— Последнее время мало, что меня радует. Один раз, правда, обычных грибников привели. Но я сейчас ложь за версту чую. Эти больше в рейды ходить не будут, а грибникам мы компенсацию выплатили и извинились.
Я вгляделся в него — его уровень вырос невероятно. Он почувствовал мой интерес и сказал:
— Да, теперь я могу моих телохранителей защищать. Но на людях мы этого не показываем. Хорошо, что у меня голова седая да лысая. Никто и подумать не может. И еще я тут жениться надумал. Как думаете?
— Не знаю. Не в моих правилах что-либо запрещать. Но Ваша жена может стать предметом давления да Вас. Или ей придется все время сидеть здесь. А кто она?
— Дочь моего старшего телохранителя. Того, что Вы лечили в свое время. Хорошая барышня.
— Ну решайте сами. Вы — взрослый человек.
Он мне поклонился.
— Кстати, Консус, Вам теперь надо будет только дорогу, в основном, охранять.
— Я знаю, Сянка уже сказала. Мы с ней договорились — она под дорогу завтра заряды заложит. Если все будет плохо, мы их взорвем, и субстанция заполнит провал. Она обещала, если что, нас потом выручить. Но, вообще, у нас здесь натуральное хозяйство. Не помрем.
В дверь раздался стук.
— Кто? Крикнул Дон.
Зашел Колх:
— Дон Консус, позвольте Вас на минуту. Со мной из департамента связались, по старым связям. Говорят, дело срочное.
— Докладывай здесь. У меня от дочери и ее друзей секретов нет.
Колх нашел глазами Клуню и улыбнулся ей, потом кивнул мне.
— Мой человек доложил, что руководство отряда СБ и Начальник департамента найдены мертвыми. Их только по наградам и опознали — тела сильно разрушены. Он сильно извиняется, но завтра приехать не сможет — у них объявлена боевая тревога — никого из части не выпускают. Он еще раз поблагодарил Вас за спасение его людей. Сказал, что он и весь Департамент, ваши должники.
— Хорошо. Причина уважительная. Жду его, как освободится. Передай, у меня дело к нему будет.
Колх поклонился и вышел.
— Консус, как он придет — передайте ему про пауков. Пусть будут готовы и докладывают о том, что происходит. Вам про них девочки в подробностях расскажут. И, я думаю, Вам нужно будет с Креоной поприсутствовать при ее экспериментах. По крайней мере до того момента, пока Вы ей мешать не будете. Ты не против, Любимая?
— Лучше один раз увидеть, философски сказала Креона.
Я оставил их разговаривать, а сам, извинившись, пошел в комнату. Мне надо было подумать. Клуня было дернулась, но уловив мое настроение, осталась сидеть.
Я вошел в медитацию и связался с Зеленым:
— Оставь мне пока Креону. Она мне нужна. Если хочешь, увеличь канал связи с ней. У меня сердце кровью обливается, глядя на нее. Она имеет право на свой кусок счастья, не находишь?
— А ты уверен, что она успеет, если что?
— Если она не успеет, то и я не успею. А если не успею я, то у вас нет даже надежды. А я не успею, если ее не будет со мной. Мы друг друга поняли?
Он долго думал и, наверное, советовался с другими.
— Хорошо, сказал он. До твоей или ее смерти, она твоя. Убедил. Мне тоже были смешны твои придумки с исследованиями
— А это не придумки, если ты не понял. Это шанс. Я передам ей весь свой опыт по этому вопросу. Твой цвет — единственный, который совершенно неприемлем пауками. Надо рассмотреть все возможности.
Он опять надолго задумался. А потом я услышал их общий голос:
— Мы поможем ей всем, чем только можем.
Я вышел из медитации. Рядом со мной сидела Креона. Ее глаза сверкали в темноте.
— Я знаю, Любимый, что ты сейчас сделал!
— Нахрен мне нужен такой мир, где тебя могут у меня вот так отнять. Причем, свои.
— До твоей или моей смерти. Меня это вполне устраивает.
— Меня тоже.
Она толкнула меня на спину и уселась верхом. Медленно наклонилась ко мне. Ее огромные расширенные зеленые глазищи начали увеличиваться, пока не заполнили меня целиком. Я утонул в них. Совершенно.
