— А мне нравится Танис, — попытался защитить друга Карамон, думая, что слова брата как–то унижали его. — Он хороший парень. Он учит меня обращаться с мечом, и я действительно кое–чему научился. Надо будет тебе как–нибудь показать.
— Ну разумеется, тебе нравится Танис. Он нам всем нравится, — пожав плечами, сказал Рейстлин. — Он благородный, честный, надежный и верный. Как я и сказал, он очень отличается от всех мужчин, которых наша сестра любила раньше.
— Ты не можешь знать этого наверняка, — возразил Карамон.
— Могу, братец, еще как могу, — сказал Рейстлин.
Карамон попытался выяснить, каким образом, но Рейтлин отказался продолжать разговор. Близнецы заканчивали ужин в тишине. Карамон ел самозабвенно, уничтожая все на своей тарелке и оглядывая стол в поисках большего. Добавка не заставляла себя ждать. Рейстлин ел как птичка, выбирая только самые лакомые кусочки, откладывая в сторону мясо с любым намеком на сало и все, что выглядело хоть чуть–чуть недожаренным. Карамон всегда доедал за ним.
Он собрал деревянные миски со стола и направился мыть посуду. Рейстлин сначала покормил своих мышей и вычистил их клетку, потом пошел на кухню помочь брату.
— Я бы не хотел, чтобы с Танисом случилось что–то плохое, Рейст, — сказал Карамон, не поднимая головы от кадки с водой.
— Дорогой мой братец, у тебя на полу больше воды, чем в кадушке. Нет! Занимайся своим делом. Я вытру пол. — Схватив тряпку, Рейстлин нагнулся, чтобы вытереть неровный каменный пол. — Что до Таниса, то он достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе, Карамон. Думаю, ему за сотню лет.
— Может быть, он старше нас по годам, Рейст, но иногда кажется младше нас с тобой, — сказал Карамон. Он сложил на стол вымытые миски и ложки, повесил тряпку на гвоздь, стряхнул капли воды с рук и вытер их о свою рубашку.
Рейстлин фыркнул, явно не веря.
Карамон попытался объяснить:
— Он честный, и думает, что все остальные тоже честные. И надежные, и благородные. Но мы с тобой, мы–то знаем, что это не так. Особенно насчет Кит.
Рейстлин быстро посмотрел на него:
— Что ты имеешь в виду?
Карамон покраснел от стыда за сестру.
— Она солгала Танису насчет тех денег, Рейст. Сталь из Оплота. Она сказала, что выиграла их у моряка в кости. Ну, а я виделся с ней за пару дней до того, когда она пришла сюда узнать, хочу ли я потренироваться с мечом, сражаясь с ней. Когда она уходила, то послала меня взять ее плащ из сундука в ее комнате. Когда я достал плащ, оттуда выпала сумка с деньгами, и монеты рассыпались. Я таких раньше никогда не видел, и я спросил ее, откуда они.
— И что она ответила?
— Она сказала, что это плата за работу, которой она занималась на севере. Она сказала, что там много денег, и что я мог бы заработать не меньше, и ты тоже, если бы перестал валять дурака с занятиями магией и пошел бы с нами. Она сказала, что не готова отправляться на север сейчас, потому что ей весело здесь, и все равно мне еще нужно упражняться, а ты должен убедиться в том, что ты… — Карамон поколебался.
— Что я? — подстегнул его Рейстлин.
— Неудачник в магии. Так она выразилась, Рейст. Это не я сказал, так что не злись.
— Я не злюсь. Почему же она так сказала?
— Потому что она никогда не видела, как ты используешь магию, Рейст. Я сказал ей, что ты много умеешь, но она только посмеялась и сказала, что я такой дурачок, что поверю любому фокусу. А я не такой. Ты меня научил отличать фокусы от правды, — воодушевленно закончил Карамон.
