— Не плачь, мама. Пожалуйста. Мне плевать, что все, что я получал на рождество – пара чистых носок и жвачку. Плевать. Единственное, что важно, чтобы ты не жалела обо мне. Пожалуйста не смотри на меня, как на грязь.
Она обхватила его лицо руками.
— Я бы никогда так с тобой не поступила.
— Но ведь поступала и часто. Я видел.
Она покачала головой.
— Нет, Ник, я не это видела.
— Тогда почему ты не смотрела на меня в зале суда? Почему убрала руку в машине?
— Потому что чувствовала, будто подвела тебя, и ты винишь меня в аресте. Если бы я растила тебя иначе, люди не судили бы о тебе так быстро. Я знаю. Что это моя вина. Я предложила свидетельствовать за тебя, а адвокат сказал, что это не очень хорошая идея. Знаешь, как я себя почувствовала? Он с таким же успехом мог надеть на меня футболку с надписью «мусор».
— Мама, нет. Вирджил не такой. Он просто не хотел, чтобы на тебя набросилась обвинитель.
— Ну, а чувствовала я не это.
Ник смахнул слезы.
— Если ты не ненавидишь меня, то почему я наказан и не могу закрыть дверь?
— У тебя четверка по химии, помнишь? Я тебе в школе сказала, что ты за это наказан.
О да, а он и забыл.
— А дверь?
— Когда я смотрю телевизор в этой комнате, то становится очень жарко, а ты хочешь закрыть дверь. А ты о чем подумал?
— Я думал, что ты меня считаешь дерьмом.
Она посмотрела на него.
— Черт возьми, Ник, я знаю, что ты не дерьмо. И я видела как ты ведешь себя с Коди и другими девочками. Ты краснеешь каждый раз, когда Коди прикасается к твоей руке, и светишься, как рождественская елка. Чаще всего ты боишься прикоснуться к ней. Будто она тебя до смерти пугает.
Он сморщился.
— Это так очевидно?
— Да.
Когда уже закончатся унижения?
Она смахнула слезы.
— Не могу поверить, что ты так меня понял.
— И я тоже, — сказал он. – Разве я когда-нибудь что-то делал, чтобы показать, что затаил на тебя обиду?
— Вовсе нет. Но я то на себя ее держу.
Он хмуро посмотрел на нее.
— Ну тогда держи ее при себе. Не позволяй себе срываться на мне.
Она дотронулась рукой до его щеки.
— Я люблю тебя, малыш. И прости, что тебе через все это пришлось пройти.
А как ему жаль.
Затем, к его удивлению она протянула ему пульт.
— Думаю, хватит с тебя сегодня наказаний. Сиди и смотри телевизор со мной.
Невероятно обрадованный, что не верно понял ее действия, Ник переключал каналы, пока она не забрала пульт назад.
— То как ты смотришь телевизор, сводит меня с ума. Выбери уже что-нибудь.
— У меня подростковый синдром недостатка внимания припудренный мужским тестостероном, мам. Чего ты ожидала?
Она зарычала и вернулась на свое девчачье шоу. Ник попытался не скривиться.
Но все закончилось через несколько минут, когда раздался звонок. Так как они смотрели телевизор, мама не стала вставать, чтобы ответить. Вместо этого, она доверилась автоответчику.
— Это директор Хед из Св.Ричардса. Звоню сказать, что Николас был немедленно исключен из школы. Не могли бы вы переслать по почте книги, которые он должен вернуть нам. В свою очередь мы упакуем его личные вещи, и доставим вам в квартиру. Спасибо.
Лицо его мамы стало ярко-красным.
— Да как он смеет!
Ник не ответил. Он был слишком занят тем, что его разрывало на части. Хотя чего он ожидал? Хед считал его насильником и грабителем. Он просто защищал учеников от монстра…
«Ну, по крайней мере не придется встречаться с Хедом или еще кем со школы».
— Можно мне позвонить Коди и Калебу?
Она засомневалась, но затем кивнула.
— Но это еще не конец. Завтра я поговорю с твоим адвокатом, чтобы узнать, что мы можем сделать.
— Хм, его не часто увидишь днем. Поэтому он и работает в ночном суде, так что если захочешь поговорить, звони ему до рассвета.
Она задумалась, затем кивнула.
— Интересно. Сделаю сейчас. Не волнуйся, малыш. Мы вернем тебя в школу.
«Не надо мне одолжений».
Мысль о том, чтобы вернуться в школу сейчас не казалась ему привлекательной.
«Моя жизнь разваливается».
Он чувствовал себя дерьмом, пока не посмотрел на мать, разговаривающую по телефону, и попытался представить весь ужас, через который она прошла в его возрасте.
Да, школа по сравнению с этим ерунда. Вот когда тебя выкидывают из дома, это гораздо хуже. Даже сейчас, родители оскорбляли ее.
— Эй, ма?
Она вернулась, оставив сообщение Вирджилу, и села рядом с ним.
— Что, Страшилка?
— Я так горжусь тобой. Спасибо, что не отказалась от меня.
Она хмуро на него посмотрела.
— Малыш, почему ты так к этому прицепился. Будто часть тебя ждет, что я вышвырну тебя.
Потому что часть его этого и ждала. Это был его самый худший страх.
— Я знаю, чего тебе стоило оставить меня. Правда. И чем старше становлюсь, тем яснее понимаю. Когда ты была в моем возрасте, я уже ходил.
Она улыбнулась.
— О, я помню, каким красивым ты был. У тебя волос не было. Ты был маленьким, лысеньким соплячком, и я подумывала, что мне придется прикупить тебе паричок, — она игриво потрепала его волосы.
Он засмеялся.
Она прижалась к нему.
— Не волнуйся, Страшилка. Все наладиться. Всегда так происходит. Каким-то образом, даже в последнюю секунду, бог приходит к нам.
И ее вера была непоколебима. Он был немного более изменчив. Но его мать всегда твердо верила. Он ей завидовал из-за этого. Удивительно, учитывая все, что она пережила.
Закрыв глаза, Ник слушал телек и пытался расслабиться.
И когда он отключился от физического мира, то услышал голоса.
«Берегись. Берегись. Берегись. Как будто вокруг него эхом звучал голос рептилии».
Берегись чего?
Друг моего врага – мой враг.
Ну ладно, и что это значит? Но ответа на его вопрос не было.
Странно. Типично, но странно.
И когда он начал засыпать, он четко все почувствовал. Что-то искало. Щелкало зубами. Скользило.
И оно было здесь.
*— Теодор Роберт «Тед» Банди (англ. Theodore Robert «Ted» Bundy) (24 ноября 1946 года — 24 января 1989 года) — американский серийный убийца, насильник, похититель людей и некрофил, действовавший в 1970-е годы. Его жертвами становились молодые девушки и девочки. Точное число его жертв неизвестно. Незадолго до своей казни он признался в 30 убийствах в период между 1974-м и 1978-м годом, однако настоящее количество его жертв может быть гораздо больше (более 100 человек).
