— В действительности — ничего. Ему кажется, что правая полностью парализована, а левая вот-вот откажет. Криолла почти не спит, боится кошмаров, кричит во сне так, что ее братец сразу хватается за меч, ищет обидчика…
— Меч?!
— Да какой там меч… Сама посмотри — обычная хворостина. А вообще-то он оказался крепче всех, с ним почти нет хлопот. Ничего, как-нибудь протянем. Да, а ты-то здесь какими судьбами? Выглядишь против прежнего неплохо…
— Купания и сон еще никому не вредили… — буркнула Амариллис. Она никак не могла отвлечься от увиденного.
— Ну, ты что загрустила? — Лорка прикоснулся к ее плечу, заглянул в глаза. — В госпитале ты и не такое видела.
— Вот именно, в госпитале. Я ведь с самого начала этого проклятущего ветра не заглядывала сюда, не навещала вас… да и некогда было, признаться. Последний раз я видела их совсем другими…
— Понимаю. Я по первости тоже переживал. А сейчас ничего…
— Привык?
— Нет, просто знаю, что мы выкарабкаемся. Осталось уже немного.
— А ты откуда знаешь? Впрочем, неважно… ты, наверное, прав. Венона говорила, что больше двух месяцев это не продлится.
Потом, ближе к вечеру, Амариллис отправилась готовить бодрствующим ужин, а спящим — очередную порцию болеутоляющих настоев, чтобы они смогли хоть немного «погулять» (как не без иронии говорил Лорка). Всё гуляние заключалось в том, что он выносил Лиусса и Рецину поочередно в гостиную актерского флигеля и усаживал в низкие кресла; там они и сидели, глядя перед собою ничего не соображающими глазами, равнодушно пережевывая пищу, подсунутую под самый нос. Накормив друзей и вытерев им рты и подбородки, Амариллис присела рядом с Лоркой, на теплый подоконник наглухо закрытого окна.
— Ты так и не сказала, почему ты здесь… и откуда пришла.
— Горбатого могила исправит. — и Амариллис, покачав головой, выразительно глянула на Лорку. — Знаешь, как говорят у меня на родине?
— …от любопытства кошка сдохла. — смеясь, продолжил рыжий. — Ты говорила мне это не меньше сотни раз.
— И все зря. Ладно уж. Мне нужен твой совет, друг мой Лорка Бреттиноро. Как ты думаешь, выйдет ли из меня госпожа ратманша?
И Амариллис, не упуская ни малейшей подробности, передала Лорке содержание её беседы с ратманом. Он выслушал её на редкость серьёзно, не перебивая и не отпуская своих обычных шуточек. Когда девушка сказала о смерти первой жены Риго, вольтижер нахмурился, словно припоминая что-то; узнав о болезни Сириана Мираваля, недоверчиво скривился. Когда же Амариллис, закончив рассказ, вопросительно посмотрела на него, он еще довольно долго молчал, поглаживая длинными, красивыми пальцами несколько отросшую рыжую бородку.
— Ты просишь у меня совета, Амариллис? Ты получишь его. Но не благодари и не ругай меня, ибо совет мой будет жесток. И не Лорка — рыжая отрава даст его тебе, а граф Манарди да Бреттиноро.
Лорка опять надолго замолчал, так, что Амариллис даже испугалась — не обидела ли его чем-нибудь. Но вдруг он повернулся к ней и заговорил с неожиданной горечью.
— Что ты знаешь обо мне, дева? Седьмой по счету жеребец в стойлах Бреттиноро — болтлив, пройдошист, соврет — недорого возьмет, ладит с лошадьми, и при любой оказии лезет в окно к замужней даме. Так, что ли?! Не возражай, сам знаю, что так, и у этакого типа ты просишь совета?!.. что бы сказал Арколь…
— Это все ветер… Ты все-таки еще не совсем здоров. — Амариллис уже жалела, что завела этот разговор.
