— Но все-таки я понимаю так, что мне нужно как можно скорее возвращаться к Прозоровским, — проговорил матушка Сергия, и слова ее на этот раз предназначались Командору Сан-Мазарину, — мы не можем быть уверены, что Жюльетта больше не появится там. И раз месье Поль выразил желание остаться, то я ощущаю беспокойство за него, и за княгиню Елену Михайловну — тоже.
— Жюльетта не появится в усадьбе, — ответил ей Мазарин, оторвавшись от изучения Петиных бумаг, в которых излагались его успехи в школе магических наук, — я даже могу заверить Вас, София, что белой волчицы тоже больше не будет. Мадам скорее всего затаится где-то поблизости. Ей надо еще хорошенько подумать, что бы изобразить дальше, ведь и у Демонов так случается, что они ощущают усталость и неуверенность в собственных силах. Потому Вам, София, не нужно спешить в усадьбу. Я попрошу Вас остаться со мной. А в усадьбу с княжной Елизаветой Федоровной отправится Петр Петрович, — Мазарин перевел взор блестящих черных глаз на притихшего стажера, — ему во-первых нужно хорошенько покушать и отдохнуть с дороги, а также не откладывая надолго, он выполнит там мое первое задание. Оно состоит в том, что Вы, Петр Петрович, будете неусыпно следить за всем, что происходит в усадьбе и при первом же проявлении опасности сообщите мне. Вам понятно?
— Так точно, мессир, — кивнул с готовностью Петя, — только кто же меня пустит туда, в усадьбу? Я же вроде так, случайный прохожий…
— Лиза может представить Вас, как моего племянника, — предложила матушка Сергия.
— Да, да, я так и скажу, — охотно поддержала ее княжна и даже захлопала в ладоши, — я так боялась, что мне предстоит возвращаться по темноте одной. А теперь мы пойдем с Петром Петровичем вместе. Ой, пойдемте, пойдемте, — заторопилась она, запахивая на груди накидку, — я ведь совсем забыла. Матушка велела левашей из малины с черникой напечь, — сообщила она задорно. — Мы когда уходили, то бабушка Пелагея как раз принялась ягоду сквозь сито протирать. Идемте же Петр Петрович, собирайте же свой чемодан, — она наклонилась, чтобы помочь молодому человеку собрать вещи, которые он вывалил из кофра на пол, чтобы найти предписание и аттестат. Потом снова подбежав к матушке Сергии, шепнула ей: — Он очень красивый, Командор Мазарин, и он такой благородный. Он словно из какой-то древней легенды, верно говорю…
— Ну, Вы идете, Елизавета Федоровна? — послышался немного тянучий голос Пети. — Леваши — то остынут, покуда Вы наболтаетесь.
— Ох, иду, иду, Петр Петрович, — подпорхнула к нему Лиза мотыльком, — месье Поль, наверняка, уже нас заждался.
— Месье Поль все уж съест, поди, — недовольно бурчал Сверчков, водружая на голову широкополую шляпу, — они все поесть горазды, иностранцы эти, тем более чужие харчи. Позвольте-с ручку предложить, Елизавета Федоровна, а то поскользнетесь, чай, не приведи Господи…
— С огромным удовольствием, Петр Петрович, — проворковала Лиза, — ой, вы мне на подол наступили. Но какой Вы, Петр Петрович неловкий право!
— И вовсе не наступал я…
Махнув матушке Сергии рукой, княжна исчезла за дверью. Вслед за ней вышел и Сверчков, кивнув церемонно на пороге Командору. Его кофр еще некоторое время громыхал по старой деревянной лестнице. Потом все стихло. София и Командор Мазарин остались одни. Она смотрела на мерно колыхающиеся от воздуха, тянущегося из-под двери, огоньки свечей и не могла отделаться от напряженного ожидания, что через мгновение они снова потухнут и бледный ангельский лик Жюльетты всплывет перед ней из темноты.
В какое-то мгновение взор ее помутился, все предметы вокруг утратили четкость очертаний и выпуклость. Ей вдруг представился глаз цвета сапфира, появившийся на лбу Жюльетты, и он взирал на нее враждебно, неумолимо. Сама же Жюльетта ехала верхом на мифическом звере, страшном белом единороге, живущем в глубине леса. Единорог со своим витым рогом пытался пробиться к ней через сверкающую стену огня.
Уже не понимая, происходит ли все наяву, и Жюльетта вернулась, или усталое сознание ее само играет с ней в очень опасную игру, приближая к помешательству, София прижала ладони к лицу и закричала, пошатнувшись.
Командор быстро подошел к ней и положил руки на плечи. Сила его рук, поддерживающих ее, — это она ощутила сразу, — как самая надежная опора. Его грудь, к которой он прижал ее, трепещущую, прикрывала ее как щит.
Его теплота, защищавшая ее от ледяного холода одиночества и страстное, неистовое объятие, сокрывшее ее, оно говорило о его любви, неизмеримой, бесконечной, которая словно проникала в нее, окутывала и согревала.
— Жюльетта, она снова здесь, — прошептала София, не отрывая головы от его плеча.
— Нет, это тебе только кажется, — успокаивал он, словно укачивал и нежно прижимал к себе, — она сейчас уйдет в каталепсию, чтобы набрать сил. Демон ослабел, и его игральные карты, которые он раздал с таким точным расчетом, оказались внезапно и грубо спутаны людьми.
Теперь Белиалу не справиться одному, ему нужно созывать своих сообщников, все восемьдесят легионов злых духов и держать с ними совет. А где он сможет сделать это? Только в своем убежище на болотном острове.
— Так она верно не появится в усадьбе? — спросила София, поднимая залитое слезами лицо.
— Нет, пока нет, пока нет, — он повторил несколько раз и голос его сорвался от волнения.
— Я испугалась, — призналась ему София. — Когда ты исчез, а она оказалась здесь. Я было подумала, что она убила тебя, потом, что все-таки ты и она составляете одно существо и в зависимости от обстоятельств обращаетесь друг в друга. О, чего я только не подумала. Как же она очутилась здесь? Неужто она так сильна, что легко преодолевает все выставленные против нее кордоны…
— Но здесь нет никаких кордонов, — пожал плечами Командор, — я не рассчитываю на дешевые трюки, каким обучают в школе начинающих волшебников, я рассчитываю только на себя. И я вовсе не боюсь Мазарин, пусть приходит. Ведь как иначе я смогу доказать ей, что я сильнее и заставить ее растратить весь ее запал. Да, она вошла сюда свободно, когда захотела, как твоя княжна Елизавета Федоровна, как наш новый коллега, стажер Петр Петрович.
— Мне стыдно, что я усомнилась, — проговорила Софья, сжимая его руку, — как же долго все это длилось. Мне казалось — вечность, без тебя, один на один с ней, и ничего не знать, ни в чем не быть уверенной… — он немного отстранил ее от себя, стараясь лучше рассмотреть лицо. Выложенный опалами потолок переливался над ними всеми цветами радуги: — какие же синие у тебя глаза, София, — проговорил он и пылко поцеловал ее веки, — они имеют надо мной куда большую власть, чем все придумки Демона, они так трогают мое сердце. Наверное, благодаря тебе, тому, что я встретил тебя в Белозерске, я могу теперь решиться на то, чтобы навсегда расстаться с Мазарин, могу найти в себе силы, чтобы водрузить Белиала, гуляющего по земле целых пятьсот лет на положенное ему место среди чудовищ, окружающих трон Люцифера.
