– Не кипятись, граф, – обратился к нему Публио.- Генерал прав. Король поставил тебя править Аквилонией в его отсутствие. Ты не должен покидать свой пост. Доверимся Просперо: он все сделает как нужно!
– Спасибо, Публио, – генерал крепко сжал пухлую ладонь канцлера.
Троцеро пришлось отступить.
– Ладно, будь по-вашему. Головой отвечаешь за него, Просперо! Но что мы ответим послу?
– Я скажу ему, – нахмурив лоб, молвил Публио, – что послание его короля принято к сведению. Подробный же ответ Тараску будет в запечатанном пакете. С собой я дам послу пятьсот золотых монет, как первый взнос.
– Готов биться об заклад, я буду в Бельверусе раньше его, – сказал Просперо. – Тем более что он вряд ли доедет до цели, имея на руках пять сотен золотых!
Вельможи Конана крепко пожали друг другу руки.
Тезиас сидел в своем мягком кресле, восхищенно перебирая страницы великой Книги Судеб. Перед ним в почтительном поклоне застыл магистр Синих Монахов.
– Ты только посмотри, Брахо, какая книга! Ей неизвестно сколько тысяч или даже миллионов лет, а выглядит так, будто написана только вчера!
– Да, она ничего общего не имеет с теми рваными пергаментными манускриптами, откуда черпают мудрость обычные маги!
Карлик мечтательно потянулся.
– Она моя, Книга Судеб. Моя снова! Она поможет мне одолеть Болезнь Разума и вернуть себе власть над миром. Вы прекрасно поработали, Синие Монахи! Воистину, у меня великолепные слуги!
Брахо с достоинством кивнул.
– Это твоя заслуга, Великая Душа. Мы только исполняем волю нашего хозяина.
– Знаю, Брахо, знаю. И все же вы молодцы! Готовы ли мои монахи на новые подвиги?
– Как прикажешь, хозяин.
Тогда слушай. Много месяцев назад один человек приютил меня, скромного пилигрима судьбы, в своем дворце, дал возможность мыслить и действовать. Не скажу, что он всегда хорошо со мной обращался, но и я платил ему тем же. Пора напомнить ему о себе. Я желаю, чтобы на рассвете вы нанесли визит моему старому другу и передали небольшой презент от Великой Души.
Разгадав мысль карлика, магистр Синих Монахов широко улыбнулся.
– Я сделаю это лично, мой повелитель.
«Умри, тиран!»
– Сто высочество шах Рустам-Мамед! – возгласил камердинер, и взору короля Немедии предстал полный мужчина в одеждах восточного вельможи. Широкое платье из тончайшего шелка складками спадало по статной фигуре. На голове шаха красовалась большая многослойная чалма; спереди ее украшал сверкающий граненый рубин. Человека, вступившего сейчас в личный покой короля, можно было бы назвать красавцем, если бы не одно «но»: у него не было правой руки.
– Входи, входи, любезный шах, – приветливо молвил Тараск.
– Свидетельствую тебе свое почтение, король Немедии, – легко поклонившись, сказал Рустам-Мамед. – Прошу, утоли мое любопытство: чем обязан я такой милости? Не чаял я, изгнанник, предстать пред светлым ликом восседающего на Троне Дракона!
– Что ж, пожалуй, я не буду терзать тебя неведением. Присаживайся, любезный шах. Перейдем прямо к делу; Но прежде скажи: какие чувства испытываешь ты к Конану, варвару из Киммерии?
Едва успев сесть на мягкий диван, Рустам-Мамед вскочил; волна неудержимого бешенства прокаталась по его суровому лицу. Единственная рука шаха потянулась к висевшему на поясе кривому, богато инкрустированному кинжалу.
– Какие чувства?! Ты что, позвал меня, чтобы вдоволь поиздеваться над несчастным калекой, король Немедии?!
– Успокойся, любезный шах! У меня и в мыслях того не было. Я только хотел бы знать, что сделал бы ты с киммерийцем, окажись он в твоей власти?
– Что бы я сделал? – свирепо оскалился Рустам-Мамед. – О, Боги надолго запомнили бы этот день! Сначала я собственноручно содрал бы с варвара кожу, затем пытал бы его раскаленным железом, сыпал на его раны порошок черного лотоса, после чего вынул бы его печень, почки, желудок… Потом я бросил бы его в чан с горячей смолой, и лишь после этого я своими же руками, нет, своей единственной рукой разорвал бы ему грудь и вырвал сердце! Вот что я сделал бы, окажись он в моей власти, клянусь Эрликом!
– Браво, любезный шах! – рассмеялся Тараск. – Твой ответ впечатлял меня, хотя я и ожидал услышать нечто подобное.
– Но к чему эти пустые фантазии, – мрачно усмехнулся шах. - Конан далеко, и мне его не достать.
– А вот и не пустые, – серьезно сказал король. -
– Свершится месть или нет – это зависит только от степени твоей щедрости!
Рустам-Мамед потрясенно уставился на Тараска.
– Что ты сказал?
– Король Аквилонии в моем плену, любезный шах. Я готов продать его тебе.
Серые глаза шаха лихорадочно заблестели.
– Отличная сделка, Ваше Величество! И сколько же стоит киммерийская собака?
Тараск, сидя в кресле, лениво смотрел на своего восточного гостя. Король умел набивать цену своему товару.
– Ну, что же ты молчишь? Я хочу знать, почем товар?
– У тебя не хватит золота, чтобы расплатиться за него, – вяло отозвался Тараск. Рустам-Мамед рассвирепел.
– Своим золотом распоряжаюсь я сам! – проревел "он. – Когда речь идет о правой мести, я не торгуюсь! Даю за Конана столько золота, сколько весит он сам!
– Варвар уже не тот, что раньше, – презрительно заметил Тараск. – Да и будучи в плену, он изрядно отощал.
– Что же ты хочешь, король разбойников? – забыв о правилах приличия, вскричал Рустам-Мамед. – Я же не королевство у тебя покупаю!
– Не королевство, но короля! – назидательно произнес Тараск.
– Ладно, так сколько ты просишь за короля этой засиженной мухами Аквилонии?!
– Уже вечер; приходи завтра утром, любезный шах,- я назову тебе цену. А сегодня я еще должен принять обоз с золотом из Тарантии…
– Во имя потрохов Эрлика! – рявкнул взбешенный шах. – Неужто ты удумал продать Конана аквилонцам?…
– Успокойся, успокойся, – примирительно сказал король. – Я продам его тебе, но золото возьму и у аквилонцев, ибо казна моя пуста, а другой такой возможности не представится. Так что иди с миром, Рустам-Мамед; я жду тебя завтра утром. За ночь, надеюсь, ты успеешь пересчитать звонкие желтые кружочки в своих закромах!
– Но… – пытался протестовать шах.
– Я жду тебя завтра утром, – властно повторил Тараск, и Рустам-Мамеду ничего иного не оставалось, кроме как, шумно хлопнув дверью, удалиться.
А Тараск, очень собою довольный, позвал слугу, чтобы тот помог ему приготовиться ко сну. День был на редкость удачный.
Сумрачными коридорами королевского дворца пробиралась девушка. Она то пряталась за колоннами, то, улучив момент, быстрыми перебежками продвигалась вперед. Ей удалось остаться незамеченной. Наконец она приблизилась к небольшой, но богато украшенной двери, бесшумно отворила ее и проскользнула внутрь.
