, когда я был ещё маленький.
– Пока достаточно, Пол, – вмешался Волк, – дай мальчику отдохнуть. Сейчас сделаю так, чтобы подобное больше не повторялось.
– Он что, болен? – спросил король Чо-Хэг.
– Это не совсем болезнь, Чо-Хэг, – пояснил господин Волк, – просто трудно объяснить Скоро всё пройдёт, поверь.
– Я хочу, чтобы ты отправился в свою комнату, Гарион, – велела тётя Пол, всё ещё держа его за плечи. – Ты можешь сам идти? На ногах держишься?
– Всё в порядке, – заверил он, ощущая, однако, лёгкий звон в ушах.
– Никуда не сворачивай и никаких путешествий по коридорам, – твёрдо приказала она.
– Нет-нет, госпожа.
– Иди и немедленно ложись. Мне нужно, чтобы ты хорошенько подумал и вспомнил каждую встречу с этим мергом, что он делал и что говорил.
– Он никогда со мной не разговаривал, – покачал головой Гарион, – только молча наблюдал.
– Я скоро приду, – пообещала она, – и прошу тебя рассказать всё, что знаешь о нём. Это очень важно, Гарион, поэтому постарайся сосредоточиться.
– Хорошо, тётя Пол, – согласился он.
Тётя, едва прикоснувшись губами, поцеловала его в лоб.
– Беги, дорогой, – прошептала она.
Чувствуя странную лёгкость в голове, Гарион направился к двери, вышел в коридор и добрался до тронного зала, где воины Энхега вооружались мечами и боевыми топорами, готовясь обыскивать дворец, но, всё ещё находясь под впечатлением случившегося, не остановился.
Часть его разума, казалось, находилась в полузабытьи, но другая половина была ясной и бодрствовала. Сухой внутренний голос объявил, что случилось нечто очень важное. Могущественные силы, повелевающие молчать об Эшараке, куда-то пропали: тётя Пол, по всей видимости, уничтожила их навсегда.
Гарион испытывал по этому поводу смешанные чувства. Странные отношения между ним и молчаливым Эшараком в чёрной мантии были настолько личными, принадлежащими им двоим, и вот теперь всё кончено. В душе почему то остались пустота и ощущение грубого вторжения враждебных чужих сил.
