– Ну а тебе-то это зачем? – Ладомар встал из-за стола и прошел к печи, лязгнул заслонкой и кинул в топку пару увесистых поленьев.
– Мне? – Агон опустил взгляд. Сколько раз он задавал себе этот вопрос? Ему казалось что последние месяцы он держится только по инерции, уже не зная ответа.
– Да, тебе. Ты же все это придумал? Значит была цель, не просто так ведь, – паладин вернулся за стол.
– Мне… – волшебник покачал головой. – А почему я должен тебе отвечать?
– Потому что иначе я тебя убью, – развел руками Ладомар.
Чародей улыбнулся, в уголках его глаз собрались веселые морщинки. Харизмы у императора Мереана было не отнять, паладин на миг даже пожалел, что с самого начала не оказался на стороне такого лидера. И дело делает, и природой не обижен.
– Иногда мне не хватает запала молодости, – произнес Агон. – И столь изящной простоты решений.
Ладомар внимательно ждал продолжения.
– Не хочу рассказывать тебе свою биографию, Халд. Достаточно того, что с отцом, в те времена когда он правил Мереаном, отношения у меня не сложились. Мы никогда не понимали друг-друга. Он был мужем истинно дворцовым, классическим властителем одного из Смутных Королевств. Балы, приемы. Торжественные охоты, покои в золоте. Все, что полагается по статусу правителю. Не хочу сказать, что отец был глуп, отнюдь. О государстве думал, о народе вспоминал, но жизнь его проходила среди узкого общества дворян, и мышление у него было такое же, дворянское. – Взгляд Агона чуть застыл, от воспоминаний. – Я так жить не хотел. Бывает у сыновей бунтарское желание ничем не походить на отца и я оказался как раз таким вариантом. Много всего было… Но в итоге так вышло, что несколько лет я провел вдалеке от дома, о чем иногда очень сожалею. Папа был отнюдь не плохим человеком, но юности законы родителей непонятны. Зато навидался всякого… Со стороны правителя плохо видна реальная жизнь государства. Сидя в золоте, не зная запаха навоза, сложно решать что правильно, а что нет. То есть – решать то как раз несложно, но решать справедливо – труд непосильный. Ты сам странник, – заметил Агон, – должен понять что видит человек, путешествующий без свиты, в одиночку. Думаю, мысли в твою голову приходили те же. И в один прекрасный день я понял, что могу изменить этот мир. Сделать его правильнее, лучше, наверное. После озарения я вернулся домой… Эти несколько лет с той поры как я вернулся и до дня кончины моего отца были, скорее всего, лучшими в моей жизни. Губка и та впитывает хуже чем я втягивал в себя все доступные знания. Магия, дипломатия, десятки дисциплин от лучших из учителей. Это примирило меня с отцом, хотя мои новые друзья из «уличной» жизни не пришлись ему по душе, но он прощал. Ну и с тех пор как-то оно само пошло. Сначала по мелочи, затем серьезнее. Тут крупица, там страница, здесь слово – в итоге то, что ты видишь. Я достаточно полно ответил на твой вопрос, Халд?
Ладомар кивнул. С хмурым видом он смотрел на пожилого волшебника перед собой, на человека посвятившего идее не пару лет, как случилось паладину, а всю жизнь. Если, конечно, сказанное правда. Сложно и тоскливо пытаться найти истину. Был бы Агон злодеем из злодеев – он все равно бы не признался. Однако воину Небесного Горна хотелось ему верить.
– Позволь кое-что сделать, Халд, – вдруг попросил чародей.
– Ну? – буркнул размышляющий Ладомар.
Волшебник улыбнулся, кинжал, лежащий на столе, взмыл в воздух и острие застыло у лица паладина, легонько качнулось в сторону, и тот час оружие вернулось обратно.
– Ох… – только и произнес Сотник, но с места не двинулся. У оторопевшего Ладомара и тех слов не нашлось.
– Ну так ответил? – иронично улыбнулся Агон. – Помилуешь ли ты меня теперь, после того как узнал мои цели?
Паладин покачал головой. Ему стало очень неуютно после того, как он перестал быть хозяином положения. Несмотря на то, что перед ним сидел связанный противник, главным здесь все-таки был именно пленник.
– Неожиданно, – признался, наконец, Ладомар.
Как ни удивительно, они продолжили общение и дальше. Болтали о многом, словно добрые попутчики на долгом тракте, будто новые знакомые в лесной и уютной таверне. Вечером они расстались почти друзьями. Паладин вернулся в свою избу когда уже стемнело. Душевный подъем, радость от общения и предвкушения будущего распирало улыбающегося воина. Почему-то он был уверен, что сегодня случилось то, чего никогда не происходило за историю существования земель к северу и югу от сюда. Халд и Усмий весь день провели в общих беседах, осторожно делая друг-другу намеки, что неплохо бы объединить свои силы ради единой цели, благо мнения у них во многом сходились.
Еще бы со Старром их примирить.
Отправив к другу Хмурого Гонца с весточкой, Ладомар отправился домой.
Старика на месте не оказалось, но слава Горну, в печке гудел огонь, и холод с улицы паладину не грозил. В потемках, на ощупь, Ладомар стащил с себя теплый полушубок и повесил его на гвоздь у двери. Отряхнул сапоги, и прошел в комнату.
У окна кто-то сидел, и почему-то паладину очень захотелось, чтобы это была Исса. Сегодня день перемен, сегодня начинается новая жизнь. Старую можно отбросить, забыть как похмельный сон.
– Старик? Это ты? – спросил фигуру Ладомар. Ему стало стыдно за такое обращение, но тот ведь не представлялся. Замаскировав смущение нахальством, он добавил:
– Хоть бы лучину зажег, не видно ж ничего, словно в задницу Усмия глядишь.
– Он спать ушел, по-моему, – робко произнесла гостья. Все-таки Исса. Ладомар почувствовал, как неожиданно у него пересохло в горле. Мысли мыслями, но на деле все смотрится не так разухабисто.
– Ты чего тут делаешь? – удивился паладин. Он нащупал на подоконнике огниво и зажег масляную лампу, которую заприметил еще утром. В тусклом свете лицо девушки приобрело особую красоту.
– Я сама не знаю, – ему показалось, что она не отрывает от него глаз.
– Не знаешь, где тут чего пожевать можно найти? – Ладомар опять смутился, проклиная себя за непривычные чувства. Робость никогда не была его отличием.
Девушка покачала головой.
– А Таната где?
– Спит, – тихо произнесла она.
– И тебе бы пора, – заметил Ладомар. Он присел напротив нее, через силу заставив себя не отводить от Иссы глаз. Хоть как-то попытался побороть смущение.
У нее было странное выражение лица. Словно она чего-то боялась, но старалась не показать своего страха.
– У тебя все в порядке? Я не ждал тебя сегодня увидеть.
– А мне показалось, что ждал, – вдруг улыбнулась Исса, и паладину показалось, будто в ее глазах полыхнул огонь.
