— Авось с дриадами не пройдет, ты же знаешь, — я покосилась на ничего не подозревающего Ванюшу и перехватила сочувствующий взгляд Ласкана в ту же сторону, — надо Малышу головомойку устроить, глядишь, маньяк поопытней будет. Вдруг сможет все вернуть на свои места.
— И как ты это собираешься провернуть? — заинтересованно наклонил голову эльф, ожидая ответа.
— Лучше тебе не знать, — я обернулась, — Палан, тебе пора возвращаться. И прихвати Кайю.
— Я никуда не уйду! — взбрыкнул мелкий.
— Уйдешь, еще как уйдешь! Палан, уходите!
Больше я не стала препираться с кельпи. За меня и Палан справится. Пусть лучше Кайа будет в безопасности в Galad Isilme. Я, спешившись на свернутую трубочкой на ночь и покрывающуюся росой траву, направилась к Малышу.
— Ванюш, слезай. Поговорить надо.
Он беспрекословно послушался. Дальше я отвела его в сторону от тропинки, по которой до этого момента шел наш разномастный отряд.
— Малыш, у меня есть просьба, — он внимательно смотрел на меня и ждал продолжения, — мне нужно поговорить с Тариваном.
В глазах растерянность и недоумение.
— Но я Тариван, — ошарашено воскликнул болобрысик.
— Конечно ты! — поспешила успокоить, — я про маньяка говорю, про твою вторую личность.
Малыша начало трясти. Самым настоящим образом трясти, как в лихорадке. Безуспешно сдерживаемые слезы медленно стекали по его широким скулам. От усилий сдержать истерические позывы он начал дышать через раз и вены на шее и висках разбухли как вышедшие из берегов реки после недельного проливного дождя. Я испугалась.
— Ты…тебе нужен он… не… не Я! — «Я» он выкрикнул особенно громко.
— Тише-тише, это не так. Ты, ты нужен мне и никто другой.
Получается, Малыш знает о существовании Таривана и боится остаться в его тени. Ведь до нашей встречи тем, кто обитал во мраке, был именно воин. Ох, и как объяснить, что его я не променяю и на тысячу маньяков. Просто ситуация не позволяет нам совершить еще одну ошибку.
Крепко обняв расстроенного и потерянного Малыша, я начала издалека.
— Ванюша, если бы нам не нужна была его помощь, я никогда за все века нашего мира не стала бы пробуждать дремлющее в тебе чудовище. Но так случилось, что сейчас на кону наши жизни. Понимаешь?
Мне кивнули. Неуверенно и робко, но кивнули.
— Он становится сильнее.
— Я знаю, маленький мой, — аккуратно отстранившись, чтобы не дай Всечувствующие снова не задеть его чувства, нежно стерла ладонью влажные дорожки с его лица, — дашь нам поговорить?
Снова кивок и крепкие, такие теплые и привычные объятья. А вот ледяной блеск бурлящего океана в обрамлении кошачьих глаз заставил поежиться. Широ явно недолюбливает Вана, но в причинах я пока не разобралась. Только вот такая открытая злоба не в привычках эльфа. Что-то происходит за моей спиной и это мне откровенно не нравится.
— Ба! Какие нежности. И чем я заслужил такое сладостное пробуждение? — и меня куснули за ухо. Пробрало до дрожи!
— Вампирьи клыки на веревочке! — я аж подскочила от неожиданности, — отпусти меня маньячина извращенная!
— Ну вот, а я надеялся на продолжение банкета. Ты та-а-ак нежно меня обнимала, — и Тар стал сжимать объятия.
— Пусти, прицепился как дракон к сокровищнице!
Меня отпустили, но, увы, не по моей просьбе. Думается мне, шипящий эльф заставит любого встать по стойке смирно.
— Смотрю, вы уже до границы добраться успели, — внимательным взглядом маг осмотрел территорию и всех присутствующих.
— Да, до границы добрались, а пересечь не можем.
Быстренько отхожу от Таривана.
— Ваши проблемы, — небрежно бросил маньяк, — а я, пожалуй, прогуляюсь.
— Стой!
— С чего бы? — никакого внимания к моей уже вскипающей персоне.
— Помощь нужна, — сквозь крепко сжатые зубы прошипела я.
— И-и-и…
Дурочка из себя строить вздумал. Хочет, чтоб я его как в прошлый раз умолять стала. А фигушки!
— Да вот ауры у нас перемешались, неудобно-то как. Да еще и дриады тут рядышком околачиваются. А так все в порядке. Подумаешь, с десяток стрел в сердце новых появится. Это ведь ничего, зато колчан не нужен.
— Ауры говоришь. А я все думал, вспомните, или как горящие мишени по границе промаршируете, — ухмыляется, зараза.
— Вспомнили.
— А от меня что надо? — ну как искусно придуривается, актер от бога, аж противно.
— Вернуть все как было до твоего вмешательства, — ой, чаша терпения под завязку уже!
— А волшебное слово, — растягивая слова и улыбку, снова направился ко мне.
— Малыш!
Все! Сил моих нет, лучше пусть Ванька нас в мышей превратит, чем я еще хоть слово скажу этому интригану.
— Эй-эй, спокойней, все исправим, милая. Какая же ты у меня нетерпеливая, — выдохнули мне прямо в лицо, — Пусть все, кто путанный, ко мне подойдут.
Через вар мы все стояли в кругу и Тариван с нами. Кельпи мы вежливо попросили удалиться подальше. Мало ли. Прощаться я не стала. Пусть путь им устилает луч надежды на светлое будущее.
— Закройте глаза и возьмитесь за руки. Пока я не скажу, чтоб ни единого движения. Ясно?
Последовал неслаженный хор согласий.
— Всё, все замолчали.
На вытоптанной нашими многочисленными передвижениями туда-сюда полянке расползлась густая и вязкая тишина, облепившая все вокруг. Даже редкая птица боялась шелохнуться и быть съеденной голодным, рыщущим вокруг безмолвием.
— Усы вернутся кошке, грива — коню.
Тарелке нужна ложка, сила — воину.
Жизнь сменяет смерь, свет — тьму.
Сущность укрепляя, возвращаю ауру.
И снова меня пронзила молния, резкая боль и облегчение. Все закончилось.
— Можете открыть глаза.
Ой. Меня шатает, как же меня шатает. Не могу удержать равновесие. Ноги шире. Ноги!
— Что с моими ногами!
— Откуда у меня розовые волосы? Убью!
Пытаюсь повернуться на крик. Почти получилось. Ну, сидя тоже неплохо видно. И чего Ласкан орет? Это у меня лапищи, а не ноги, а он как был розовой прелестью, так и остался.
— А-а-а-а, откуда у меня грудь?! Всевышние помогите!
Вот тут спокойствие меня покинуло окончательно и бесповоротно. Потому как передо мной стояла Я, и истерично визжа, пыталась что-то нащупать между ног. Мне стало плохо. Что ж творится-то?
— Тариван! — это единственное, что пришло мне в голову.
— Что? — зло окликнули меня из-за спины.
Поворачиваюсь, а там не на шутку рассерженный Широ. А где Тар?
Думаю, немой вопрос отразился у меня на лице, поскольку мне ответили.
— Не знаю, что произошло! Но глядя на собственную растерянную физиономию, могу предположить, что я в другом теле.
