Я кинулась в сторону двери, ведущей в небольшой коридор.
Далеко, впрочем, убежать не удалось. Себастьян мгновенно настиг меня и, схватив на руки, потащил обратно в комнату.
— Отпусти! Не трогай меня! Гад!
Я отчаянно колотила по обнаженному торсу мужчины. А Себастьян, будто не замечая сопротивления, спокойно донес меня до дивана и осторожно на него усадил. После чего прижал за плечи к подушкам, пресекая все попытки встать, и принялся рассматривать мое лицо. Так, словно бы видел впервые.
— Что в тебе такого особенного? — почти прошептал мужчина. — Почему каждое твое появление для меня подобно взрыву? И с каждым разом давление силы становится сильнее и сильнее?
Замерев, я смотрела в изучающие глаза и чувствовала себя препарируемым животным.
— Не отрицаю, ты красивая, но ничего такого, чего бы я не видел раньше…
«А вот это уже перебор!» — со злостью констатировало подсознание.
Рука взметнулась сама собой, залепив Верховному судье хлесткую пощечину.
— Вот и катись туда, где видел это раньше! — От злости я невольно перешла на «ты». — И прости, что отвлекли от Ардении каким-то там спасением наших жизней!
— Вообще-то я был на тренировке в Академии Боевой магии, — поправил Себастьян и с улыбкой потер щеку. — И, пожалуй, мне совсем не помешает заниматься чаще, если я пропускаю такие удары.
— Могу добавить еще! — Я тщетно пыталась вывернуться из рук мужчины. — Если это гарантирует просветление в вашей голове.
— Не стоит. — Себастьян отпустил меня, но по-прежнему остался сидеть рядом. — Думаю, нам просто надо поговорить. Пойми, Кара, для меня концентрация и контроль над силой очень важны. От этого зависит успех многих операций и жизней. Восстановить контроль мне необходимо, поэтому прошу тебя, если ты что-то знаешь, просто скажи. Мы найдем выход, и ты отправишься домой.
Ну да, так я и поверила. Стоит только сказать два слова: «я — Видящая», и этот уютный домик станет для меня вечной тюрьмой. А за ее стенами отец будет предпринимать отчаянные попытки найти и освободить меня отсюда, впрочем, только для того, чтобы запереть в другое, похожее убежище. Так что молчание — золото, а я жадная.
— Мне нечего вам сказать, ваша честь, — ровным голосом ответила я. — Я ничего не знаю.
— Врешь, — со вздохом констатировал мужчина. — Но, с другой стороны, это уже хорошо. Значит, какие-то догадки у тебя есть. Не придется годами нащупывать их вслепую.
Годами?!
— Послушайте, я не хочу сидеть здесь годами!
— Поверь, я тоже хочу разобраться со всем как можно быстрее, — заверил Ян. — Ну же, Кара, расскажи мне. Дай хоть какие-то зацепки. Подсказки. Понимаю, что это, скорее всего, что-то неприятное, иначе бы ты не стала молчать. Но, обещаю, закрою глаза на любые нарушения, даже постараюсь помочь.
Голос его становился все более вибрирующим, мягким, обволакивающим. Ледяной взгляд оттаял.
И хотя во мне клокотали злость и раздражение, в этот момент, глядя в голубые глаза, я как-то остро ощутила близость Яна. А еще в полной мере осознала, что сейчас, в этом доме, находимся только я и он. Нет ни его работы и вечных дел, ни назойливой любовницы. Ничего, что могло бы стоять между нами. Есть только Ян и его пристальный, сияющий взгляд.
Взгляд не сдержанного Верховного судьи, а мужчины, который видит важную для себя женщину.
От последней мысли я смутилась, почувствовав, как загорелись щеки. Это было так странно и так волнительно!
Никогда раньше я не испытывала такого, смущавшего меня саму желания прикоснуться к мужчине, быть с ним рядом… совсем близко. Весь мой опыт общения с противоположным полом сводился к безупречно освоенному искусству флирта и Вальтану, с которым, впрочем, близость хоть и была приятной, но никогда не вызывала во мне такого пожара чувств.
А сейчас я просто сгорала от желания почувствовать губы Себастьяна на своих губах, объятия его сильных рук, и… и все остальное тоже. Да, видимо, это и была та настоящая страсть, о которой я только читала в книжках, но не особо в нее верила.
Не выдержав, я слегка приподнялась и осторожно, еще сама до конца не осознавая, что творю, прикоснулась губами к его губам.
Дыхание Яна участилось.
— Кара, не нужно, — еле слышно выдохнул он, впрочем, даже не пытаясь отстраниться. — Ты сама не понимаешь, что…
Его речь прервал мой поцелуй. Теперь я целовала настойчиво, показывая, что очень даже понимаю. Да, Ян меня похитил, и, возможно, завтра я пожалею о том, что делаю. Но сейчас сердце, тело, все мое естество требовало поцелуев и ласки. Его ласки!
Мои руки скользнули по рельефным, напряженным плечам, а губы оставили нежную дорожку поцелуев на его шее, вызывая у мужчины какой-то горловой полустон-полухрип.
А затем предел терпения Яна закончился.
С рычанием он сгреб меня в охапку, жадно, жарко приникая к губам. И я поняла, что все поцелуи в моей жизни до этого момента невозможно и просто нелепо называть таковыми. Это был поцелуй желания и отчаяния, утоляющий жажду подобно несущейся волне, которая сметает на своем пути все сомнения, мысли и тревоги. Незамутненная страсть в чистом ее виде, без границ и пределов.
Треск ткани, стук осыпающихся пуговиц — и мое платье отлетело в сторону. Тонкое кружевное белье постигла еще более суровая кончина: его просто сорвали.
Сильные руки Себастьяна уверенно прошлись по моей спине и сжали грудь, а через мгновение к ним присоединились его губы. От откровенной ласки я со стоном выгнулась навстречу, пытаясь стать к мужчине еще ближе.
— Кара… еще немного, и я не остановлюсь! — простонал Ян, с усилием отрываясь от моей груди. Его глаза пылали.
— А я и не хочу, чтобы ты останавливался, — прошептала я в ответ, окончательно теряя связь с реальностью. Чувствуя только его совершенное, разгоряченное тело, такое же обнаженное, как и мое. Желающее меня не менее, чем я его.
Себастьян приподнял меня за талию и опустил на себя, срывая с губ вскрик, пронзая восхитительным чувством наполненности и близости. А затем рывком перевернул на спину, прижав мои запястья к упругим подушкам дивана. Его движения, поначалу осторожные, изучающие, становились все более сильными и мощными.
И я хотела этой силы, выгибалась ему навстречу. Все в мире свелось к этому с ума сводящему ритму наших тел. Казалось, меня подхватил неудержимый вихрь, который, продолжая расти и расти, возносил на вершину.
А дальше был взрыв. Нет, не какой-то там фейерверк, россыпь звезд и небо в алмазах, все это слишком банально. Это был взрыв вулкана, от которого моя кровь будто превратилась в лаву, в чистый огонь.
