Нас прервал Лельер.
— Ле-е-еди Минавель! — протянул шут, подходя ближе и отвешивая издевательски-учтивый поклон. — Я так счастлив вас видеть, что еще бы столько же не встречался!
— Господин Хинсар, добрый день, — поздоровалась девушка, но… нежный румянец со скул пропал, и теперь она была белее своего платья. А в ореховых глазах на миг мелькнула тень… страха? — Как вижу, вы не меняетесь со временем. Но надо признать, что ваши манеры — не то неизменное, что я бы желала видеть.
— Леди, — ухмыльнулся Хинсар. — Кстати, цените, что я вас так называю. И цените то, что настроение сейчас… не игривое.
Почему-то слово «игривое» как-то очень опасно прозвучало.
Мина вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и, надменно вскинув голову, проговорила:
— Лельер, у меня к вам послание от… госпожи.
— Не заинтересован. — Шут даже не соблаговолил скривить губы в вежливой улыбке. — Иначе, милая Мина, ответным моим посланием может быть ваша голова. — Позади нас тихо охнула Настя, а Кик встревоженно посмотрел на друга, который приблизился к женщине почти вплотную и сказал на заостренное ушко: — И знаете, в чем прелесть ситуации? Мне ни-и-ичего за это не будет.
Ничего не будет? Странно… и подтверждает мои выводы. Неужели Лель и правда правящий левиафан?
— Я заместительница главы посольства, высокая леди Аквамарина и личная ученица Серебряной Хозяйки, — отчеканила она, отшатнувшись. — По договору неприкосновенности вы не имеете права и пальцем меня тронуть!
Мужчина же тихо рассмеялся в ответ, сверкнув безумным огоньком в-синих глазах.
— А теперь вспомните, кто я, и подумайте над правильностью своих выводов. «Не смею тронуть» я лишь вашу наставницу, — ласково посоветовал Хинсар и, повернувшись к нам, сказал: — Вынужден вас оставить, господа.
Четко развернулся и пошел к выходу.
Я смотрела вслед и понимала, что сейчас либо маска упала… либо он примерил незнакомую мне.
Когда же я смогу разгадать тебя, шут? А самое главное, надо ли?
— Лорд Ла-Шавоир, — очнулась гадюка подколодная. — Я повторю свою… настоятельную просьбу.
— А я повторю свой ответ, — тут же отозвался Феликс.
— Если мне не изменяет память, то еще при торжественной встрече Гудвин поставил вас ответственным и просил всячески содействовать, верно? — Голос остроухой кобры стал нежным и сладким. — Моя просьба не выходит за рамки деловой, поэтому я не вижу оснований для отказа, Феликс.
— Хорошо, — тихо и зло ответил риалан, — после пяти вечера будьте готовы.
— Замечательно, — расцвела Мина. — Тогда до вечера… Кик.
— Вы потеряли право так меня называть, — спокойно отозвался Феликс. — До свидания, леди Гилвен.
Не дожидаясь ответа, мужчина взял меня под локоток и повел к выходу.
— К сожалению, сегодня нам с тобой уехать не получится, — начал Феликс, спустя десяток пройденных метров. Я вздохнула и, понимая, что худшее из моих действий — это попытки узнать, только кивнула. Он невесомо погладил внутреннюю сторону моей ладони и почти неслышно добавил: — Юль, я не хочу тебя в этом пачкать. Не хочу, чтобы вы сталкивались лишний раз. Это моя битва… и моя ноша.
— Понимаю. — Я подняла на него глаза и слабо улыбнулась.
— Я ненадолго. — Риалан нежно поцеловал меня в лоб. — Несколько часов, так что не волнуйся. А вечером, если получится, сходим погулять. Давно хотел тебя сводить в одно хорошее местечко.
— Давай. — Сделав над собой усилие, я радостно и беззаботно улыбнулась, но не удержалась и тихо добавила: — Я тебе верю.
Он остановился, очень серьезно посмотрел на меня и одними губами шепнул:
— Спасибо.
Сегодня вечером я планировала задержаться в Кален-Заре, а потому, принимая во внимание свой хронический недосып, решила предусмотрительно запастись кофе. Так что сразу после обеда завернула на кухню нашей «кафешки» и попросила наполнить принесенный с собой термос обжигающе горячим, бодрящим напитком. Мне, разумеется, не отказали, и сейчас я шла по коридорам резиденции в направлении своего кабинета. Не удержалась и, на ходу отвинтив крышечку, вдохнула приятный аромат кофе. Прелесть какая!
Собственно, это и было моей стратегической ошибкой. Как итог, я столкнулась с тем, кто стремительно выходил из-за поворота, и… опрокинула на него термос с горячим напитком.
Раздалось шипение, ругательство, и я, обмирая от страха, уставилась в серебристо-серые глаза Морригана Сталь.
Мужчина был в тонкой рубашке, которая сейчас пропиталась черным варевом.
А еще, судя по всему, бедному ошпаренному мужику было больно.
— Извините, — пискнула я, прижимая к груди термос.
— Н-н-ничего. — Морригана так перекосило при этом слове, что мне стало ясно — вежливость далась ему просто титаническим трудом.
— Я не хотела! — искренно заверила я Кардинала Охры.
— Р-р-разумеется! — практически рыкнул светловолосый Хранитель союзно-враждебного государства и попытался вежливо улыбнуться.
Я, полюбовавшись на оскал и чудом, не свалившись в обморок, решила внести хоть какое-то конструктивное предложение:
— Вам бы к врачу…
Судя по его взгляду, к врачу надо мне. Притом к тому… который по душевнобольным специализируется.
Хотя, если он такой параноик, как рассказывали… не пойдет к местным докторам! Вот точно!
— Спасибо, я сам, — процедил Стальной Кардинал. — Вот отойду от нашей на редкость горячей встречи…
— Ну, вы приходите в себя, а мне нужно бежать, — попробовала я позорно смыться с места преступления. Но перед этим хорошо бы хоть как-то оправдаться, да? — И… это правда не я, а проклятье нуэ. Сама из-за него страдаю.
Судя по мученическому лицу Морригана, по крайней мере в этот момент мы страдали вместе!
— Ну, так я пойду… — Пока он не успел ответить, я поспешно присела в реверансе и смылась.
Уже в кабинете немного перевела дыхание и попыталась прикинуть, чем мне этот инцидент может аукнуться. Сначала паника вопила, что ничем хорошим. Но потом включилась логика, и я вспомнила, что Стали все обосновала и, следовательно, все хорошо.
Эх, скорее бы наступил вечер, тогда можно будет обсудить все с Киком!
Вечер наступил быстро. Даже слишком. И не принес с собой того, что мне хотелось.
Я сидела на подоконнике в Нефритовом, бездумно водя ручкой по девственно чистому листу. Смотрела в окно, за которым шел дождь, и думала.
Что такое несколько часов? И сколько это? Два-три-четыре?
Он должен был с ней встретиться в пять…
Повернула голову и с горечью посмотрела на стрелки часов, которые показывали почти девять вечера.
