Галия Чернецкая - Получить диплом

— Ладно, ладно, достаточно! Хорошо. Спасибо за прекрасный ответ! — Хрюкающий от смеха преподаватель с трудом вытолкал увлекшуюся и упирающуюся адептку из аудитории.

Я закончила свое черное дело и заскучала. Списывать больше было неоткуда, своего я придумать тоже не могла, шпаргалки писала я, поэтому в них были собраны все материалы, доступные мне в лучших условиях. От нечего делать я принялась разглядывать историка. Ничего нового для себя я там не углядела. За последние пол года мы уже успели все друг другу осточертеть.

Растерянно облокотившись на парту, я незамедлительно получила отскочившей столешницей по лбу. Раздались одиночные смешки в аудитории, и дружный хохот за ее пределами…

— Ну, кто следующий на казнь? — радостно потирая руки вопросил преподаватель, материализуя в руках зачетки и принялся их перебирать со зловещим стуканьем. — Ксиша?

— Нет, нет, подождите, еще пять минут! — Заюлила адептка.

— Не, не подожду, мне уже надоело экзамен принимать. Дален?

— Нет, я еще не закончил! — Не досписывал, явственно читалось на его лице, и адепт бросил раздраженный взгляд на меня.

Через несколько минут жертва все же нашлась. До казни меня оставалось три человека…

Дверь за последней адепткой закрылась и я осталась наедине со своей смертью. По лицу преподавателя было заметно, что это все ему уже до мракобесов надоело и мысленно он уже далеко отсюда. На подгибающихся ногах я проследовала к первой парте и, стараясь не смотреть ему в глаза, заплетающимся языком начала рассказывать про какого-то мага и его славные деяния. И мне, и экзаменатору было абсолютно безразлична его славная жизнь и не менее славная кончина. Поэтому не успела я дойти даже до изобретения им очередного изобретения, то есть сказала всего пару вступительных слов, как Магистр прервал меня.

— Пожалуй достаточно. Я вижу, что вы все это знаете. (По крайне мере можете списать- читалось в его взгляде. Мне очень захотелось покраснеть). Что я могу вам поставить?!..

Поняв, что главная экзекуция закончилась, я встала и пошла за сумкой, где торопливо, все еще трясущимися руками, принялась запихивать свои вещи в сумку.

— Зачетку-то заберите! — Напомнил экзаменатор.

— Ага.

Не дождавшись от меня никаких осмысленных действий, препод сам встал и отнес ее мне. Наконец, я закончила свое черное дело, я попрощалась и вылетела за дверь, чуть не выбив ее плечом. С той стороны раздался сдавленный мат и красная Мишель, потирая быстро вспухающую шишку на лбу, поинтересовалась:

— Ну, как?

— Не знаю! — Я постаралась набрать приличное ускорение и поскорее оказаться вне подвала и вообще подальше от университета. И только потом заглянула в зачетку.

— Пятерка! — Мой радостный вопль вспугнул других адептов.

— Кто бы сомневался! — Буркнула Мишель, потирая шишку и ковыряя в ухе…

Это была очень знаменитая корчма. Многие адепты предпочитали именно ее, для отмечания послесессионного времени. Название «Монетка» тоже было неслучайно. Однажды, как гласит легенда, ее соизволила посетить сама Саньяра Бесхны, где то ли в шутку, то ли спьяну, сказала, подбрасывая монетку в воздух, что поставит автомат всему потоку адептов на защите дипломов, если монетка в воздухе зависнет, если же монетка встанет на ребро, то всем адептам, у кого в имени есть буквы «С» и «Б», ну, а если будет орел, то автоматов никому не будет, а если решка, то поток будет сдавать сессию до второго пришествия эльфов. И надо же было такому случиться, что монетка застряла в потолке. Весь выпуск получил небывало высокие оценки, а один благодарный адепт унаследовавший эту корчму, поменял название в честь той его жизнь перевернувшей монетки.

— Красавец! — Полушепотом выдохнула Мишель.

Мы в количестве трех человек столпились возле чуть приоткрытой двери, пытаясь разглядеть нашего нового преподавателя по ратному делу. После того как Леон Николаевич оказался эльфийским шпионом, приставленным ко мне чересчур заботливой сестренкой, и после грандиозного провала их операции, эльф был вынужден вернуться обратно в Залерск. Последнего мне многие девчонки не могут простить, злобно фыркая при моем приближении, а изредка и устраивая пакости. Мелкие и не очень.

Еще с утра прошел слух, что Саньяра приняла на работу нового преподавателя по ратному делу, вследствие чего весь женский коллектив Универа был взбудоражен и поднялся на ноги на два часа раньше обычного. Я очень не хотела жертвовать целыми двумя часами моего законного сна, но разве уж от Мишель и Лиеша так просто отделаешься? Пришлось идти.

Преподавателя, из-за которого Универа гудела, как растревоженный улей, мы увидели сразу. Он сидел у окна, и первые лучи рассветного солнца обводили его силуэт красноватым контуром. Волосы его когда-то были стрижены ежиком, но их давно не подравнивали. Кожаная куртка, заношенная до утраты первоначально цвета, вроде бы форменного покроя, но со споротыми знаками отличия. Плюс форменный комплект вооружения, характерный для рыцарей удачи… Красавец одним словом.

— Что мы таимся, будто злодеи какие? — Надоело мне ждать своей очереди возле щелочки.

— А что, есть предложения? — Оторвалась Мишель.

— Давайте войдем, поздороваемся, да сядем.

— Ты, что, совсем мозги отбила? — Зашикали на меня со всех сторон. Но я уже потянула на себя тяжелую дверь и шагнула внутрь, там и остолбенев. Ребята решили не оставлять меня одну, памятуя о том, что я могу быть опасной для окружающих, и сейчас попирали меня плечами, застыв в столь же оригинальных позах.

Молодая женщина удивленно обернулась на звук хлопнувшей двери. Что же до ее внешности, то многие мужчины бы охотно заплатили, чтобы заполучить такую физиономию: обветренную, украшенную шрамами, со сломанным носом. И еще больше женщин бы заплатило втридорога, чтобы от подобной вывески избавиться.

— Здравствуйте. — Произнес воспитанный упыренок. Женщина лишь криво усмехнулась.

— Что приперлись? — Раздраженно произнесла она, залпом допивая эль из большой кружки.

Все же интересно, что это у нее за форма. В регулярную армию женщин не берут, правда многие элитные подразделения охотно тратятся на форму для своих солдат, да и женщин в некоторые из них принимают. Женщина побарабанила пальцами по столу, я мой взгляд послушно переместился на ее руки, которые при изрядном росте имели небольшие кисти, в шрамах от упражнений с мечом, намозоленные, с коротко остриженными ногтями. На пальцах, как и следовало ожидать, не было никаких колец. Впрочем, одно из них она явно совсем недавно сняла. Вон, даже след виднеется, тонкий белый ободок.