— Думаю, я научил тебя лучше, чем сам думал, — удивленно сказал Рейстлин, смотря на брата с некоторой долей восхищения. — Ты знал все это, и все же молчал?
— Она сказала, чтобы я никому об этом не говорил, даже тебе, и я не собирался, но мне не нравится, что она солгала насчет денег, Рейст. Кто знает, откуда они? И сами монеты мне не понравились, — Карамон поежился. — Они странные на ощупь.
— Она не солгала тебе, — задумчиво сказал Рейстлин.
— А? — Карамон был удивлен. — Откуда ты знаешь?
— Просто догадка, — уклончиво ответил Рейстлин. — Она и раньше говорила о том, что работала на людей на севере.
— Я не хочу идти туда, Рейст, — сказал Карамон. — Я окончательно решил. Я скорее стану рыцарем, как Стурм. А тебе могут разрешить стать военным магом, как Магиус.
— Я бы хотел попробовать себя в боевой магии, — сказал Рейстлин. — Рыцари не примут меня, да и тебя, думаю, тоже вряд ли примут. Но мы могли бы работать вместе, как наемники, соединив колдовство и оружие вместе. Боевые маги редко встречаются, и люди будут хорошо платить за такие умения.
Карамон засветился от удовольствия.
— Отличная мысль, Рейст! Когда мы начнем, как ты думаешь? — Он выглядел готовым хоть сейчас проломить дверь и устремиться в бой.
— Не так скоро, — ответил Рейстлин, охлаждая пыл брата. — Мне придется оставить школу. Мастера Теобальда удар хватит, если я хотя бы упомяну о чем–то подобном. Он думает, что магию можно применять разве что для разведения костра, если дрова мокрые. Нам не следует торопиться, брат, — проговорил он, видя, что Карамон начинает полировать меч. — Нам нужны деньги. Тебе нужен опыт. А мне нужно побольше заклинаний в моей колдовской книге.
— Конечно, Рейст. Прекрасная идея, и мы начнем, когда будем готовы, — Карамон отложил меч и неожиданно серьезно и взволнованно посмотрел на брата. — А что мы скажем Кит?
— Ничего. Пока не придет время, — сказал Рейстлин. Он помолчал, и затем прибавил с мрачной улыбкой: — И пусть она продолжает думать, что у меня нет способностей к магии.
— Конечно, Рейст. Если ты так хочешь, — Карамон не вполне понял это, но решил повиноваться, думая, что Рейстлин, как всегда, лучше знает, что делать. — А что насчет Таниса?
— Ничего, — тихо сказал Рейстлин. — Мы ничего не можем сделать. Он не поверит нам, если мы скажем что–то плохое о Кит, потому что не захочет поверить. Ты ведь не поверил бы мне, если бы я сказал какую–нибудь гадость о Миранде, правда? — спросил Рейстлин, и в голосе его слышалась легкая горечь.
— Нет, думаю, нет, — Карамон тяжело вздохнул. Он все еще считал, что его сердце разбито, хотя в настоящее время встречался с тремя девушками, по его последним подсчетам. — Но ведь что–то мы можем сделать?
— Мы будем следить за ней, братец. Очень внимательно.
8
Летние дни проходили незаметно за завесой дыма походных костров, облаков пыли, которую поднимали на дорогах бродяги–путешественники и утренних туманов, которые вились вокруг стволов валлинов подобно призракам.
Флинт оставался в постели, превратившись в удивительно покорного пациента, хотя он и ворчал как тридцать гномов сразу (по мнению Тассельхофа) и жаловался, что пропускает все веселье. Вообще–то он вел не самую скучную и тяжелую жизнь. Кендер был у него на побегушках. Карамон и Стурм по очереди навещали его после занятий с Танисом, чтобы продемонстрировать свежеприобретенные умения фехтования. Рейстлин приходил каждый день с новой порцией масла, и даже Кит иногда забегала к гному, чтобы развлечь его историями о стычках с гоблинами и людоедами.
