Встать и сделать все необходимое у Дивы не было сил, а потому она наклонилась над новорожденным и зубами впилась в пуповину.
Когда привлеченные ее стонами и криками охранники подняли тревогу и при сбежавшихся людях разбили топорами дверь, Дива без памяти лежала на полу в луже крови. Подле нее попискивала и сучила ножками новорожденная девочка.
* * *
Лада медленно шла к себе. Этот страшный долгий день наконец-то кончился. Пожар потушили — от погибших детей не осталось ничего, только пепел. Так и не пришедшую в себя Диву и ее дочку на руках перенесли в покои — после того, как Перун улетел, никто даже не подумал держать молодую мать и младенца в темнице. Уже после этого к Ладе подошла бледная, но решительная Жива и сообщила, что уезжает отсюда надолго, если не навсегда: здесь она и ее будущий ребенок не будут чувствовать себя в безопасности. Мать пыталась ее отговорить, но Жива была непреклонна. А тут еще и отсутствие братьев… Где они, что случилось? Вместе они бы смогли остановить Перуна, не допустить беды. Почему они медлили?
Но теперь все немного успокоилось. Потрясенный замок замер, затаился, как человек, впервые столкнувшийся со злом и не вынесший страшной истины окружающего мира. Люди расходились молча, не глядя друг другу в глаза и не зная, как жить после того, что произошло.
Лада шла, не пользуясь огнем — любое пламя напоминало ей о пожаре. Ее легкие шаги почти не отражались от каменных стен — супруга патриарха ходила столь бесшумно, что о ее приближении не догадывались до самого последнего момента.
— Мама…
Впереди, на верху крутой лестницы, послышался шорох. Ее кто-то ждал у двери.
Лада протянула руку, поднимая сомкнутые пальцы вверх. Робкая искорка заплясала на них, освещая уходящие вверх ступени, темные, испещренные узорами своды стен и дверь в конце. Какая-то невысокая фигура выступила из мрака, загораживая дверь. От нее пахло дымом и гарью.
— Смаргл?
— Я ждал тебя, мама, — Сварожич чуть посторонился, приглашая леди Ладу подняться. — Только ты можешь мне помочь — больше мне некому довериться…
Лада поравнялась с сыном. При свете огонька она разглядела, что одежда его испачкана копотью и сажей, рубаха порвана на плече, а всклокоченные волосы и отросшая борода немного опалены. На щеке под глазом виднелась черная полоса.
— Ты был там? — твердо спросила она.
— Да. — Сварожич снизу вверх посмотрел на мать. — Я забрал у Стривера крылья, чтобы поспеть вовремя, и чуть не опоздал… Если ты считаешь, что я не прав, делай со мной что хочешь, но я не мог поступить иначе…
Мать с интересом взглянула на сына, ожидая объяснений, но он только распахнул перед нею двери.
Лада чуть не бегом устремилась в свои покои, но замерла на пороге, не веря своим глазам. Смаргл бочком протиснулся мимо нее.
Комната была погружена во тьму. Правда, в глубине ее в очаге теплился крошечный язычок огня, озаряя камни, но комната была столь просторна, что большая часть ее тонула во мраке. У самой двери стояла лавка. На ней, лежа на боку, чтобы не тревожить свежих ожогов на спине, разметался мальчик семи лет. Он все еще стискивал в руках куртку Смаргла и так и не пришел в себя, но дышал гораздо ровнее и глубже. Можно было также рассмотреть, что к щекам его понемногу начал возвращаться прежний цвет, хотя он все еще был смертельно бледен. Второй мальчик дремал рядом, привалившись к брату. Во сне он дергался, стонал и хныкал.
Смаргл опустился на колени подле детей, успокаивая младшего и прислушиваясь к хриплому дыханию старшего. Почувствовав на себе испытующий взгляд матери, он обернулся, не вставая с колен. Лада вытаращенными глазами смотрела на сына.
— Это его дети, — с нажимом сказал Смаргл, — дети Велеса, прижитые им от Дивы. Конечно, он враг нашей семьи и в свое время охотился на меня, но они всего-навсего невинные дети и должны жить…
Лада подошла и опустилась на колени у лавки, ласково оглядывая спасенных. Ее внимательный взгляд быстро заметил ожоги на плечах старшего мальчика. Она резко встала, точеное лицо ее построжело.
— Бедные малыши, — тихо произнесла она.
— Мне нужна помощь, мама, — снова заговорил Смаргл. — Конечно, я понимаю, что их нельзя оставлять здесь. Я заберу их, найду для каждого новую семью, где Перун их не достанет, но пока пусть они побудут здесь. Хоть до рассвета…
Он готов был на коленях умолять мать о милосердии к детям давнего врага своей семьи, но Лада неожиданно улыбнулась ему и прохладной рукой ласково потрепала всклокоченные вихры меньшего сына.
— Ты настоящий мужчина, сын мой, — промолвила она. — Ступай и будь спокоен — эти мальчики ни в чем не будут нуждаться. Они станут тебе братьями, а мне — сыновьями.
Лада обернулась на догорающий в очаге огонь, и Смаргл почувствовал, как огромный ком тревоги и напряженного ожидания сорвался с его плеч.
— Спасибо, мама, — только и выговорил он.
* * *
Утром следующего дня Смаргл уже был дома.
Стривер не дождался брата — на рассвете, когда еще только начал светлеть восток, из свинцово-синего делаясь серо-розовым, он ушел в замок — измучился от неизвестности. Сокол Рарог проводил его до реки и вернулся одновременно с появлением хозяина.
Заждавшиеся волки прыгали вокруг, визжа как щенки и норовя лизнуть хозяина и друга в нос и щеки. Они протиснулись за ним в дом, но Смаргл не выставил их за порог, как порой бывало.
Луна вышла ему навстречу. Маленькая ладная женщина пополнела с лета и каталась по дому с живостью лесного зверька. Она вечно что-то щебетала — то болтала с супругом, то напевала песни своей родины. Никогда не унывающая, она и сейчас, увидев в дверях мужа, скидывающего полушубок прямо на пол, бросилась к нему, всплеснув пухлыми ручками.
— Ну, разве так можно? — притворно рассердилась она. — Пусть и весна скоро, но ночи еще холодные! Где ты бродишь?
Не отвечая на ставшую привычной воркотню жены, Смаргл прошел к огню и осторожно развернул небольшой сверток, который держал на груди. На лице его отразилась нежность и тревога.
Луна подбежала, сгорая от любопытства. Смаргл загородил свою ношу широкими плечами от жены, кладя ее с бережением на камни у очага. Сунувшаяся было посмотреть, Луна почувствовала от его волос запах дыма и гари.
— Ты где шатался? — зашипела она. — Брат твой мне так ничего и не объяснил, а ты… Что это?
Почувствовав тепло, странный сверток зашевелился и издал какой-то неясный хнычущий звук. Смаргл молча посторонился, давая жене возможность посмотреть на девятимесячного мальчика, лежащего у огня.
— Наш сын, — просто объяснил Смаргл. — Первенец. Маленькая женщина отпрянула, невольно закрывая ладонью свое выступающее чрево.
