Елена замерла, боясь вздохнуть.
«Черт возьми…»
Флесса убрала кинжал, сняла щит. Обеими руками расшнуровала крепление и стянула шлем-маску. Качнула головой, хватая воздух ртом. Капли пота покрывали белое лицо, прихваченные шнурком волосы растрепались.
«Черт тебя дери, это же учебный поединок!»
— Никогда не давай пощады, — строго наставила герцогиня, все еще тяжело дыша. — Никогда! Получишь удар в спину, и никто не оценит твое благородство. Все скажут, вот человек, что не сумел распорядиться даром Пантократора! [38]
Елена склонила голову, признавая ошибку.
— Но было хорошо! — Флесса выровняла дыхание. — Два поединка из пяти твои.
— Я думала, мы тренируем тебя, но кажется, учусь, скорее, я, — заметила Елена.
— И это славно! — герцогиня пребывала в хорошем настроении. — Я сделала верный выбор. Ты достаточно сильна, наши схватки заставляют меня напрягаться, оттачивать мастерство. И ты развиваешься, а значит, мне тоже приходится следить, чтобы счет оставался три к двум, а не два к трем. В следующий раз попробуем сабли. Или что-то более короткое… без щитов.
— Рада служить, — Елена повторила «лебединый реверанс», помня, что это безумно нравится Флессе.
— С гордостью принимаю достойное служение, — ответила герцогиня классической формой приемки ценной услуги и сменила тему. — Подожди немного, я должна прочитать письмо.
В доме-усадьбе, который Вартенслебены арендовали на несколько лет вперед, имелась отдельная фехтовальная зала. Но женщины, как правило, занимались боевыми искусствами в кабинете Флессы, что примыкал к ее спальне. Благо места хватало, огромная комната занимала едва ли не четверть этажа и казалась очень скудно меблированной. Высокие окна от пола до потолка, несколько всегда запертых книжных шкафов, огромный стол из темно-желтого дерева, обтянутый сверху шелковистой кожей настолько тонкой выделки, что хотелось просто водить по нему ладонями, наслаждаясь ощущением совершенства. Недаром кожа во всех мыслимых видах и отделках была визитной карточкой Малэрсида. Красоту немного портило созвездие старых чернильных пятнышек. Они, да еще множество листов и бутылка чернил показывали, что стол отнюдь не служит предметом украшения. Здесь регулярно и помногу работали.
Помимо прочего на столе лежал увесистый журнал расходов, могучая стопка бумажных листов, заключенных в коричневый переплет. Елена представляла жизнь аристократа как череду развлечений и, соответственно, разбрасывания золотых направо и налево. Так оно и было — внешне. А за фасадом легкомысленных трат скрывался скрупулезный учет.
Флесса самолично вела бухгалтерию по всем расходам. Жалование слуг низшего уровня вплоть до мальчика — помощника пекаря, содержание слуг «тела» и «комнаты», телохранители, курьеры, почтовые сообщения. Пожертвования церкви, раздача милостыни, закупки малые, средние и крупные. Ботинки и туфли, ткань, одежда — многочисленные дары друзьям семьи в столице, детям друзей семьи, а также полезным людям вроде стряпчих. Пергамент, выделанная кожа, иглы и прочие снасти, которые покупались для мастеров, которые в свою очередь выполняли для молодой аристократки особые заказы. Расходы домашнего портного на отрезание ворса поношенной одежды. Сундуки из дубленой кожи. Тростник для выстилания полов комнат для слуг и прочих «неблагородных» помещений. Посуда медная, оловянная и «господская». Свечи, лампы, светильное масло, волшебные лампы. Вино купленное, вино, полученное в дар, пиво, сваренное женщиной-пивоваром непосредственно в доме герцогини. Все было учтено до последней монетки.
На сей раз близ привычного красного фолианта покоилась другая книга, похожего формата, но в переплете из кожи черного цвета, да еще с хитроумным замочком без видимой скважины. Но Елена лишь скользнула взглядом по новому предмету. Как обычно женщина засмотрелась на доспех, что стоял по левую руку от стола герцогини на полированном станке из драгоценной северной березы. Собственно доспехом это назвать можно было с большой натяжкой, конструкция больше ассоциировалась с чем-то крепостным, напоминала башню. Несколько цилиндров из черной бронзы на ременных петлях и заклепках с рублеными шляпками образовывали кирасу, длинную юбку ниже колен, а также горжет до уровня глаз. Все это венчалось шлемом, похожим на суповую миску, обшитую кабаньими клыками так часто, что металла почти не было видно под желтой, растрескавшейся от времени костью. Флесса упоминала, что это реликвия семьи, латы древних времен, сделанные до возникновения Старой Империи. Ходить в бронзовых ведрах было почти невозможно, ездить верхом невозможно в принципе. Елена предполагала, что, скорее всего, перед ней доспех колесничего, самоходная боевая башенка, видимо для лучника. Но в любом случае выглядело невероятно впечатляюще.
