— Не люблю я их. Вот и попросила Мать огня помочь. Она их тоже, судя по тому, что произошло, недолюбливает.
Я пригляделся к Сянке: Она невероятно мощным потоком качала желтое. Настолько мощным, что канал ее связи с Желтым дрожал от напряжения. Наконец она прекратила это делать, открыла глаза и улыбнулась.
— Уффф… Теперь через эту зону корме Вас Хозяин и Клуни никто пройти не сможет. Ни пройти, ни прокопать. Перелететь если только. Но и то не факт.
Я вгляделся — обожженный участок на несколько десятков метров вглубь состоял из чистого первичного огня, запертого под черной коркой. Вдруг я обратил внимание, что один из оставшихся снаружи бойцов тоже заражен. Не заметили мы его.
— Консус, пусть бойцы вытолкнут чужого к стене.
— А как они его узнают?
— Узнают, не волнуйся.
Команда прошла и ближайший к зараженному, неожиданно для него ударил его прикладом стреломета в затылок. Тот упал, как подкошенный. Он с товарищем подхватили упавшего за руки- за ноги, поднесли к обожжённой полосе и бросили. Его тело не успело коснуться земли, как оттуда появилась вспышка. И все. Даже пепла не осталось. Они остались стоять с открытыми ртами.
— Мой человек благодарит, сказал Консус и просит о встрече.
— Пусть завтра приходит к 10. Сейчас гости к нашему домику подойдут. Ты их встреть пожалуйста. Я чуть позже приду.
— Хорошо.
Креона, Сянка и Шейна отправились внутрь, а я рванул к городу. За Клуню беспокойства не было, но тем не менее…
— Что у тебя?
— Наблюдаю. Все интересно. Что у вас произошло?
— Сянка с Шейной расстарались. Прилетим — увидишь. Круто получилось. Они молодцы.
— А у меня переполох наблюдается. В штабе осталось, на сколько я чувствую, трое паучьих. Все высокопоставленные. Двое приезжих и командир. Мечутся, пытаются по кристаллу с кем-то связаться.
— Так нет больше кристалла. И связываться не с кем.
— Интересно…
Я уже подлетел и увидел ее, зависшей около окна.
Она, почувствовав сзади мое присутствие, прижалась.
— Уничтожить их?
— Считать бы надо двоих. Командира не надо, он недавно заражен. Он пусть не мучается, нормальный, говорят, мужик был.
Клуня, поскольку она была в зверином облике, весьма хищно улыбнулась.
— Когда я выражала к тебе свою любовь на острове, я многому научилась…
На ее хвосте стали формироваться пластинки
— Подожди. Я сделаю так, чтобы они окно открыли.
— Как?
Я стал потихоньку нагревать воздух внутри комнаты и откачивать воздух. Люди внутри начали обильно потеть и расстегивать воротники. Потом один из них распахнул окно, что нам и было надо. Мелькнуло три молнии и в шеях людей появились характерные продолговатые ранки, мгновенно заполнившиеся кровью. Все трое тут же упали. Командир умер сразу, а двое его «гостей» были обездвижены.
Клуня огромными глазами взглянула на меня:
— Я боюсь опять заразиться…
— Давай я
— Не надо, я сама. Ты подстрахуй. С тобой не страшно
Она встряхнула руками, ее когти и пальцы стали темно-серыми. Затем влетела в окно и аккуратно считала обоих. На их лицах навсегда запечатлелся ужас. Затем она открыла рот и побрызгала на все тела струйкой какой-то жидкости. Их лица, а затем и тела запузырилась, мгновенно разлагаясь. Она вылетела из окна, потом развернулась и аккуратно его прикрыла. Я напрягся и шпингалет встал на свое место. Пусть подумают, что произошло.
Клуня прижалась ко мне и слила информацию.
— Могла и так, но прижавшись, приятнее, сообщила она. Полетели скорее. Мне не терпится увидеть, что там эта пршмондовка с недотрогой учудили.
Я хмыкнул. Она, не смотря на то, что прекрасно могла летать, как с Голубым, так и без, устроилась у меня на коленях, лицом ко мне. Реакция на нее у меня была однозначная — я тут же оказался у нее внутри. Она обняла меня за шею и, глядя в глаза, спросила:
— Тебе понравилось там, в пещере?
— Очень.