Мы лежали на кровати, а рядом неподвижно сидела Клуня, из глаз которой непрерывно катились слезы. Они думали, что я еще не с ними. Креона гладила ее по голове и приговаривала:
— Да, моя девочка. Знаю. Мы его, а вот он не наш. И хотел бы, да не наш. Ведь видно, что всей душой хочет. Но нет наших сил это изменить. И его сил на это нет. Я, в свое время, была такой дурой, что не слилась с ним полностью как ты сейчас. Но у меня был от него ребенок. Сын. Я всю себя ему посвятила, а все равно в душе пустота была неимоверная. Я сполна заплатила свою цену.
Клунин язык начал нежно облизывать Креонину руку.
— Да, моя хорошая. Мы должны быть сильными рядом с ним. Когда он бросился в последний бой, он даже не подумал, что скорее всего погибнет. Он спас единственное родное существо, находившееся рядом — Дорна. Первого дракона, которого он вырастил из почти неразумной ящерицы. Ты знаешь, что такое Дракон. И у меня она была моя Сиок. Я ее не уберегла в своей безумной тоске. А он своего уберег. И весь драконий род этим уберег. И нас всех тоже. Я не знаю, как будет сейчас, но тогда он подарил этому миру 800 лет, понимаешь? Я только выгляжу молодой. На самом деле мне много лет, и я помню каждый свой день. Как работой спасалась, как из сына мужика растила. Я понимаю тебя, моя хорошая. Ты поступила мудрее меня. Ты, я думаю, погибнешь, если он погибнет. А вот я так не сделала в свое время. Ты — идеальное оружие. В тебе воплощено все, что придумал его измученный мозг и вся моя любовь к нему. Я чувствую каждое твое движение с ним. Мы — одно целое. В той команде, которая была, мы тоже были одним целым. Но не настолько, как с тобой.
Креона нежно поцеловала Клуню в заплаканные глаза. Та прижалась к ней и разревелась, как ребенок. Только тихо, поскольку боялась меня «разбудить». Ее плечи сотрясались.
Креона гладила ее по голове.
— Поплачь милая. Я точно знаю — это помогает. А завтра соберись с силами и будь тем, чем должна. Хорошо?
Клуня, сквозь слезы, закивала
— И я тоже завтра буду тем, кем должна. А теперь давай спать. Скоро утро.
— Можно я побуду с вами, Первая?
— Конечно.
Они улеглись рядом.
— Первая!
— Что?
— Я постоянно ловлю себя на мысли, что хочу назвать его «любимый».
— Ну и называй. Это же правда.
— А как же ты? Ты не обидишься?
— Нет конечно. Он же тоже любит тебя. И меня. И даже Сянку. Мы все одно целое, мы его части. За что же мне обижаться?
— Он мне сказал, что любит меня. Я вдруг подумала, что взяла не свой кусок.
— А он и вправду тебя любит. Посмотри, он защитил тебя так, как мог. Ты думаешь, что в случае опасности, я имею в виду НАСТОЯЩЕЙ опасности, он спрячется за тебя? Он сделал это для того, чтобы ты выжила, не более.
— Так я…
— Он и не спросит тебя. Как не спросил Дорна. А ведь тот всю жизнь считал, что своей смертью он мог бы дать ему несколько драгоценных секунд и того, что случилось бы не произошло. Мы все — единый механизм, созданный нашим миром для своей защиты. И единственное, что мы можем — помогать ему во всем.
— Первая, а ты уйдешь в свой источник?
— Нет. Вернее, не сейчас. Он поставил ультиматум Разумам, и они с ним согласились. Я не уйду до своей или его смерти.
Клуня прижалась к ней, все еще всхлипывая, пока наконец сонно не засопела. Креона гладила ее по голове
— Что-то нам еще придется вынести, девочка, тихо произнесла она.
Глава 37. Глупый конфликт
Рано утром я встал и аккуратно слез с кровати, чтобы не разбудить спящих девушек. Вышел на улицу. Погода была чудесная. Я прикрыл поляну перед домом серым куполом, чтобы избежать любопытных взглядов, разделся и устроил бой с толстым тентаклем, который пытался на меня нападать. Бить его было бесполезно — он деревянный, а вот уходить, для того, чтобы размять косточки — самое удовольствие. Почувствовал спиной взгляд, остановил тентакль и обернулся. За моей спиной в позе лотос висела Шейна.
