Эсме, подавив вскрик боли, попыталась рвануться в сторону, но хватка стала только сильнее. Еще секунда — и запястье будет сломано.
Сцена происходила при гробовом молчании и общей неподвижности участников. Квартерон, не выпуская руки воровки, продолжал изучать стенд, хозяин любезно подсовывал ему новые безделушки, а Эсме, вымучивая слабую улыбку, пыталась вырваться.
— А покажите мне, пожалуйста, вот это кольцо, — вежливо попросил парень и ткнул пальцем левой руки в одно из украшений — правая, к сожалению, была занята.
Ювелир поспешно вытащил отделанное бриллиантами изделие.
Квартерон задумчиво покрутил его на ладони и, не выпуская пойманную воровку, протянул ей перстень:
— Солнышко, как тебе?
— Да пошел ты… — начала девушка, но скривилась от резкой боли, когда квартерон чуть усилил хватку, и резко поменяла тон: — Прелестно, милый! — Эсме выдавила улыбку. — Покупай и пошли отсюда.
— Думаешь? — Хватка слегка ослабла. Но не настолько, чтобы можно было вырваться. — Нет, Хэлле покажется, что слишком это вычурно, а это все-таки подарок на день рождения. Может, лучше это?
Взглянув на тонкое переплетение белого и красного золота, незадачливая воровка просто не смогла сдержать восторженного вздоха.
— Мне тоже понравилось, дорогая, — улыбнулся квартерон.
Эсме очень хотелось рассказать все, что она думает об этом нехорошем господине, но легкое нажатие его пальцев, от которого хочется взвыть, — и с губ срывается мягкое:
— Конечно, милый, я очень рада. — Подтекст: «Да разожми же руку хоть чуть-чуть, чтоб тебе до конца жизни с эршу целоваться!» — не услышал бы только глухой.
На прилавок перед ювелиром легла ровная стопка монеток.
— Все правильно: семьдесят два злотых девять сребреников? — Как и, главное, откуда покупатель успел извлечь деньги, Эсме так и не поняла.
— Да, господин, — услужливо закивал хозяин лавки, седой гоблин. — Все верно. И вкус у вас хороший. Кольцо делал великий мастер — все владельцы его изделий счастье себе находили!
По губам покупателя скользнула скептическая ухмылка:
— Отлично. — Кольцо буквально исчезло с прилавка. — Идем, милая?
Эсме только скривилась — выбора у нее все равно не было.
Джейт много рассказывал о том мире, где он по какой-то иронии судьбы проторчал около четырех лет. И чего он только не поведал: например, о том, как его вызвала какая-то девчонка, чтобы помог найти пропажу — эльфийскую диадему. Он и помог — не бросать же ее в беде, в самом деле. Уже собрался было домой вернуться, да опять в какую-то пентаграмму засосало. Вот только новый вызыватель не поверил, что черт — не джинн, так что пришлось фиг знает сколько в пентаграмме просидеть. А потом было знакомство с Айзаном, мошенником, помощь в поисках пропавшей дочери бубнового туза… Да и вообще много чего было. Вот только описания явно не совпадали с тем, что увидела Яли. Вместо ровных улиц обнаружились какие-то узкие, извивающиеся дорожки, магические фонари, которые, по словам путешественника, освещали каждый метр, здесь отсутствовали как класс. То же касалось и кривых, покосившихся домов. Плюс ко всему, несмотря на быстро сгущающуюся темноту, стояла дикая жара, к которой одеяние Яли — джинсы и теплый свитер — совершенно не подходило. Впрочем, эта проблема разрешилась очень быстро: черт не успел и глазом моргнуть, как вместо зимней одежды на его спутнице появился легкий летний сарафан на тонких бретелечках.
Что, впрочем, не спасло черта от расправы.
— Ну? И куда ты меня завел? — грозно поинтересовалась девушка.
Джейт растерянно поозирался и пожал плечами:
— Сам ничего не понимаю. Координаты абсолютно точные, а куда нас занесло…
Яли огляделась по сторонам, к чему-то принюхалась, послюнявила палец, подняла руку вверх — то ли определяя, откуда дует ветер, то ли еще что — и поморщилась:
— И послали же силы брата-двоечника! Ты поправку на расширение Вселенной учитывал? А на вращение планет?
Парень пристыженно опустил голову.
— То-то же, — фыркнула его сестра. — Мир, может, и правильный, вот только сместились мы неизвестно куда. Километров сто — двести точно есть. Хорошо, что по горизонтали, а не по вертикали.
— Я к земле небольшую привязку дал, — еле слышно признался брат. — Еще сам удивился, что смещение вниз пошло.
— Спасибо хоть на этом, — хмыкнула Яли. — Не особо люблю стадию свободного полета без парашютов. — Молчание было ей ответом. — Так, ладно. Я прогуляюсь, посмотрю, что здесь и как, а ты пока выясни, это хотя бы тот мир, в который ты стремился? Или с этим тоже промахнулся?
— Я с тобой!
Яли только скривилась:
— Ой, не смеши меня.
— Это может быть опасно. Мало ли кто здесь ходит!
— Ваши крокодилы — вы их и спасайте! — озвучила девушка фразу из бородатого анекдота и растаяла в воздухе, оставив черта в гордом одиночестве.
Отпустить руку Эсме новый знакомый — видели мы таких знакомых у бусеу в пасти! — соизволил, лишь завернув за очередной поворот и остановившись в тупике: дома смыкались стеною, над головой нависали небольшие балкончики. И ни малейшего намека на двери, через которые можно было бы попытаться скрыться.
— А теперь давай поговорим, — протянул парень, отступая на шаг от Эсме. — Красавица, тебе не говорили о том, что воровать — плохо?
— Говорили, — мрачно бросила девушка, на всякий случай также отступая от него. Уж чего-чего, а душеспасительных моралей она совсем не ожидала. Вел бы уже к стражникам и не мучился.
— А о том, что воровать у представителя Пиковой гильдии — еще и опасно для жизни?
Эсме так и замерла с открытым ртом. Боги, во что она вляпалась?!
Крик застрял в горле. Слишком уж отчетливо поняла незадачливая воровка, что, если она закричит «караул», горло ей перережут раньше, чем на улицу выскочит хоть один горожанин.
— Итак, солнышко, я не слышу ответа. — По губам квартерона скользнула тонкая усмешка: похоже, этот мерзавец откровенно наслаждался происходящим.
— Не говорили, но я предполагаю, — выдавила его собеседница.
— Прелестно! — вздохнул он, покачав головой. — Такая детская непосредственность. И что же сподвигло тебя на такой подвиг, красавица?
Девушка на миг закусила губу и сказала первое, что пришло в голову:
— А у тебя на лице не написано, кто ты такой. — И ведь правду же сказала?
Парень словно и не заметил, что к нему обратились на «ты».
— Боже мой, куда катится мир… — Фальшивый вздох пики был слышен, наверное, на другой улице.
И вот почему-то именно эти слова больно задели Эсме.
