— Ты можешь увидеть птицу в безлунную ночь?
— Нет. Без луны это невозможно.
— Да нет, возможно. Там, где пролетает птица, на время исчезают звезды. Так же можно наблюдать и за дырами в мире.
— То есть просто другой способ видеть. — Дженнсен улыбнулась остроумному объяснению Алтеи. — Ну и какими вы видите подобных мне?
— Приведенное сравнение — самый легкий способ объяснить. Однако оба способа видеть имеют свои ограничения. Ты сможешь разглядеть ночью птиц только в случае, если они летят на фоне звезд, если нет туч и так далее. С такими, как ты, то же самое. Я просто выучила прием, помогающий видеть подобных тебе, но это очень ограниченный способ.
— А вы не узнали во Дворце Пророков о своей способности к пророчествам? Может быть, это сможет помочь?
Алтея покачала головой:
— Нет, пророчества тебе не помогут.
— Но почему?
Алтея наклонилась вперед, словно проверяла, внимательно ли слушает ее Дженнсен.
— Откуда исходит пророчество?
— От прорицателя?
— Вот именно. Но прорицание — это одна из форм магии. А одаренные не могут видеть тебя при помощи своего дара, ты помнишь? Для них ты — дыра в мире. Поэтому и для прорицателей ты — тоже дыра в мире. В пророчествах тебя нет. — Колдунья вновь откинулась на спинку стула. — У меня совсем незначительный пророческий дар, я — вовсе не великая прорицательница. Я провела десятилетия у сестер Света, изучая искусство прорицания, и могу сказать тебе — как с точки зрения собственного опыта, так и из прочитанного, — что пророчества по отношению к тебе слепы, как Эди. Для пророчеств такие, как ты, никогда не существовали, не существуют и никогда не будут существовать.
Дженнсен села на пятки:
— Вот уж действительно, дыра в мире!
— Во Дворце Пророков я встретилась с пророком по имени Натан. — Алтея опять помолчала. — И кое-что узнала о своем даре. В основном, насколько он ограничен. В конце концов, вещи, которые я узнала там, стали для меня проклятием.
— Что вы этим хотите сказать?
— Дворец Пророков был создан много тысячелетий назад. Он не похож ни на одно известное мне место. Уникальные чары окружают дворец. Те, кто попадает под их действие, по-другому старятся.
— И вас это тоже изменило?
— О да!.. Это меняет всех. Для тех, кто живет под чарами, которыми окружен Дворец Пророков, старение замедляется. За десять или пятнадцать лет обычной жизни во Дворце как будто проходит всего год.
Дженнсен посмотрела на колдунью недоверчиво:
— Как такое возможно?
— Мир меняется. Во время войны три тысячи лет назад он во многом был другим. Когда был установлен великий барьер к югу от Д’Хары, чародеи были совсем другими. У них была более мощная власть.
— У Даркена Рала тоже была огромная сила.
— Нет. Даркен Рал, со всем своим могуществом, был, в сравнении с чародеями былых времен, ничто. Они могли подчинять себе такие силы, о которых Даркен даже и не мечтал.
— Что же, с тех пор больше не рождалось чародеев такой силы?
Алтея отвела взгляд в сторону и ответила печальным голосом:
— Да, со времен той великой войны такие не рождались. Даже обычных чародеев рождалось все меньше и меньше. Но впервые за три тысячи лет один такой появился. Это твой сводный брат, Ричард.
Дженнсен была поражена. Оказывается, ее преследователь должен внушать ей гораздо больше страха. Стоит ли тогда удивляться, что мать убита, что люди Рала буквально шли по пятам Дженнсен? Ведь получается, что нынешний лорд Рал более могущественен и опасен, чем их отец…
— Поскольку это эпохальное событие, некоторые из прорицателей во Дворце Пророков знали о нем задолго до того, как твой брат появился на свет. По поводу Ричарда — боевого чародея — было много предостережений.
— Боевой чародей? — Дженнсен совсем не понравилось это словосочетание.
— Да. Было много горячих споров по поводу значения этого пророчества. Даже по поводу самого термина «боевой чародей». Будучи во Дворце Пророков, я дважды имела возможность очень ненадолго встретиться с пророком Натаном, о котором уже упоминала. С Натаном Ралом.
Дженнсен даже рот открыла:
— Натан Рал? Вы имеете в виду, настоящий Рал?
Алтея улыбнулась не столько воспоминаниям, сколько удивлению Дженнсен.
— Куда как настоящий!.. Властный, могущественный, умный и невероятно опасный. Они держали его взаперти, за непроницаемым щитом магии, где он никому не мог причинить вреда, хотя иногда он все же умудрялся это сделать. Да, он был настоящий Рал. Ему было более девятисот лет.
— Это невозможно! — вырвалось у Дженнсен прежде, чем она успела подумать.
Подошедший к ним Фридрих хмыкнул. Он вручил чашку с дымящимся чаем жене, а другую подал Дженнсен.
— Мне почти двести лет, — сказала Алтея. Дженнсен смотрела на нее молча. Конечно, Алтея выглядела старой, но не настолько же!..
— Отчасти из-за того, что случилось со мной и моим старением, я и познакомилась с твоей матерью и с тобой, когда ты была ребенком. — Алтея тяжело вздохнула и отпила глоток чая. — И это ведет нас к тому, о чем ты хотела узнать, — почему я не могу помочь тебе колдовством.
Дженнсен тоже приложилась к чашке, затем глянула на Фридриха, который казался ровесником Алтеи.
— Вам тоже столько лет?
— Нет, — ответил он. — Алтея качала люльку со мной.
Они обменялись теми взглядами, какими обычно смотрят друг на друга очень близкие люди. И было видно, что они понимают друг друга без слов. Это был вид общения, в котором чувствовалось не только хорошее знание друг друга, но и любовь, и уважение.
— Я встретила Фридриха, когда вернулась из Древнего мира. И после этого мы старились вместе. Вернувшись, я занялась кое-какими вещами. В том числе и тем, что помогла тебе.
Дженнсен внимала каждому слову колдуньи.
— Именно тогда вы встретили мою мать?
— Да. Видишь ли, я раздумывала на чарами во Дворце Пророков, и у меня появилась идея, как я могу помочь таким, как ты. Я знала, что обычное накидывание колдовской сети на подобных тебе ничего не даст. Другие пытались это сделать, но безрезультатно: все отпрыски Рала были убиты. Я натолкнулась на другую идею: набросить сеть чар не на тебя, а на тех, кто входил в контакт с тобой и твоей матерью.
Дженнсен в нетерпении подалась вперед, уверенная, что сейчас она подобралась к той помощью, которая ей нужна.
— Что вы сделали? Какого рода колдовством воспользовались?
— Я использовала магию, чтобы изменить временное восприятие людей.
— Не понимаю… Что вы сделали?
— Ну, я уже говорила, что Даркен Рал мог искать тебя единственным способом — используя обычные средства. Я сделала так, чтобы те, кто знал тебя, воспринимали по-другому время.
