Алексей Константинович взглянул на мою побитую осколками физиономию и улыбнулся.
— Должен признать, шрамы порой и правда украшают мужчину. По крайней мере в вашем случае, Михаил Николаевич.
— Весьма польщен, ваше императорское величество. Как я понял из сегодняшней статьи в «Петропольских ведомостях», мне создают образ героя.
— Вам к лицу, — отозвался государь. — К тому же вы и правда совершили подвиг. Спасли законного императора, уберегли нас от переворота. И жертвы принесли немалые. Я очень сочувствую вашей утрате, Михаил.
Голос государя сорвался. Он бросил взгляд на стоявшую на столе фотографию — на ней был изображен покойный цесаревич в парадном мундире.
— Оба наших рода многое потеряли, — сказал я. — Я рад тому, что смог выполнить вашу волю и сберег сестру.
Государь рассеянно кивнул.
— Да, конечно… — но он тут же взял себя в руки. — Итак, Михаил Николаевич, теперь наше будущее далеко от того, какое мы планировали. Обстоятельства внесли свои корректировки.
— В вашем случае — да, — согласился я. — Но разве моя миссия не закончена? Ксении Константиновны больше нет, Радаманта — тоже. Аспида и Орден Надежды развалены и уничтожены. Увы, многие аристократы пострадали или и вовсе погибли, но, уверен, свято место недолго будет пустовать…
— Разумеется, ваше сиятельство. Но я пригласил вас сюда не только затем, чтобы обсуждать возрождение города и сословия. К счастью, с этим мне помогут. Я хочу поговорить о вас, Михаил. О вашем будущем. Какие у вас планы?
Я смущенно отвел глаза в сторону.
— Нужно привести сестру в чувство — произошедшее серьезно на нее повлияло. Хотелось бы нормально похоронить семью. В Ириновке, в родовом склепе. Затем нужно провести ревизию активов и понять, смогу ли восстановить усадьбу. Это знаковое место для моего рода, и оно должно остаться за нами…
— Я имею в виду более отдаленную перспективу, — улыбнулся император.
— Сложно сказать, ваше императорское величество. Чтобы разыграть карты, сперва нужно увидеть, что на руках. Но я уж точно не намерен долго гостить у Штоффов. Матильда Карловна имеет на меня острый зуб.
— Это я уже понял, — усмехнулся государь. — А что насчет образования? Службы…
Хороший вопрос.
— Ну, в идеальном варианте я бы хотел закончить обучение в Аудиториуме. Нужно получить хотя бы базовую квалификацию. Да и служба мне, признаюсь, нравится. Уже привык, втянулся…
Император слушал меня, лениво барабаня тощими пальцами по столу.
— Что ж, Корф отзывался о вас высоко, что само по себе редкость. Вальтеру Макаровичу сложно угодить, но вам удалось заслужить его искреннюю симпатию. Да и ваши успехи в Аудиториуме весьма впечатляют — грешно бросать учебу с таким потенциалом. Учитывая рекомендации вашего руководства, я благословляю вас на учебу и дальнейшую службу. Впрочем, если однажды вы надумаете оставить Отделение, уверен, будете нарасхват в любом государственном учреждении.
— Я тронут, — искренне признался я. — Правда, наравне с заслугами у меня было и немало промахов.
Алексей Константинович пожал плечами.
— Вы человек, Михаил. Не промахивается лишь Господь, да и то некоторые личности готовы поставить это утверждение под вопрос.
— Ваше императорское величество, — начал наглеть я, — неужели вы прислали за мной лишь потому, что хотели уговорить не бросать учебу? Я польщен вниманием, но уверен, что вы бы не стали тратить время лишь на это.
Государь добродушно усмехнулся и потянулся к тяжелой кожаной папке, что лежала под рукой.
— Все верно, Михаил. Я хотел поблагодарить вас лично. Все, что возможно было сделать, вы сделали. Я допустил ряд непростительных ошибок, но за это и отвечать мне. К вам у меня нет претензий — лишь благодарность. И я намерен облечь ее в материальную форму.
Он придвинул ко мне папку, и я вопросительно приподнял брови.
— Что это?
— Это теперь ваше. Ознакомьтесь.
