В нетерпении переминались карраны, чувствуя напряжение своих наездников. Все они были выведены из загонов, готовясь взлететь один за другим. Родам ждал появления гонца.
* * *
Сбившись поплотнее в крайних палатках лагеря, вооруженные, риши готовилсь к бою. Готовы были расчеты метательных машин. Отряды арбалетчиков собрались в центре лагеря.
* * *
Ночь вспыхнула горящими глазами и яркими факелами. Будто кто-то чиркнул спичкой в заполненной газом комнате. Через поваленный частокол в лагерь ворвались горожане. Всадники вскакивали на стидов, и носились между палаток, поджигая всё, что могло гореть.
Тут же упали стены шатров и сотни ришей ринулись на оторопевших горожан. Напряженное дыхание ришей утонуло в криках ярости, пробежавших по рядам людей. Противники схлестнулись.
* * *
Сотня арбалетчиков вела слаженный огонь по людям, били немного за спины, доставая задние ряды. И вдруг палатки слева рухнули, смятые огромными зверьми. Если риши и могли чего-то испугаться, то только этих ужасных волков, беспощадных и могучих.
Зелеными пятнами хорхи возникали в рядах мохнатых легионеров, разрывая тела вместе с доспехами. Прежде, чем мечники прикрыли стрелков, в бой ворвались лесные всадники. Кололи, рубили, яростным криков возвещая о прибытии. И рык сотен хаяс поддерживал своих хозяев.
Если безумие и не затопило умы, то оно точно вырвалось на свободу в пламенеющем лагере, став искрящимся воздухом и потными телами.
Сполохи пламени плясали на лице Владыки и невозможно было угадать, доволен он или нет.
* * *
Вождь ришей, в полных металлических доспехах, лично возглавил битву. Защищенный лучшими бойцами он должен был контролировать ее сам. Да, ожидали людей… Но не столько.
* * *
Родам ошеломленно глядел на многотысячную схватку, охватившую лагерь. С высоты полета каррана, горящие палатки, люди, звери и риши казались ему одним пылающим муравейником.
Вслед за Остегом Небесные владыки легли на крыло. И вскоре ночь окрасилась взрывами, когда бурдюки с огненной смесью ударили по баллистам и катапультам. Жгли всё, над чем проносил их ветер.
Отсегу лагерь напоминал ярмарку на сильно переполненной площади. Светло было как днем… Так что было даже видно вспыхивавших как спички ришей и их падающие с высоты фигурки, когда карраны поднимали их в воздух.
Если бы вожди ришей не заменяли друг друга с поразительной скоростью, так что схватка не меняла хода…
* * *
Светило наверняка удивилось, обнаружив всё то, о чем слышала от своего спутника. Бой шел до самого рассвета, удобряя землю жизнями воинов. И весь город теперь напряженно вглядывался в схватку трех армий.
Изменения, произошедшие за ночь, очевидны были не всем. Глядевшие со стен не знали, что за ночь битва сдвинулась от лагеря к стенам города. Войска то сходились, то расходились, и если сначала отряды людей сменяли друг друга, давая отдых уставшим рукам, то теперь это уже была отчаянная рубка.
Риши давили людей к стенам… К разрушенным стенам. А жители видели свежие отряды, готовившие штурмовые лестницы. Было ли ришей настолько больше, или же они были гораздо более умелы — теперь было неважно.
* * *
Саша тоже смотрел на поле за городом. Оно было усеяно точками тысяч павших существ. Вперемешку лежали здесь тела лесников и горцев, ришей и жителей Верска, карранов и хорхи с хаяс. Битва была проиграна, это было очевидно. Но даже скомандовать отступление было некому.
Лерада снесло со стен камнем, летевшим из лагеря ришей… Владыка сражался, не замечая потерь, окруженный густым кольцом телохранителей — этих, казалось, не сломить. Но так только казалось. Все решало время. Может, только Небесные владыки видели с высоты исход. Однако, обезумевший Остег снова и снова направлял каррана в бой, разрывая ришей. Ведь Родам упал бесформенной кучей посреди поля… И только ветер шевелил перья застывшего навсегда каррана и его изломанного наездника.
Саша смотрел на них, но взгляд его утыкался куда-то еще дальше. В стену за горизонтом. Он хотел бы разозлиться, но не мог. Хотел бы испугаться, но не мог. Может, потому, что не знал, что ему делать? Рушились все планы.
Мальчик устало опустился на деревянный настил и облокотился на стену.
— Что мне делать Ворон? Всё, что я могу — это пойти туда пешком и единственное, когда у меня что-то выходит — это страх. А если я хочу обратиться к Тьме… или Перекрестку…. Или что бы это ни было, я теряю себя. Я хотел хотя бы помочь этим людям, если я могу… но и тут ничего не вышло. Ведь город теперь падет, да?
Ворон молчал. А мысли носились в голове, чередуясь в безумной гонке. Силясь найти решение. То, в чем он был бы уверен. Знать, как получить желаемое… но он не знал.
— Молчишь… Я бы хотел разозлиться, но не могу. Если бы я мог как-то балансировать на грани… но сколько я не пытался — у меня не выходит. Я делал все, что ты говорил, я действительно старался. Но не выходит. И времени не остается. Если я не пойму, — мальчик глубоко вздохнул, — я просто брошусь в самый центр их лагеря. Я не знаю… Что мне делать?
Саша почувствовал себя бесконечно уставшим. Он лег на спину, и небо могло видеть свое отражение в его глазах.
Ворон не ответил, но Саша вдруг вспомнил его слова.
— Сдайся, — однажды говорил он ему.
Отчаяние сменилось безразличием и отстраненностью.
— …и тогда ты поймешь, что бог тебе совсем не нужен.
Мысли текли холодно и плавно. И также плавно, почти незаметно, пришло озарение. Разгоряченный всадник разума остановил безумного скакуна чувств и мыслей, огляделся… и понял, что уже прибыл на место и едва не проскочил мимо.
Теперь Скиталец точно видел грань, грань между миром внутри и снаружи. Грань, очерченную наблюдением. Он точно знал что делать, но все еще боялся… Боялся не за себя — за людей, что были вокруг. И потому ему нужно было вырваться из города, ставшего ловушкой.
Он бросился со всех ног по скрипучему настилу. Если добраться до шамана… это решит и исход боя. Мешать командирам ришей, равноценным шаману не стоило ничего — заменяли друг друга. Хотя и то, как именно помешать бою он слабо представлял, он был уверен, что шаман ключ к этому.
* * *
Ареил глядел битву. Он понимал, что происходит на поле. Но его просто напросто сковала ноша ответственности. Он знал, чем закончится отступление в город. Стены были сломаны и риши бы давили до последнего…
— Кетад…
— Да, светлейший? — главный советник даже сейчас не терял учтивости.
— Все риши на поле?
Ареил не замечал, как пальцы опущенной руки непроизвольно постукивали по бедру.