— При чем тут ветер, дева, — и Лорка безнадежно махнул рукой, — со мной и без него все ясно. Отец — сиятельный граф, богат и славен, драгоценностями разукрашен, как нужник властителя Шаммаха, и туп, как задница его любимого слона. Шестеро братьев — старший, вылитый папаша, и сейчас живет припеваючи, а уж как осиротеет… Два брата служат в герцогской гвардии, оба достойны и правильны, как трактат по геометрии. Еще один водит отцовские корабли и ему вечно недоплачивают жалованья. Толстячок женился на богатой наследнице и теперь смотрит в рот тестю-торговцу. А малыш Фриар погиб… не вернулся из Арр-Мурра. Хотел мальчик на женитьбу заработать поскорее, уж больно нетерпелив был… его можно было понять, невесто чудо как хороша была, хоть и бедна, как храмовая мышка. Майорат, чтоб ему… Одному — все, остальным — шиш. И если второй по счету еще может на что-то надеяться: ну, заболеет старший брат, помрет — куда как добрые мечты!.. — то седьмому что делать прикажете? Перетравить предыдущих? Продать себя богатой вдовушке? Податься за Край Света?!
Лорка замолчал, злобно пиная сбившийся ковер. Его собеседница тоже молчала, смущенно опустив глаза. Амариллис по себе знала, что пустившийся на такие вот откровения уже на следующий день жалеет об этом, и желает лишь одного — чтобы вчерашний собеседник забыл всё до единого.
— Вот что, Амариллис. И не думай даже отказаться от такого предложения. Нет уж, сама просила совета, теперь не перебивай. Ратман, конечно же, здоров как столетний дуб. Знаю я таких, они всех своих детей переживают. То, что Морелла Мираваль умерла, очень похоже на правду — женщины дома Квиати через одну умирают в родах. Ты же, дева, достойна стать не то что ратманшей, тебе и герцогский венец Арзахеля пришелся бы впору. Соглашайся, Амариллис. Подумай сама, что тебя ждет в будущем? Еще с десяток актерских лет — и это в лучшем случае — а что потом? Поблестишь, повластвуешь, поиграешь, и?! Купишь бакалейную лавочку или трактир откроешь? На что твоих сбережений хватит, а? Или выйдешь замуж… только вот за кого? Или будешь при Арколе в старых девах жить? Посмотри правде в глаза, Амариллис. Деньги мы копить не умеем, живем как бабочки-однодневки. Да, сейчас мы на вершине, независимы, сыты. А когда пройдет наше время, и придут новые дети Лимпэнг-Танга — что тогда?!
— Но… я даже вблизи его не видела… — девушка с силой сжала край подоконника, так что даже пальцы побелели. — Разве так можно, Лорка?
— Так — не должно. Но можно. — вольтижер взял девушку за плечи и развернул к себе. — Не крути, Амариллис. С каких это пор тебя так волнуют вопросы морали? Небось, когда в окно лезла…
— Перестань! — Амариллис почти кричала, даже Орсон обернулся на ее голос. — Прекрати! Не твое дело…
— Ах вот оно что… — Лорка грустно улыбнулся и, не обращая внимания на фырканье танцовщицы, ласково обнял девушку за плечи, так, что голова ее уткнулась ему в плечо. — А я-то, олух, совсем забыл… Бедная моя девочка, постарайся забыть об этом как можно быстрее. Эльфийский лорд и плясунья…сюжет для пошлейшей, завиральной баллады, от которой тошно эльфам и стыдно людям. Ну вот, теперь ты заплакала. Я ведь предупреждал, что совет будет жестоким. Не плачь. Выходи за Риго Ворона, роди ему сына — и тебе не придется беспокоиться о завтрашнем дне, терпеть завистливые или похотлиые взгляды… многие ли понимают и ценят твое искусство? ну, мы… да еще этот твой шаммахитский маг, да Геран. Хотя за него я не поручусь.
