Удивительно, но на его совершенно непочтительный тон Ганс не обратил никакого внимания. Он был занят тем, что затравленно оглядывался на толпу кхасса.
— С чего вы взяли, что я что-то нашел?
— Господин инквизитор еще в первый день расследования приставил к тебе топтуна, и тот проследил тебя до подворотни, где ты и полез в канализацию. За тобой шпик не последовал, а побежал к Веберу докладывать о твоем подозрительном поведении. Ганс здраво рассудил, что если бы тебе приспичило по нужде, то ты бы справил ее за углом, а не лез бы под землю. Следовательно, ты на что-то наткнулся.
— Ладно, с ними понятно. Но ты-то, Алекс! Как ты во все это ввязался?
— Я? — мне показалось, что Агорник слегка смутился. — Подслушал их разговор касательно тебя и решил, что если тебе со стороны начальства грозят неприятности, то моя помощь не помешает. Я и так оставил тебя без поддержки все эти дни.
Я хотел было возразить своему наставнику, но сделать это мне не дала Лигранна.
— Жаль прерывать такую задушевную беседу. — разнесся по круглому залу ее звонкий голосок. — Но я не перестаю удивляться бестактности людей. Прийти к кому-то в гости и полностью игнорировать хозяйку. Касий, может ты наконец познакомишь меня со своими друзьями?
Все мои «друзья» оказались чрезвычайно удивлены женскому голосу в этом мрачном месте. Видимо, никто из них, отвлеченных сотнями плотоядно взирающих на них глаз, не приметил в отдалении стройной фигуры, вольготно расположившейся на травяном троне. Зато теперь все со смешанными эмоциями изучали ее.
— Ну что же, господа инквизиторы, — со вздохом сказал я. — Если вы так стремились узреть, что же такого интересного я нашел в городской канализации, то своего вы добились. Перед вами колдунья, терроризирующая этот город.
— О, спасибо Касий, что так эффектно представил меня. — кивнула мне чародейка.
— О, Высший! Нет! — первым все последствия от этой встречи и то, что ни одно из них не сулит ему ничего хорошего, понял Ганс Вебер.
Агорник и Малек не на много от него отстали. Выпучив глаза и открыв рты, они в страхе уставились на изящную женскую фигуру. Инквизитор Брут оказался тугодумом. А быть может просто что-то застило ему глаза.
Наклонившись над плечом Вебера, Корвут довольно громко зашептал ему на ухо так, что слышно было нам всем:
— Ты ведь отдашь ее мне, Ганс? Пожалуйста, дай ее мне. Я хочу ее! О, она у меня все расскажет! Все, что совершила, все ее тайны, секреты. Я все у нее выпытаю. Только отдай ее мне!
Услышав его тираду, альва громко и весело рассмеялась. Похоже эта парочка, специалист по допросам и колдунья, стоят друг друга. Оба чокнутые на всю голову.
— Что же ты стоишь? Почему не выполняешь свою работу? — высоким, как он сам, голосом спросил меня экзорцист. Наверное, впервые за все наше с ним знакомство он обратился ко мне лично. — Прибей гадину!
— Если ты не заметил, — с плохо скрываемым сарказмом ответил я ему. — Здесь есть небольшое препятствие, в виде нескольких сотен верных ей, словно псы, крысолюдов.
— Значит нам каюк? — ни к кому собственно не обращаясь, спросил Алекс. — Волшебница спустит на нас свою свору?
— О, нет, пухлячек. Прости, не знаю твоего имени. — вежливо улыбнулась ему альва. — Я не хочу, чтобы мои воины пострадали в схватке с вами, их и так мало, и они нужны мне для другого. Нет. Вы прекрасно справитесь со всем сами.
Сказав это, женщина встала с живого кресла и выпрямилась во весь свой немаленький рост.
— Стой! — крикнул я, поняв, что сейчас произойдет. — Не надо.
Но чародейка не обратила на меня никакого внимания. На незнакомом для меня языке она прокричала несколько непонятных слов, и из ее глаз, точно как из моего фонаря, полился свет. Когда это свечение достигло нас, я почувствовал, будто через мой череп прошла призрачная рука, и стала там хозяйничать. Легко, одним усилием воли, я вытряхнул эти липкие пальцы из своей головы. Остальным повезло меньше. Обернувшись к своим коллегам по ордену, я увидел в их глазах злобу. Чужую злобу.
— Убейте Касия. — указала им рукой на меня проклятая колдунья, и злоба эта обрела цель для выхода.
