— Да, есть такой, — ответил Мелибоэ. — Вон он там, в море, на кораблях. Ишь как они сгрудились вокруг лодки — верно, смекнули, что она доставила важные новости. Да, приглядись к нему повнимательнее, Эйрар Счастливчик! Вот у кого свобода, так свобода — хочешь, оставайся при нем, а не хочешь — ступай на все четыре стороны…
И маг откинулся назад, прислонясь к кусту и обратив взор на море. Эйрар понял, что разговор кончен, но все-таки спросил еще:
— А что за опасность ждала меня в Геспелнице?
— Случилось такое, чего тебе, пожалуй, до смерти не расхлебать, — загадочно ответил волшебник и отказался что-либо пояснить, лишь почесал подбежавшего котенка под подбородком…
Между тем парусники совсем заслонили утлую лодку; на иных спустили пестрые паруса, так что корабли дрейфовали почти неприметно для глаза. Потом донесся еле слышный за расстоянием голос сигнальной трубы. Эйрар напряг зрение и различил, как по палубам засновали крохотные фигурки, как спущенные шлюпки коснулись воды и побежали к берегу по гребням волн, точно водяные жуки.
Один из Звездных Воевод окликнул Эйрара по имени. Пора было снова становиться вождем. Следовало позаботиться о Сивальде, в кровь стершем ногу, разобраться с Гиннбредом, клявшимся, будто у него стащили кинжал. Люди столпились у кромки прибоя, Эвименес ругался, пытаясь навести порядок, а конники снимали вьюки с лошадей.
…Эйрару второй раз предстояло путешествие по морю, но впервые — на таком большом корабле, и оттого он слегка растерялся, когда, взобравшись на борт, увидел трапы вниз и вверх — на полуют — и множество грозных с виду воинов, стоявших на шканцах. Корабль показался ему сущим городом на плаву.
— Осторожно — третья ступенька, — сказал кто-то над ухом, но предупреждение запоздало — Эйрар запнулся о сломанную доску и едва не упал. Там, наверху, рядом с похожей на огромного кузнечика баллистой стоял в окружении свиты богатырского роста мужчина, казавшийся еще выше оттого, что Эйрар поднимался к нему снизу по трапу. Он был облачен в ржавую кольчугу, продранную на плече, ни дать ни взять лопнувшую под напором могучих мышц, распиравших ее изнутри. Спутанная грива жестких черных волос падала на широченные плечи, густая борода торчала во все стороны, обрамляя лицо, на котором выделялись кустистые брови и широкий нос.
— А это, — прозвучал голос Рогея, — благородный господин Эйрар, владетель имения Трангстед, что в Вастманстеде, родовитый и доблестный вождь, уже дважды преуспевший в том, чего карренским Воеводам не удалось еще ни разу — а именно, повергнуть наземь алый треугольник Бриеллы…
— Добро пожаловать, Эйрар из Трангстеда! — прогудел богатырь и сам подался на три шага вперед, чтобы пожать Эйрару руку, словно тот был самое меньшее принцем. — По совести молвить, не Бог знает какая честь переплюнуть карренцев — я-то уж всласть пограбил тамошние города, — но чтобы одолеть Пик Бриеллы, надо быть воистину верхолазом!
— Карренские Воеводы… — начал было Эйрар, но прежде, чем он успел хоть словом засвидетельствовать их славу и свою собственную скромность — прославленный герцог уже повернулся навстречу следующему, взобравшемуся по трапу. Это был Альсандер.
— Хо-хо! — загремел Микалегон и не просто пожал ему руку, — до хруста стиснул в своей. — Вот кому никаких герольдов не надо! Ах ты, старый Мешок Костей!.. Славными ударами мы с тобой обменивались в прежние времена — и, право, я чертовски рад, что ты нынче со мной, а не против меня! Альсид тоже здесь, я надеюсь? С него причитается: его хитроумие однажды стоило мне доброго корабля…
— Валькинги, скоты, убили его, — глухо ответил Альсандер, и Эйрар во второй раз удивился ему. Но тут на палубу поднялись остальные; снова зазвучали приветствия, потом началась суета, паруса поползли вверх. Но не успела флотилия повернуть в открытое море, как послышался крик с мачты одного из кораблей, а потом и из «вороньего гнезда» над их головами. Эйрар тоже поглядел туда, куда указывали вытянутые руки, и увидел: вся гладь Веллингсведена, от одного заросшего ивами берега до другого, была покрыта множеством лодок.
— Кажется, мы вовремя оттуда убрались, — сказал Альсандер задумчиво. — Должно быть, толковый барон командует ставорненской терцией! Кто хоть раз видел, чтобы валькинги передвигались на лодках?
— Я — не видал, — отозвался Микалегон. — Зато кое-кому из них, пожалуй, придется нынче попробовать передвигаться вплавь. Чтобы хорошенько запомнили на будущее, кто в море хозяин. Эй, шкипер! Держи прямо на них! Да приготовьте-ка катапульты!
— Лево руля, — тотчас долетело с кормы. Захлопали над головой паруса, корабль стал разворачиваться. Но командир терциариев вовремя почуял опасность — лодки кинулись под прикрытие берега. Герцог Ос Эригу в гневе топнул ногой по палубным доскам:
— Вот так всегда — за удачу приходится платить неудачей! Господа, нашему походу конец: в Малом Лектисе о нас уже знают, а в Смарнарвиде — наверняка узнают прежде, чем мы туда доберемся. Шкипер! Курс домой!.. А вас, судари мои, прошу со мной: я желаю вам кое-что показать.
24. СЕВЕРНОЕ МОРЕ. ЧТО-ТО КОНЧИЛОСЬ
…И с этими словами он растворил низенькую дверцу под полуютом — такую низенькую, что даже Альсандер, намного уступавший в росте и Эйрару, и герцогу, был вынужден пригнуться. За дверцей обнаружилось помещение шириной от борта до борта, с окнами по сторонам и койками под ними. Корабль покачивался, по полу со стуком перекатывалась всякая всячина, наваленная в беспорядке. Герцог Микалегон нырнул под поперечные бимсы, поддерживавшие низкий потолок, и грохнул кулаком во внутреннюю дверь:
— Эй там, проснулись?
Эйрар не расслышал ответа, но Ос Эригу, явно удовлетворенный им, распахнул дверь. Входя следом за карренцами и Рогеем, Эйрар успел заметить что-то яркое, мелькнувшее в лучах света, вливавшегося сквозь широкие кормовые окна… И вот Микалегон отступил в сторону, поклонился и простер руку жестом ярмарочного зазывалы:
— Морской орел нынче скогтил золотых фазанчиков, хо-хо! Как, беззаконные собаки, вы еще не на коленях? Неужели вы не узнаете достославную Аурию, принцессу Империи?
И точно: перед ними стояла высокая светловолосая девушка в зелено-золотом одеянии, с капризным ротиком испорченного ребенка и маленькой, червонного золота короной на бледно-золотых волосах, уложенных в замысловатую прическу. Эйрару бросилось в глаза, что губы у нее были накрашены.
Почтение к Империи сидело все еще крепко: Альсандер первым медленно преклонил колено, за ним Плейандер и остальные, в том числе Эйрар. Никому не хотелось выглядеть невежей и грубияном.
