После того, как Рейстлин убедился, что его план был верным, что он приведет его к славе и богатству, ему требовались лишь знания, которые претворили бы его в жизнь. Такие знание могли прийти лишь из одного источника: из книг. Из книг, которых не было у его наставника. Как же их заполучить?
Башня Высокого Волшебства в Вайрете обладала самой большой библиотекой колдовских книг на Кринне. Но магу–новичку, едва посвященному в тайны волшебства, каким был Рейстлин, не разрешили бы войти в Башню. Его первое посещение этого знаменитого и ужасного здания должно было состояться когда (и если) он получить приглашение пройти Испытание. Вайретская Башня была исключена из вариантов.
Были и другие источники книг магии и книг о магии: магические лавки.
Магические лавки встречались далеко не на каждом шагу в эти дни, но они существовали. Одна из них находилась в Гавани; Рейстлин слышал, как Мастер Теобальд упоминал о ней. Задав пару наводящих вопросов, он узнал ее примерное местонахождение.
Однажды ночью, вскоре после чудесного исцеления Флинта, Рейстлин склонился возле маленького деревянного сундучка, который он держал в своей комнате. Сундучок охраняло простое запирающее заклятье, одно из тех, которым учится любой маг, заклятье, совершенно необходимое в мире, населенном кендерами.
Рассеяв заклятье одним–единственным словом, командой, которая могла быть настроена на голос любого определенного волшебника, который использовал ее, Рейстлин откинул крышку сундучка и извлек из него небольшую кожаную сумку. Он пересчитал монеты в ней, что было, в общем–то, необязательно. Он знал, сколько там находится до последнего гроша, и надеялся, что этого будет достаточно.
На следующее утро он обсудил свое намерение с братом.
— Скажи фермеру Седжу, что тебе нужен небольшой отпуск, Карамон. Мы отправляемся в Гавань.
Карамон так сильно выпучил глаза, что, казалось, он не сможет закрыть их снова. Он в немом изумлении пялился на своего близнеца. Путь от Утехи до старой школы Мастера Теобальда, составлявший около пяти миль, был самым длинным расстоянием, на которое Карамон когда–либо удалялся от дома. До Города–Гавани было примерно девяносто миль, и путешествие туда казалось концом знакомого Карамону света.
— Флинт уезжает на ярмарку Праздника Урожая в Гавани на следующей неделе. Я слышал, как он говорил об этом Танису вчера вечером. Танис и Кит наверняка поедут с ним. Я предлагаю и нам присоединиться.
— Будь уверен! — заорал Карамон. От радости он изобразил нечто вроде импровизированного танца на пороге, что заставило трястись весь дом, державшийся на ветвях.
— Успокойся, Карамон, — раздраженно приказал Рейстлин. — Иначе опять провалишься сквозь пол, а мы не можем себе позволить тратить деньги на ремонт.
— Извини, Рейст, — Карамон утихомирился, особенно после отрезвившей его мысли: — Кстати о деньгах, у нас их хватит? Такое путешествие немало стоит. Танис предложит заплатить за нас, но мы не должны ему позволять.
— Хватит, если мы будем экономить. Я прослежу за этим. Не беспокойся.
— Я спрошу Стурма, хочет ли он поехать с нами, — сказал Карамон, на которого снова снизошла беззаботная радость. Он потер руки. — Это будет настоящее приключение!
— Не думаю, — саркастично заметил Рейстлин. — Путешествие в повозке по хорошей дороге продлится от силы три дня. Не вижу, что может с нами приключиться.
Это только доказало, что он все же не унаследовал дара предвидения своей матери.
9
Путешествие началось так мирно и скучно, как все могли только мечтать, за возможным исключением двух молодых воодушевлены воинов, которым не терпелось продемонстрировать свои способности. Погода стояла прохладная и солнечная. Пыль на дорогах улеглась после недавно прошедших дождей. Дорога в Гавань была заполнена путешественниками, так как Праздник Урожая был самым пышным и богатым праздником города.
Танис управлял повозкой, которая была до отказа забита изделиями гнома. Флинт надеялся заработать достаточно, чтобы возместить убытки, которые он потерпел за время долгого бездействия. Рейстлин сидел рядом с Танисом, составляя ему компанию. Китара то ехала вместе со всеми, то шла рядом. Она была слишком неусидчива, чтобы заниматься чем–то одним долгое время. Флинт уютно устроился среди кастрюлек и горшков в задней части повозки, сторожа свои самые ценные изделия: серебряные запястья, браслеты и ожерелья с драгоценными камнями. Стурм с Карамоном шли позади, готовые встретить любую опасность.
Двое молодых людей мысленно населяли дорогу бандами грабителей, легионами хобгоблинов (несмотря на заверения Таниса в том, что в Утехе не видели гоблинов со времен Катаклизма) и стаями свирепых зверей от волков до василисков.
Их надежды на битву (ничего серьезного, небольшая стычка подошла бы) подпитывал и растил Тассельхоф, который с восторгом рассказывал все истории, которые он когда–либо слышал, и некоторые, которые он сочинял тут же, на ходу. Истории о беспечных путешественниках, чьи сердца вырывали и пожирали людоеды, о путешественниках, которых утаскивали в лес дикие медведи, о путешественниках, которых призраки превращали в живых мертвецов.
В результате Стурм не убирал руку с рукояти меча, холодно и пристально оглядывая каждого встречного, большинство которых принимало его за вора и спешило убраться с его дороги. Карамон сурово хмурил брови, думая, что выглядит грозно, хотя, как заметил Рейстлин, он больше был похож на человека, страдающего от изжоги.
К концу первого дня рука Стурма болела от постоянного сжимания рукояти меча, а у Карамона раскалывалась голова оттого, что он постоянно выдвигал нижнюю челюсть вперед под неестественным углом. У Китиары болел живот от еле сдерживаемого смеха, потому что Танис не позволял ей открыто смеяться над молодыми людьми.
— Им нужно учиться, — сказал он. Это было чуть позже обеда, и Кит ехала впереди, сидя между Танисом и Рейстлином. — Им не повредит развить осторожность и внимательность, даже если они немного перестараются в этом. Я помню себя в юности. Я вел себя с точностью до наоборот. Из Квалиноста я вышел с ветром в голове и принимал каждого встречного за доброго друга. Чудо, что мне не размозжили череп в первый же день моего самостоятельного путешествия.
— В юности, — хмыкнула Китиара. Она сжала его руку. — Ты говоришь, как старик. Но ты все еще молод, друг мой.
— По эльфийскому счету, может быть, — ответил Танис. — Но не по человеческому. Ты никогда об этом не задумывалась, Кит?
— Не задумывалась о чем? — рассеянно отозвалась она. Она не слушала его на самом деле. Китиара совсем недавно купила у Флинта кинжал из отличной стали и теперь была поглощена тем, что обертывала рукоятку сплетенными вместе полосками кожи.
