Он спохватился - все-таки слово дал. Захлопнул рот. Ага, так я от тебя и отстала!
- После чего? - невинно спросила я, приближаясь к Хайто почти вплотную и домашней кошечкой глядя в глаза. От него разило духами. Тяжелый запах не портил впечатление, наоборот, создавал иллюзию надежности, непоколебимости, дополняя и без того мужественный образ.
- Человек, способный в корне менять живую материю - опасен, - он взял меня за руку и потянул танцевать. - Человек, ставящий опыты на себе, человеком быть перестает. Твой знакомый и раньше держал безумие за хвост, а теперь с ним сросся неразделимо. Для чего ему нужен сильный Сновидец, коей ты являешься, даже твари Запредельного не ведают.
- Кто он? - задала я самый главный вопрос.
Совиные глазищи сощурились, губы Хайто растянула презрительная гримаса.
- Кто он? - повторила я, уже не надеясь на ответ.
- Я обещал не говорить, но намекну. Он, как и я до недавнего времени - живет чужой силой. Только сила та - не от живых. Он сам - давно пустышка. И лишь твой талант дает ему надежду.
Он больше не разговаривал, кружил меня в танце, даже не изменился в лице, когда я дважды наступила ему на ногу. Я вовсе не косолапая, не подумайте плохого. Просто забавно было наблюдать ошалевшее лицо Ревинга, сворачивавшего на меня шею не смотря на все усилия блондинки. Не бойся, проповедник, не разболтаю я твои тайны. Было бы что разбалтывать!
Я приглядывалась к Хайто. Он знает длинноносого очень хорошо. И будь его воля, перекусил бы тому позвоночник, бросил умирать в канаве. Но не осмелится поднять руку, тем более теперь. О, Творец, какие все тут… душевные.
- Благодарю за танец, - выпустил он меня.
- Взаимно. И за ценные сведения тоже, - кивнула я в ответ и вернулась к своему спутнику.
- Что за скользкий рыжий тип, на котором ты висла? - бесцеремонно поинтересовался Ветер.
- А-а-а, мелочь, - отмахнулась я. - Всего лишь Первый императорский ведьмак.
Элидар все-таки увлек меня танцевать, но ненадолго. Из коридора, ведущего в концертный зал долетели далеко не музыкальные звуки. Миг, и на мозаичный пол из полутемного прохода шлепнулся молодой чел… эльф в алых одеждах. Разбитые губы уже распухли, рассеченная правая бровь заливала кровью глаз. Следом за поверженным противником выскочил Пучок, выхватывая из ножен короткий меч. Растрепанный парик мастера боя держался на одном ухе, бледная кожа щек пошла красными пятнами, изо рта разве что пена не брызжет.
- Или ты извинишься, кистеухое отродье, или я сдеру с тебя шкуру себе на ремень, сниму скальп, а то, что останется, сварю в масле и накормлю крыс! - шипел он.
Эльф в красном откатился, резво вскочил на ноги, выхватил шпагу.
- Не тебе, мерзавец, порочить его имя! Ты нарушил присягу! - шпага зловеще сияла в свете ламп.
- Я присягнул только своему хану! - прорычал не эльф - орк, злобный мстительный степняк, почуявший скорую кровь. - И не позволю дурно о нем отзываться!
Народ и не думал вступаться, откатился к стенам, замер, предоставляя противникам возможность решить вопрос самостоятельно. Я рванулась, было, на защиту Пучка, но Элидар сграбастал меня в охапку и пояснил:
- Лапуля, не разберутся сейчас по горячим следам, будет гораздо хуже. Уж поверь, дуэль благородней и честнее, чем судебные дрязги.
Я согласилась. В Пучке я была уверена.
- Оружие! - крикнул кто-то, - уровняйте их в возможностях!
Сразу несколько присутствующих предложили на выбор шпаги и мечи. Пучок демонстративно отвернулся. Он не брал в бой неприрученные клинки. Пришлось задире в красном менять шпагу на меч. Но пыл его это не охладило.
Мечи встретились впервые, оценивая друг друга. Я вздрогнула от звука соприкосновения стали. Элидар не выпускал меня из рук, но я уже не чувствовала объятий, не отрывая взгляда от пляски воинов. Пучок наступал, но и противник был силен - гибкий, подвижный, точно скальный кот. На короткие резкие выпады орчьего воспитанника он отвечал легко, еще легче уклонялся от нападок, стремясь измотать врага.
- Ты бросил своего наставника и сбежал, - даже не сбив дыхания, сообщил неизвестный факт биографии Пучка эльф в красном. - Сбежал-сбежал, и отправился лизать пятки врагу!
- На моем месте ты бы даже до совершеннолетия не дожил! - хрипел Пучок. - Защищаешь убийцу! Он сам меня оркам продал!
Вот и всплыла старая история. Оказывается, прошлое не оставляет "почти орка". Мне стало его жаль. Но помочь я была бессильна.
Парик Пучка давно валялся на мозаичном полу, и теперь мастер боя наткнулся на него. Нога поехала в сторону, чем и воспользовался красный. Рубашку на груди наискосок прорезала кровавая линия. Мастер боя поделился замысловатым орчьим ругательством, отступил на пару шагов, подпуская красного к себе, и пнув носком сапога под коленку врагу, всадил клинок ему в живот.
Красный, хрипя, завалился, окрашивая пол кровью. Пучок тоже отбросил меч в сторону, согнулся пополам, зажимая собственную рану.
- Помогите им! - вырвалось у меня. - Что же вы стоите?
Элидар разжал объятия, кинулся к другу. Но у орчьего воспитанника неопасная царапина. А эльф в красном… в окровавлено-красном одеянии умирал. К нему нагнулся Ревинг, провел рукой над телом и виновато отошел в сторону.
- Помоги ему сама. Ты сможешь, - тронула мои пальцы Вильда. - Он достойный сын своего народа и прихожанин Вольного храма.
Я кивнула, пробралась к стене, уселась на пол, привалившись спиной к прохладному мрамору, закрыла глаза. Я не верила в свои силы, но попытаться нужно обязательно.
Зал был заполнен тенями. Яркие и пугающие лица-маски, маски-лица кривлялись, переполненные самодовольством и презрением к окружающим. Их просторные одеяния развивались, переплетались друг с другом, завязывались и развязывались пестрые шарфы и шлейфы, длинные рукава и пояса…
Я устремилась сквозь призраков к центру зала, где на полу, зажимая рану, корчился молодой эльф, совсем еще мальчик по меркам долгоживущих. Я протянула к нему руки и представила, как стягиваю рану.
Хотя нас отделяло два шага, пальцы мои окрасились кровью. Кровь капала с ногтей на узорчатый пол, и полупрозрачные, похожие на лохматых комнатных собачек существа чавкая и урча вылизывали ее, все ближе и ближе подбираясь к умирающему. Я прикрыла глаза и представила, как собачки растворяются, исчезают в звенящем чужими мыслями жидком воздухе. Так, теперь открыть глаза. Не все убрались, но тварей явно стало меньше. Еще раз… Ага, получилось!
Теперь раненый. Я без зазрения совести представила его без пропитанной кровью одежды и склонилась над раной. Стянуть края и остановить хлещущую кровь… Молодец, зажимай ее сам, сильнее и мягче, чем я. Кончики схватились, теперь дело пойдет. Ты справишься.