Четыре фигуры шагнули ко мне, три твердо и убежденно, а одна неуверенно.
— Нет. — будто страдая от боли закричал вдруг мой духовник. — Я не могу опять подвести своего подопечного. Только не снова.
Алекс сбился с шага и, обхватив себя руками, точно раздираемый изнутри противоречивыми чувствами, сложился, сев на корточки.
— Надо же, какие сильные эмоции. — услышал я озадаченный голос Лигранны.
Оставшиеся трое, не обращая внимания на Агорника, продолжали идти на меня, но я шептал благодарную молитву Высшему за то, что рядом с ними не стоит мой наставник.
Троица моих бывших, если не товарищей, то соратников, брала меня в полукольцо. Каждый из них уже сжимал в руках свое оружие. Если у Якоба и Корвута это были мечи: кацбальгер и фальшион, то Ганс был вооружен шестопером, оружием, больше подходящим для сражения с противником в тяжелой броне, чем с легким воином. Впрочем, обманываться я не стал, ситуация сложилась прескверная. Биться насмерть с инквизиторами и экзорцистом я не собирался, да и не смог бы, наверное, умышленно поднять оружие против собратьев по вере. Но и защищать себя от смерти — это святое право каждого. Единственным, видевшимся мне выходом было обезвредить служителей ордена, не нанося им серьезных ран. Поэтому я так и не достал из-за спины свои палаши. Правда на это была и другая причина. Я клялся обнажать их только перед лицом магов.
В общем, мой план был предельно прост. Завязать бой, при оказии обезоруживая своих противников, и ждать подходящего случая, чтобы атаковать чародейку. Иллюзий, по поводу того, что это будет легко сделать, я не питал. Если против тебя стоят трое вооруженных людей, желающих тебя угробить, а ты не только безоружен, но еще и не имеешь право нанести их здоровью большой ущерб, то каким был ловким и умелым воином ты бы не был, поможет тебе только удача и рука Высшего на твоем плече. А я не являюсь отменным бойцом. То есть, я неплох, но слишком узкоспециализирован.
Первым меня атаковал Брут. Широким, маховым движением он попытался прочертить линию своим мечом поперек меня. Я отпрыгнул от него, но тут же очутился в зоне поражения Вебера. У Ганса, оказавшегося со мной лицом к лицу, времени для замаха не было, и он, не мудрствуя слишком, ткнул меня своей тупой, но тяжелой, железкой в лицо. Я увернулся и, шагнув к нему вплотную повис на руке, а затем ударил локтем в подбородок. Промахнулся, взяв несколько выше. Губы у его инквизиторства лопнули, точно перезрелый плод. Развивая свой успех, я уперся ногой Гансу в живот и толкнул в направлении спешащего к нам Корвута. Двое инквизиторов столкнулись и потеряли равновесие. Я выиграл себе пару мгновений и прыгнул на Якоба.
Мой расчет на то, что экзорцистов искусству боя обучают гораздо хуже, чем инквизиторов, оправдался. Малек повелся на первое же мое ложное движение и позволил мне приблизиться к нему на ту дистанцию, где орудовать мечом ему было неудобно. А получив от меня коленом в пах, вообще выронил свое оружие, забыв обо мне и полностью сфокусировавшись на своей боли, упал на колени. На всякий случай я добавил ему ногой по голове. Якоб, роняя капли крови, растянулся на травяном ковре. Один выбыл.
Но видимо слишком я увлекся экзорцистом. Не успел я повернуться к оставшимся противникам, как мне сбоку прилетел удар с такой силой, будто лошадь лягнула. В ребрах что-то явственно хрустнуло, и я покатился по полу. Хотел тут же вскочить, но боль спазмом сковала мышцы. Удалось только принять сидячее положение и вскинуть голову. Надо мной, самодовольно ухмыляясь, стоял Ганс и поглаживал рукоять своего шестопера. Ни слова не говоря, он сделал новый замах.
Спасение ко мне пришло снова в лице моего духовника. С криком «не смейте трогать моего подопечного» Алекс, разогнавшись, всей тушей врезался в инквизитора, сбив того с ног и оттолкнув в сторону на несколько шагов. Но на место первого инквизитора встал второй. Его целью был я, но на пути возникло препятствие, и он отмахнулся от нее мечом, как от надоедливой мухи. Удивленно раскрыв глаза, Агорник осел на пол возле меня. Ранение моего наставника вскипятило мне кровь, ярость придала сил, и я опять оказался на ногах.