— Это тебе мой подарок
Я почувствовал, как те самые маленькие щупальца начали свой волшебный танец вокруг головки. Ее глаза светились торжеством. Я принял игру и, зависнув в воздухе, выстрелил из члена маленькой серой молнией. Ее взгляд немедленно расфокусировался, внутренние мышцы сжались, а броня на моей спине отреагировала на то, что ее когти чуть не вошли в мое тело. Я висел в воздухе, с улыбкой наблюдая за происходящим с ней. Через некоторое время, обретя осмысленность, она сказала:
— Прости меня. Я — дура.
— Нет. Ты любящая и любимая женщина. И ты принадлежишь мне. А вот я тебе, к сожалению, весь принадлежать не могу.
— Я знаю. И я принимаю это. Прости еще раз.
Я, вместо ответа, просто поцеловал ее, и она прижалась ко мне, спрятав лицо на моей груди. Мы опять полетели. Минут через пять, она подняла глаза:
— Мне надо быть осторожной с таким воздействием на тебя. Часто такой твоей реакции я могу просто не выдержать. Я могу не захотеть возвращаться оттуда, где я оказалась. Эти ощущения как наркотик. Я буду осторожна, и ты тоже, пожалуйста.
— Хорошо.
Мы полетели. Когда были почти на месте, она сказала
— Но я же знаю, что это только мое.
В этот момент она увидела то, что сделали Сянка с Шейной. Ее глаза округлились
— Ничего себе, они разозлились! Не буду больше шлепать ее по заднице, ну ее.
Я улыбнулся, и мы направились к нашему домику. Я, приоткрыв дверь, взял с вешалки при входе два халата — Для себя и для Клуни, которая уже приобрела человеческий облик. Негоже перед гостями без ничего представать. Когда зашли, то увидели, что в креслах сидят мои барышни, а Дон Консус, сидя перед ними на стуле, что-то им рассказывает. Все обернулись к нам. Дон Консус встал и поцеловал мне руку. Глаза Шейны при этом расширились, но она ничего не сказала. Я почувствовал ее общение с Креоной. Видимо та ей все объяснила.
— Ну, девушки, вы сегодня все большие молодцы. Вы ухитрились сказать новое слово в паукоотгонянии. Самое обидное для них, что некому больше об этом им рассказать…
— Юджин, насколько мне говорили, у них все руководство операцией происходило из Департамента
— Нет. Теперь нет. И Начальника департамента нет. Вот такая печаль…
— Что делать с теми, кто остался лежать с этой стороны стены?
— До завтра полежат, не испортятся. За ними наблюдают?
— Конечно.
— Начнут шевелиться — стреляйте. Завтра ими Креона займется.
Она удивленно подняла брови
— Я подумал, сказал я ей, отключившись от остальных, что можно было бы поэкспериментировать по выработке какого-нибудь яда, который паучье уничтожает. Или споры.
Этому мозгу только подкинь идею! Ее глаза затуманились. Потом она взглянула на меня, подошла и обняла, шепнула:
— Зеленый сказал, что пока я это не разработаю, могу к нему не возвращаться…
— Да что ты! Может же он иногда принимать правильные решения…
Она подняла на меня искрящиеся глаза:
— Так это ты придумал?
— Что ты! Как можно! Зеленый же подумает, что я хочу его лишить такого чуда, как ты и обидится на меня или, что хуже, на тебя.
— Не обидится, я думаю, сказала она и прижалась ко мне.
Я сел на ее кресло, а она уютно устроилась у меня на коленях.
— Как дела, Дон? Рассказывайте
— А что рассказывать? Работаем. Предательств больше не было. Пару раз ловили оптовиков на разбадяживании товара для покупателей. Объяснили, что так поступать не хорошо. Снарядили больше 15 отрядов для предотвращения появления охотников на драконов. С нашими теперешними финансовыми возможностями — это раз плюнуть. Снарядили их по высшей категории. Туда теперь и полицейские, и Черные входят. Подрабатывают в свободное от службы время. Договариваются друг с другом. Неделю один на службе безвылазно, а напарник в отряде, неделю — другой. Их руководство даже стало их рейдами премировать — за каждый раз они получают трехмесячную зарплату. Ну а если негодяев приведут — тут уж премии такие, что мама не горюй!
— И много их ловят?
