Кольцо заманчиво блеснуло.
Замок щелкнул, и дверь в королевский лазарет со скрипом отворилась. Первым показался длинный нос.
— Я думал, вы будите использовать отмычки, — зашептал кто-то сзади.
Оглядываясь по сторонам, из-за двери появился сам обладатель любопытного носа.
— Зачем? Я все-таки не один год здесь проработал, — усмехнулся Улимор Харвенкус, брякнув тяжелой связкой ключей. — Идемте, только тихо. Нам наверх.
Марк и Ольга выглянули из-за двери. Ни одна пышнотелая тетка не попалась им на глаза. Поэтому они смело последовали за господином Харвенкусом.
Холл приемной был огромным и пустым. Большие мраморные колонны в шахматном порядке преграждали путь на главную лестницу. Маневрируя между ними, Улимор уверенно направлялся в другую сторону.
— Погодите, но лестница там, — первой распознав не соответствие конца пути и траектории, заметила Ольга.
— Нам нужно наверх, но мы не по этой лестнице пойдем. Там наверняка, кого-нибудь встретим, — ответил Улимор.
Его интересовала почти незаметная дверь в подсобное помещение. Достав нужный ключ, он ловко отворил дверь без ручки и вошел во внутрь. Это было не большое помещение, заставленное потрепанными сервусами.
— Приветствуем вас, господин Пеан! — Загалдели забытые деревяшки.
— Тшшш! Тихо друзья, — успокоил бедолаг Харвенкус. — Ни как ночь на дворе, разбудите раненых.
Сервусы тут же смолкли.
— Ого, да вы популярный, — удивился Марк. — А что они тут делают?
— Пылятся, — последовал ответ. — Они больше не нужны. Во времена противостояний братьев за трон настругали тысячи сервусов. Исполнительные, не нуждаются в еде и отдыхе, они принесли много пользы нашему королю. Но сейчас они не нужны. А уничтожить их ни у кого рука не поднялась. Они все же живые. Сотни сервусов были розданы на служение простому народу. Зато большая их часть пылится вот в таких вот чуланах. — Улимор раздвинул сервусы с рабочей одеждой. Перед его взором предстала железная винтовая лестница. — Пока лазарет не расстроился, ходили здесь. Сейчас же, этим ходом никто не пользуется, — объяснил он.
Они поднимались по лестнице. Минуя несколько пролетов, Улимор остановился и повернул на право. Наши герои вышли в светлый коридор. Перед ними оказалась белоснежная дверь.
Они вошли. В палате было несколько коек, и лишь одна из них была занята. Бледный фонарщик устало посапывал.
— Нэльс! — Обрадовалась Ольга.
— Тихо не ори, — осек ее книгочей, но было уже поздно.
Фонарщик проснулся. Вымученная улыбка коснулась его губ и не исчезла, даже при виде длинноносого гостя.
— Что с первым хранителем? — Тут же спросил Нэльс, еле передвигая иссохшим ртом.
Ольга, недовольно шикнув, всплеснула руками.
— И тебе здравствуй, — с улыбкой произнес Марк. — С ней все хорошо.
Фонарщик попытался встать. — Простите ребята. Я рад вас видеть. — Резкая боль пронзила его грудь и он, обессилив, опустился обратно.
— Тихо, тихо, — Ольга заботливо поправила фонарщику подушку, пытаясь, как можно удобнее уложить бедолагу. — Ты не вставай. Расскажи, как ты?
— Рад, что живой, а любая не смертельная рана затянется, — последовал ответ. — Значит с Катей все хорошо? Вы спрятали ее?
Марк и Улимор переглянулись.
— Ну не совсем так, — книгочей попытался подобрать наиболее ободряющие слова. — С ней действительно все хорошо и она под присмотром… инквизиторов.
— Что? — воскликнул Нэльс. — Вас поймали?
— Нет, — осекла фонарщика блондинка. — Тогда, мы бы к тебе не пришли.
Очередная волна пронзительной боли разлилась в грудной клетке Нэльса. Он закрыл глаза. Не выносимо было осознавать, что все к чему они так долго стремились, так быстро разрушилось. Капельки горечи засверкали на его ресницах.
— Они отвезут ее к баронессе? — С отчаянием в голосе спросил фонарщик.
— Мы ждем совета, — ответил Улимор, подошел ближе и посмотрел карту Нэльса. Быстро изучив ее, он решительно возмутился. — Что за ерунда, они дают тебе водоросли Хирогранда, чтобы восстановить сломанные ребра? Какой кошмар. Так, я тебе сейчас, кое-что получше принесу. Никуда не уходи.
Нэльс удивленно открыл один глаз и не смог пошевелить даже головой.
Господин Харвенкус виновато кивнул. — Я быстро, — произнес он и вышел из палаты.
Дождавшись, когда нежелательный гость выйдет, фонарщик спросил:
— Какой совет?
Марк вместо ответа дернул бровями и посмотрел вверх.
— Верховный совет! — Воскликнул Нэльс.
Книгочей кивнул.
— А кто созвал? Старейшина Горвин?
Марк снова кивнул.
Фонарщика эта новость и порадовала, и разочаровала одновременно. То, что до решения, вынесенного на совете, первый хранитель будет жива, это хорошо. Но плохо то, что Нэльс отчетливо осознавал, что на совете не соберется нужное количество, поддерживающее старейшину. Большая часть тех, кто хоть как-то был связан с магией, давно люто ненавидит магистериум, но и так же сильно боится его.
Нэльс в очередной раз попытался встать, Марк помог ему подняться.
— Скорее всего, мы проиграем, — произнес фонарщик. Ему самому стало дурно от этих слов. — Чтобы перевес голосов был возможным, на совете должно присутствовать минимум четыре старейшины. У нас один. Хотя есть надежда, что узнав о возвращении хранителей, они сами вернуться. Но вероятность того, что кто-то из них до сих пор жив, ничтожно мала.
Книгочей возмущенно шлепнул друга по плечу.
— Эй! И это ты призывал нас, поверить в сказку?
— Тш-ш, — прошипела блондинка.
Марк не унимался. — Видимо ты действительно себя плохо чувствуешь, коль так настроен. Очнись Нэльс, они же волшебники! Катя открыла дверь для магии. Все теперь будет по-другому!
Фонарщик виновато опустил глаза.
— Если вердикт не вынесут в нашу пользу, возможны два варианта…. Совет примет решение отдать хранителя Серой Баронессе, или же, чтобы реликвия не досталась никому… убить Катриэль.
— Убить? За что? — вскрикнула Ольга.
— Тихо, — теперь успокаивал книгочей.
— За те возможности, за ту магическую силу, которой она обладает.
Блондинка махнула рукой. — Да ничем, Катька, не обладает! Ерунда. Подумаешь кольцо, да пусть она его отдаст, от греха подальше.
— Ни в коем случае! — Возразил фонарщик и болью в груди ответили его чувства. Он заговорил в пол силы:
— Любая из реликвий может быть без потерь утеряна. Но только не та, что хранит Катриэль.
— Лучше ей умереть, по-твоему?
Нэльс удивленно посмотрел на Олю. — Тогда реликвия никому не достанется. Ребята, друзья мои, вы видимо не поняли. Любая из сторон может воспользоваться этим.