Рядом с броней, на самом углу стола, рядом с черной книгой, покоился увесистый мешочек с характерными складками, какие дают лишь монеты. Много монет, причем отнюдь не серебряной мелочи. Мешочек был развязан, и драгоценная ноша частично просыпалась наружу. Полуденные лучи добрались и сюда, монеты блеснули отраженным светом. Ого, чеканка-то новехонькая! Что-то в деньгах показалось необычным, странным. Додумать мысль Елена не успела. Флесса решительно подвинула гостью в сторону и накрыла кошель большим листом пергамента.
Несколько мгновений женщины мерились взглядами, затем Елена вздохнула и пожала плечами, признавая поражение. Да, вышло грубовато, но с другой стороны не следовало так явно пялиться на чужое золото. Или серебро?.. Что же все-таки не так с монетами…
— Ванна, — сказала Флесса, показывая улыбкой, что короткий инцидент, в чем бы он ни заключался, исчерпан. — Нам нужна ванна.
— Определенно, — с энтузиазмом согласилась Елена.
Она с удовольствием поглядела, как подруга снимает тренировочную одежду, разбрасывая по надраенному до блеска полу войлочные тапки, куртку, чулки с нашитыми валиками. Оставшись лишь в рубашке из тонкого полотна, Флесса обернулась через плечо.
— Ты со мной?
Женщины, не сговариваясь, улыбнулись, вспоминая не столь уж давнюю ситуацию, когда те же слова говорила другая.
— Да, конечно, — Елена расстегнула кожаный пояс, поддерживавший мужские штаны. Против обыкновения, в гульфике она хранила не мелкие деньги, а ножик, больше похожий на скальпель в деревянных ножнах.
— Я помогу.
Она встала за спиной герцогини, помогла стянуть через голову насквозь мокрую от пота рубаху с широкими рукавами на завязках. Попутно не удержалась от соблазна тронуть коротко остриженными ногтями шею Флессы, открывшуюся из-под короткой стрижки. Шея у наследницы была длинная и в то же время сильная, переходившая в изящные плечи без тени сутулости, характерной для городских жителей. Флесса имела поистине королевскую осанку человека, который не привык ни перед кем склонять голову, с детства хорошо питался и был привычен к изощренной физкультуре.
Взгляд Елены упал на обнажившуюся спину любовницы, и плавное скольжение подушечек пальцев сбилось. Теперь лекарка увидела то, что раньше только чувствовала, сжимая Флессу в объятиях — несколько шрамиков крест-накрест, смотрящихся вызывающе, даже оскорбительно на белой коже, не тронутой загаром. Елена с Земли понятия не имела, откуда они могли появиться. А вот Люнна из тюрьмы с первого взгляда опознала давние, хорошо залеченные следы порки. Много лет назад Флессу жестоко били кнутом, стараясь не искалечить, но причинить максимум боли,
Герцогиня вздрогнула, словно у нее имелись глаза на затылке. Повела плечами, отбросила рубашку и шагнула дальше, не оборачиваясь. Она даже выпрямилась еще больше, хоть это и казалось невозможно. Глядя, как Флесса, не повернув голову ни на волосок, шествует — по иному не скажешь — в купальную, Елена облизнула пересохшие губы и побыстрее избавилась от штанов с нижними портками.
Вода полилась из кувшина горячей струей, почти обжигая. Елена простонала сквозь зубы, переживая экстатический восторг, понятный лишь спортсмену и бойцу. Ванна омывала, вытягивала из тела усталость, приятно ласкала свежие синяки — тренировка тренировкой, но била Флесса в полную силу, как и получала в ответ. Кроме того, само по себе теплое мытье было невероятной роскошью, и Елена наслаждалась каждым актом. Обычно к ванне прилагался еще массажист, но сегодня пришлось обойтись без него, мастер вывихнул палец в уличной драке и оказался временно нетрудоспособен.
