– Уходите! – крикнул он голосом, полным готовности, твердости и… отчаяния, – Я их задержу!
Мелинда, мгновенно осознав его слова, рванула за руку опешившую Шелейлу и понеслась к дворцу. Графиня, увидев, что Глеб остался, порывалась остаться, остановить Мелинду, но та неожиданно отвесила Шелейле болезненную пощечину.
– Мы ему ничем не поможем! Он дает нам шанс! Бежим! – кричала Мелинда.
Графине ничего не оставалось, кроме как бежать вместе с женщиной. По лицу девушки текли слезы. Она понимала, что ее Край остался на смерть. От этого в душе становилось пусто, а сердце сжимали невидимые тиски. Они уходили все дальше от места сражения. Очень короткого, но очень трагичного.
Ну что, вот и настал момент, когда мне уже ничто не поможет. Големы, бездушные и беспощадные, не знающие усталости и сожаления, шли на меня. Они ощетинились саблями, они были целы. А я тяжело дышал, правая рука сильно болела и едва слушалась. Меч в моих руках шатался, но я удерживал его перед собой.
Големы рванулись на меня, прыгнули, занеся свои оружия для удара. Меня спасла реакция и интуиция. Я прыгнул врагам навстречу, но только я прыгнул не вверх, а вперед. Перекатился, пропустив над собой троицу бездушных убийц. Те моментально среагировали на мое действие, но в воздухе они лишь только изменили направление удара мечей, да и то лишь слегка поцарапали. А вот я отнюдь, смог нанести им ущерб.
Перекатившись, я сразу, даже не до кона поднявшись, уперся ногами в брусчатку и со всех сил, так, что даже затрещали жилы, оттолкнулся. Я успел в воздухе обозначить удар мечом. В итоге я свои телом снес двух только приземлившихся големов, а мечом прилично зацепил третьего.
Ощущения, словно прыгнул на скалу. К счастью, скала оказалась уязвимой, так что я смог не только пошатнуть, но и опрокинуть на землю. Третий, правда, благодаря магии уцелел, хоть и ослаб. С ним я скрестил клинки. Отведя его выпад в сторону, я прыгнул, приземлившись на пытавшихся подняться, других кукол. Те, правда, только едва пошатнулись, но я успел перед тем, как уйти еще дальше от напиравшего третьего голема, ударить мечом в основание головы одному голему.
Хрипло дыша и пошатываясь, я стоял напротив поднявшихся големов. Их одежда потрепана, но сами они выглядят так, будто только с конвейера спустили – целые и готовые двинуться в бой. Оглянувшись, я увидел, что вдалеке убегающие девушки приближались к большому отряду стражи, ощетинившихся сталью.
– Ну, вот и все! – сказал я, хищно улыбнувшись, – Ну что, деревяшки, давай, по одному!
– Зачем же портить такие хорошие изделия? – услышал я сзади хриплый голос. И через мгновение, когда я уже оборачивался, сознание заволокла чернота.
Бессознательность отнюдь не оказалась беспамятством. Это был ни сон, ни что-либо подобное. Это было похоже на… давление. Было ощущение, что мне сдавливает мозг с большой силой, мысли текли все слабее и медленнее.
Лишь каким-то чудом я осознал, что все это не просто так. Волевыми усилиями я пытался отгонять это давление. Оно не пропадало, но ослабевало. Это давление все больше стало похоже на удары. Сопротивляться было тяжело, так как я был словно во сне. Я не ощущал своего тела, было очень тяжело сопротивляться.
Но в какой-то момент в голове словно что-то взорвалось. Неожиданный всплеск не просто придал мне сил и ясности сознания, но и отогнал это незримое давление. Оно возобновлялось с необычайной силой, но я теперь мог сопротивляться на равных. В какой-то момент давление просто исчезло. И буквально через секунду мое сознание снова погасло, теперь уже окончательно.
ОТСТУПЛЕНИЕ.
ЗА НЕСКОЛЬКО МИНУТ ДО ВЫШЕИЗЛОЖЕННОГО.
Готнерим плохо спал. Уж как мучала его бессонница! То подушка слишком жесткая, то одеяло колючее, то холодно, а то и вовсе жарко! Мучало что-то оборотня, словно предчувствовал он. И вот, в подтверждение его плохому предчувствию, он услышал за окном голоса отрядов стражи. Десятки закованных в латы ног грохотали по брусчатке, куда-то они спешили. Не мог Готнерим оставить это без внимания, поэтому он моментально оделся и выскочил в окно.
Несмотря на габариты, охотник мог перемещать очень быстро и незаметно. Поэтому никто не заметил, когда Готнерим начал двигаться вслед за торопящимся отрядом стражи. Тех было неожиданно много, что поразило Готнерима. Видимо, случилось что-то очень серьезное.
Вскоре стража остановилась, повинуясь приказу командира, отряд встал цепью, перегородив дорогу. Готнерим, скрываясь в тени, внимательно следил за происходящим. Его зрение и слух обострились до предела, он слышал каждое слово, видел каждое движение.
И он увидел, взглянув в зазор между стражами, что на дороге в неестественной позе лежит тело. Готнерим не был бы самим собой, если бы сразу не узнал своего нового соратника Глеба. Этот плащ, который уже далеко не нов, эта одежда. Даже меч, что лежал рядом. Все было Глеба.
Но Готнерим почуял подвох. В прямом смысле. Никто не знал, что в его племени зверолюды обладали особой силой. Они даже в образе зверей не были похожи на тех, в кого обращаются. Готнерим, будучи медведем по второй ипостаси, обращался в огромного зверя, которому человека перекусить пополам, что зевнуть. И даже в образе людском, на двух ногах, Готнерим, как и его сородичи, были больше схожи со зверьми. Звериный слух, звериный нюх, звериное чутье. Никто не мог похвастаться подобным.
И эта особенно помогла оборотню прийти к единственно верному выводу. Это не Глеб. Да и не было у парня хвоста, это Готнерим знал наверняка! Тогда что же произошло? Почему кто-то хочет инсценировать его смерть? А это точно желают, потому как случайность отпадает. Не может быть два одинаковых разумных, в одинаковой одежде, с одинаковым запахом, с одинаковым оружием, но совершенно на самом деле различными!
– А не мог он сам это устроить? – задался Готнерим сложным вопросом. В принципе, он знал Глеба не так много, но тот был открыт, его эмоции и мысли читались на лице влет! И Готнерим успел остаточно узнать этого парня, чтобы очень засомневаться в его желании устроить такое представление.
Ведь видел охотник, как парень хотел работать, как его зажгло приключение с графиней. Как он хотел покоя. А вдруг он именно стремясь к покою решил уйти, оборвав все концы? Чтобы ни враги, ни друзья не могли его найти? Кто его знает. В общем, Готнерим бы хотел снова увидеться с Глебом, но что-то пытаться выяснить… это не для него. Он не то, что не хочет – он не сможет.
Вдруг к стражникам, что оцепили место происшествия, подъехала группа всадников. Все с закрытыми лицами, но Готнериму и так было понятно, кого он видит. Граф собственной персоны и оборотень, что был в ту ночь, когда его с Глебом захватили разбойники. Оборотень, что зовется Магистром Тайной Канцелярии. Он тоже здесь. С ним женщина. Не молода, но и не стара.