Я осторожно раскрыл папку и едва не подпрыгнул в кресле.
— Княжеский титул? — вытаращился я. — Князь Соколов?
— Удивлены?
— Немного.
Я перевернул документ с указом и обнаружил следующий. Мне во владение передавалась значительная часть богатств опального Юсупова — в основном земли и недвижимость. Также казна выделяла мне миллион рублей. И как вишенка на торте — одна из романовских резиденций, тот самый Александровский дворец на набережной, где прежде обитал покойный Великий князь Александр Константинович — теперь тоже была моей.
Всему имелись соответствующие доказательства. Папка была набита указами и дарственными под завязку.
Я медленно закрыл ее, не чувствуя пальцев.
— У меня нет слов, ваше императорское величество.
— Достаточно вашей верности, Михаил. Вы через многое прошли, чтобы стать тем, кем вы сейчас являетесь. Вам предстоит позаботиться о сестре, восстановить имение, укрепить род. Это ваша задача как Патриарха, и выполнять ее будет куда проще, когда за душой есть средства. Кроме того, — император вздохнул и взял со стола какую-то небольшую обитую черным бархатом коробочку, похожую на шкатулку, — есть еще один вопрос, который придется обсудить. И тема, признаюсь, неприятная.
— Что вы хотите знать?
Император вертел коробку в руках.
— Ирина Алексеевна, ваша давняя подруга, сегодня сделал весьма скандальное заявление. Она утверждает, что вы едва не поженились. И хотя брак не состоялся, она клянется, что связь была… консумирована. Это так?
Ну говорил же я ей, что нам еще аукнется та авантюра. А Ирка вместо того, чтобы сидеть тише воды, наоборот, с ноги открыла дверь в скандал.
— Да, ваше императорское величество, — кивнул я. — Ирина Алексеевна сказала правду. Вину не отрицаю. Правда, если это как-то подсластит пилюлю, в тот момент, когда все случилось, мы были искренне убеждены, что не доживем до мирного времени.
Император задумчиво уставился куда-то под стол.
— И снова женщина заставляет меня идти на уступки, пользуясь моей слабостью. К черту! — Он ударил коробкой по столу так, словно хотел объявить о «рыбе» в домино. — Пусть так и будет. Здесь ситуация иная, может и повезет.
Я удивленно глядел на государя, глаза которого блестели от азарта.
— Это тоже вам, Михаил. Но не для вас.
— Позволите? — я потянулся к коробочке. Император кивнул.
Еще не открыв ее, я уже понял, что это было. Ну дает Алексей Константинович. Удивил.
Когда я открыл тугую крышку, издал восхищенный вздох.
— Какая красота. Что это за камень?
На подушечке лежало кольцо. Изящное, словно созданное под Ирину — под ее тонкие пальцы и утонченную внешность. Узкий витой золотой ободок, словно веточка, обхватывал необычный камень дивной красоты.
При каждом движении цвет этого камня менялся от зеленого к красновато-розовому.
— Ни одно явление, связанное с драгоценными камнями, не поражает больше, чем оттенки, излучаемые ограненным александритом, когда свет проходит через камень в определенном направлении, — улыбнулся государь. — Этот камень был обнаружен в позапрошлом веке в Уральских изумрудных копях. По ценности он равен алмазу, и даже выше его. Но для нас, Романовых, он стал родовым талисманом. Этот драгоценный камень назван в честь моего предка, александритом.
Я с трудом оторвал глаза от кольца и завораживающего самоцвета.
— Благодарю, ваше…
— Сперва условие, Михаил Николаевич. Доучитесь, получите звание. Ирине бы тоже неплохо закончить образование. За это время она будет представлена народу — нам еще придется разбираться с Синодом, как узаконить ее статус. Словом, коней не гоните. Но главное — мое благословение вы уже получили, ваша светлость.
Эпилог
Из письма князя Михаила Николаевича Соколова князю Сергею Андреевичу Воронцову:
От мыслей обо всех этих несносных празднествах, балах и торжествах, что предстоят в ближайшие дни, меня начинает мутить. Но ладно я — страшно представить, каково будет Ирине. Не знаю, как она выдержит эти мучения. Даже в такие минуты ее не оставляют в покое и дергают уже целых две недели.
