последней капли, но он сможет. Он бы одним рывком выбил дверь клетки. Но что потом? Он бы не смог спрыгнуть в человеческом обличье – падение убьет его прежде, чем он исцелится. А в животном обличье он не спрыгнет, потому что дорожка слишком узкая – шипы убьют его прежде, чем он исцелится.
– Как считаете, эта цепь выдержит мой вес в животном обличье? – спросил он.
Цепь, на которой клетка висела над шипами, была толстой и сработанной на совесть, но ржавчина указывала на ее возраст. Она была уже не той, что раньше. Вот чего ему точно не хотелось – это уронить клетку. Ведь если бы вышло так, она зацепилась бы углом и наклонилась так, что шипы просунулись бы между решетками и пронзили человека насквозь. Возможно, Джесс удалось бы удержаться за прутья: тогда шипы не дотянулись бы до нее, но она бы застряла внутри.
Безупречная смертельная ловушка.
– Даже если бы у тебя получилось, добравшись туда, ты был бы уже без сознания, – сказал Дамарион. Развернувшись к Остину лицом к лицу, он протянул к нему почерневшие пальцы: очевидно, прикасался к барьеру, чтобы проверить его еще раз. – Всего несколько пальцев, но боль была мучительной. Пролетишь сквозь него всем телом – и убьешь себя. Может быть, не сразу, но тебе останется недолго. Не пойми меня неправильно, я не буду стоять на твоем пути. Ты отвлекаешь Джасинту, а мне это не нужно.
Он оглянулся на остальных и продолжил:
– Будем искать другой вход. Мы знаем, что нам нужно, – осталось лишь его найти.
– Они могли спрятать вход, – сказал мистер Том.
– Но этот же не спрятали, – возразил Дамарион.
– Тогда на другом может оказаться такое же заклинание, раз вход не скрыт… – добавил мистер Том.
– Я не потеряю сознание из-за боли, – сказал Остин, – а Джесс исцелит меня, прежде чем я отключусь. Это не проблема. А что насчет цепи?
– Сомневаюсь, – сказал мистер Том, наклонившись вперед и всматриваясь во мрак. – Она не усилена в месте соединения с клеткой. Вероятно, это специально. Слишком сильно раскачаешь клетку – и, ек-макарек, уже летишь вниз!
– Тебе придется прыгнуть в обличье животного, чтобы проскочить шипы, – сказала Нив.
– Знаю, – ответил Остин.
– Но как только окажешься у клетки, придется снова превратиться в человека, страдающего от боли, и схватиться за цепь с надеждой на то, что Джесси помнит, как исцелять.
– Знаю.
– Пожалуй, это бессмысленная затея, – сказала она.
– Пожалуй.
– Бред какой-то! – сказал Дамарион, затем повернулся и описал круг в воздухе. – Повеселись на шипах как следует, медведь. Я сам ее спасу. Вперед!
Дамарион направился ко входу в пещеру. Почти все горгульи последовали за ним.
Седрик следил, как они уходят, затем повернулся и посмотрел вперед, выказав преданность стражам Дома с плющом.
Ульрик выдохнул.
– Черт возьми! Надеюсь, вы справитесь, мистер Стил. Потому что я собираюсь сжечь мосты тем, что остаюсь с вами здесь.
– Что думаешь? – тихо спросила Нив Остина.
– Думаю, настал день, когда Джесс научится летать.
Глава 25
На глазах выступили слезы отчаяния. Мне хотелось что-нибудь пнуть. Крылья не появлялись. Нет и все. Мне придется сидеть в этой богом забытой клетке, пока волосатое существо не вернется и не станет меня упрекать во вранье о доступе к волшебным цветам.
Я топнула ногой, но тут же замерла: клетка подо мной задрожала. Лучше не шутить с ржавым подвесным спасательным кругом.
Выдохнув, я бросила взгляд в сторону тени, опасаясь, что с минуты на минуту оттуда кто-нибудь выйдет. Было страшно, что меня увезут еще дальше, туда, где Остин, Нив и остальные меня не найдут. Ничего не заметив, я с тоской посмотрела на другое отверстие. Вдруг глаза расширились от удивления.
За мерцающим барьером собрались люди, и я сразу узнала их очертания. Худощавый сухой мистер Том, чуть пониже, руки в боки – Нив, вампир, сгорбившийся так, словно обнимал себя, и широкоплечий Остин, который стоял рядом и смотрел на меня. Даже если они что-то говорили, я их не слышала: видимо, барьер оградил меня от звуков снаружи.
Сердце снова наполнилось надеждой. Они меня нашли! Не знаю как, но им это удалось, и теперь они стояли, заглядывая внутрь.
Даже если волшебницы вернутся, чтобы увезти меня отсюда, по крайней мере моя команда выследит их. Дамариона я не заметила, но он наверняка тоже был где-то там, а может, еще в небе. С такими мощными крыльями он мог долго летать, не нуждаясь в отдыхе. В конце концов, он добрался ко мне через всю страну.
– Если и должно было прийти время для крыльев, то оно настало прямо сейчас, – пробормотала я, глядя на свою команду и сжимая кулаки. – Сейчас даже больше, чем пару минут назад. Мне нужно добраться до них.
Остин попятился от мерцающей волшебной стены. Я нахмурилась от волнения. Вот бы он не собирался уходить и искать другой вход. Если кто-то и мог его найти, это был Остин, но лохматое существо должно было вернуться задолго до этого. Он собирался только пообедать и притвориться, что растянул лодыжку. Даже если он растянет ее по-настоящему, настолько ему не задержаться.
– Хотя Остин наверняка справится с этим существом, – пробормотала я под нос, моля о том, чтобы крылья показались, или выросли, или что там должно было произойти… А еще существо упомянуло, что волшебницы могут услышать звук спуска цепи. Это означало, что они, вероятно, были где-то неподалеку. Если они вернутся…
Вслед за вспышкой света в проеме неповоротливый силуэт огромного белого медведя оттолкнул остальных в сторону.
– Что он…
Сердце ушло в пятки: исполинский зверь бросился сквозь барьер. Прекрасный белый мех тут же превратился в пепельный, словно подгорел, и вслед за его телом взвился дым. Кожа под мехом тоже почернела, ее покрыли сильные ожоги. На ней вздувались волдыри, некоторые из них лопались, оставляя кроваво-красные следы.
У меня отвисла челюсть, внутри все сжалось от страха… Сможет ли он выжить после таких страшных ран? Удастся ли ему не потерять сознание?
Однако, растопырив лапы, он летел ко мне, целясь в центр верха клетки. За секунду до приземления порыв света и тепла оттолкнул меня. Остин принял человеческое обличье сразу же, как только ударился о металлическую крышку.
Клетка дернулась и раскачалась. Остин, весь в крови и с обожженной кожей, проскользил по ее поверхности, чуть не слетев с другой стороны.
Вскрикнув, я взмахнула руками. Остин тут же врезался в невидимую стену, которая остановила, но разбила ему нос. Не теряя ни секунды, он отполз и начал шарить сильно поврежденной рукой в поисках цепи. Ухватившись, он подтянулся на безопасное место. Остин вцепился в нее, все его тело тряслось от нескрываемой невыносимой боли.
Тем не менее он держался. Я протянула руку, чтобы исцелить его полностью. Как же я злилась, что он
