Неясыть, сражавшаяся бок о бок с наместниками, отыскала меня в тот же день и распрощалась, сказав, что я всегда могу на нее рассчитывать. Жрец так же сообщил, что при желании, я могу обращаться к нему за помощью. Недовольные наместники стали разъезжаться по домам. Никто из них не обмолвился со мной ни словом, только Нубийская принцесса Белихат подошла и, потрепав меня, словно младенца за щеку, сказала, что я смелая девочка. А в голове моей была такая каша, что мне хотелось уйти поскорее ото всего этого.
Поскольку меня лишила бессмертия сама Энга, то теперь ни Саргон, ни кто другой, не могли вернуть его мне. Так же обстояли дела и с Гавром. Наместник меня удивлял. Я пребывала в глубокой печали, а он, казалось, нисколько не огорчился. Я переживала за судьбу своего наместничества, которое теперь не известно куму достанется, а он остался чрезвычайно доволен тем, что хозяин, учитывая все наши заслуги, позволил нам остаться по Ту Сторону до самой нашей смерти. И лишь после того, как я узнала, что Саргон намерен объединить два наших наместничества, а наместником сделать малолетнего Тейу с папой регентом и мамой регентшей, я немного успокоилась, перестала метаться и написала благодарственное письмо Брулаку. Ведь у меня не было никаких сомнений в том, что за внука именно он замолвил словечко. Что ж, уважаемый и высокочтимый придворный черт, посмотрим, сумеете ли вы воспитать этого правителя по своим канонам и меркам.
— Вести для Беатриче, — пояснил белоглазый карлик стоявшему на посту воину.
Я увидела одного из сородичей Сыча из окна дворца и вышла к нему на встречу. Я уже знала, какие вести он хочет передать мне. Скорбные вести о Яре… И даже ударившее своими лучами мне в лицо солнце Гипербореи не сумело высушить влагу, без всякого разрешения побежавшую по щекам…
Гавр подошел ко мне, но успокаивать не стал. Просто сел рядом со мной на ступеньку парадной лестницы дворца Справедливости.
Благодаря солнечному дню почти все окна были на распашку. С первого этажа донесся радостный вопль. Из распахнутого окна высунулась голова черта. Увидев меня, он воскликнул восторженно:
— Бет! У меня родилась дочь!!!
Видимо тот же горный гном, что принес мне печальные вести, одарил радостью моего доброго приятеля. Что ж, он заслужил это. Я сделала усилие, чтобы улыбнуться, и помахала ему рукой. Он тут же скрылся из вида, наверное, помчался известить всех своих знакомых. Мне стало немного легче.
— Так всегда происходит у людей, — проговорил Гавр. — Одна душа уходит, другая приходит.
— Откуда ты знаешь? — усомнилась я и смахнула последнюю слезу со щеки.
— Когда-то я был призван следить за этим, как и все наместники, бывающие в мире людей. Я должен был обеспечивать равную ответственность Демиурга и Саргона в том, что называется зарождением жизни. Один из них способствует ей, другой сдерживает, чтоб людей не рождалось уж слишком много и они не смогли стать доминирующей расой на земле.
Я позволила себе усмехнуться:
— Стоило ли делать из этого тайну?
— Теперь это не имеет значения, — вздохнул Гавр и добавил без всякого перехода на другую тему:-Я рад, что так случилось. Я ведь этого хотел.
— Что хотел? — не поняла я.
— Я хотел стать смертным. За этим и пришел в Гиперборею… Помнишь, меня занесло в болото бенши?
— Еще бы!
— Там был храм или что-то вроде этого. А на нем — письмена. Один из бенши по имени Амо сказал мне, что если я чего-то ищу, то ответ обязательно найду среди тех иероглифов, потому что там были ответы на все вопросы. И я стал искать. Что-то я не смог прочесть, что-то не смог понять, что-то было совсем не мое. Но я все же надеялся.
— И нашел?
— Нашел. Я с трудом сумел прочесть, потому что это был самый первый письменный язык из всех когда-либо существовавших на земле, но сразу понял — это написано для меня.
— И что же там было?
— Там была написана только одна фраза: "все должно продолжаться".
— Странно, я не понимаю…
— Это отправная точка, начало всему. Люди стали умирать не безвозвратно, а продолжаясь в своих потомках.
— Поэтому ты решил стать смертным? Чтобы продолжиться в своих потомках?
— Да. И я хочу, чтоб ты стала матерью моих детей.
Вот он и настал! Мой момент истины. Тот самый, который я так часто представляла себе и о котором мечтала все эти годы… Почему же я не ощущаю сердечного трепета и учащенного дыхания? Наверное, потому, что мне вовсе не о любви говорили, а о чем-то уж слишком обыденном. А как же чувства? И где же страждущий положительного ответа взгляд влюбленного мужчины? Где уже давно заслуженное мной объяснение? Нет, я так не согласна!
— Постой-ка, — возразила я. — Меня конечно потряс твой рассказ до глубины души, но почему ты о моих чувствах совершенно не думаешь? Мог бы хоть сказать, что любишь меня! Или ты собираешься рожать детей от нелюбимой женщины?
Он удостоил меня пристального взгляда.
— Начнем с того, что рожать их будешь ты. И уж если ты так этого хочешь, изволь: я тебя люблю, — произнес он со вздохом и добавил:-Я проголодался.
В первые пару секунд меня поразил столбняк, а потом:
— Что?!! Поверить не могу! Ты… Ты испортил самую романтичную минуту моей жизни! У меня слов нет! Какой же ты подлец!
— А говоришь, слов нет. Вон их сколько, — сказал Гавр, поднимаясь со ступенек и широко улыбаясь.
— А ну постой! Ты так просто от меня не отделаешься! Куда ты направился?
— Обедать. Я слышал здесь недурные таверны.
— Неужели?
— Мне кажется, Аполло-Порт неплохой город. Может быть, останемся здесь насовсем? — предложил он.
— Я подумаю, — ответила я и обиженно надулась…
Своего первенца мы назвали Яром…
КОНЕЦ
