С гулями сработались отлично. Они оказались совсем не свирепыми, даже добродушными. Не тупей иных работяг на деревенских стройках. Ратники Стара с ними сговорились вмиг. Начали обмениваться всяким пойлом — гули, оказывается, тоже гнали какой-то самогон. Даже приловчились общаться жестами. Поглядев на один такой разговор, Вия сначала подумала, что они обсуждают женщин. Нет, как потом выяснилось, ездовых лошадей и достоинства прямых и изогнутых сабель.
— Ой, ну вот можно подумать, — сказала Анне как-то, сморщив носик, — уж чем-то они отличаются: есть у них мозги в голове или нет!
— А разве женщины чем-то отличаются от безмозглых самок животных? — это толкнулся под руку менестрель; Вия сама не заметила, как кинула на Анне ироничный взгляд из-под приподнятой брови. — Так же будут прихорашиваться и заботиться о птенцах. Срам какой. Смотреть противно.
— О чем ты? — нахмурилась Анне. — Я разве что-то сказала?.. А все-таки ты мотай на ус, сестра: мы, женщины-гули, мудро живем. Может, и ты когда-нибудь захочешь так. Когда устанешь от своих мужчин.
Тут Анне бросила многозначительный взгляд на Стара Ди Арси, который поодаль о чем-то разговаривал с Дюкером, старшиной отряда. Наверное, обсуждал, хватит ли фуража: в промокшем осеннем лесу, где сплошные осины да ели, пополнить его оказалось не так-то просто. Грибов на весь табун не насобираешь.
Что имела в виду Анне, то ли просто всех мужчин в целом, то ли конкретно непростые отношения Стара и Райна, осталось для Вии загадкой. По мнению шаманки, в голове у Анне все скакало, словно стая саранчи. Как будто не было у Анне человеческой памяти. Вии казалось, их гостья так и не поняла до конца, что значит, например, их с Райном брак. Она все время так говорила о нем, будто он был Вие собратом-шаманом, чуть ли не конкурентом к тому же. А Стара, с другой стороны, считала как бы не мужем…
Впрочем, Анне им помогла. Не только точно указала то место, где пятьсот лет назад было болото, схоронившее Рысье Воинство, но и тягловую силу выделила.
Вия спросила Анне: «Это ваши старшие женщины распорядились нам помогать?»
Анне только плечами пожала. «Стала бы я их спрашивать! Нет, кое-кто был бы не против… А кое-кто точно изорался бы весь… Ну и ладно. Вернусь с победой, там и посмотрим».
Что за победа, она так и отказалась пояснить. Вии только казалось — и «ее мужчины» с нею согласились — что среди женщин-гулей имелись разные партии. Что партии эти по-разному смотрели на завоевания Хендриксона, про которые то ли в воде посмотрели, то ли просто услышали слухи.
Стар вообще отказывался считать Анне союзницей. Звал в союзники Райна — что, мол, твои звезды говорят? Райн отмалчивался, только задумчиво улыбался. Вии, самой глубокой, самой юной и нежной ее сущности, становилось страшно от такой его улыбки: Она-то знала, что звезды для астролога молчали.
Тогда-то она и сказала, что просит поверить Анне. Что считает — надо рискнуть.
Свою роль в этом сыграли и сны Ванессы, которая продолжала утверждать, будто видит Рысье воинство похороненным где-то здесь. Они и в указании места с Анне сошлись.
Одно было неприятно: думать, что где-то не так далеко отсюда, может быть, в скалах, может быть, в неведомой лесной чащобе, стоит город гульских женщин. И что они оттуда молча следят за ними и строят разные козни. Может быть, их мысли, так же как у Анне, тоже скачут стаями вспугнутой саранчи.
И вот уже на второй день из грязи начали постепенно показываться бесформенные грязные обломки, которые становились кусками доспехов. Тут даже воины и гули притихли: они побаивались призраков. Смолкли шутки и грубые попытки помериться, чем в голову взбредет: теперь в осеннем лесу раздавался только тоненький голосок Ванессы, которая с совершенно естественным оживлением, держа Вию за руку, продолжала говорить:
— А вот этот топор… им знаешь, мам, как надо бить? Берешь его в две руки — и замахиваешься, и вот так… А потом дядька, который вот этот панцирь носил, он так здорово умел: сначала подножку подставит, а потом так и еще вот так…
Послушав такие разговоры пару раз, Стар и Райн подошли к Вии не сговариваясь, с разных сторон.
— Знаешь что, свет души моей, попроси своего замечательного ребенка помолчать, — сразу сказал Ди Арси. — А то, чего доброго, мои молодцы сочтут ее ведьмой. Нам всем не поздоровится.
— Действительно, Вия, не могла бы ты немного успокоить Несс? — кивнул Райн. — Пусть не говорит всякого прежде времени. Тени тут очень плотные. Ты разве и сама не чувствуешь? Разбудит — не успеешь оглянуться.
Вия чувствовала это смутно: гехерте-геест так и не вернулся к ней, а без него глаза ее были слепы на тропах духов. Теперь она хорошо понимала, как трудно было Райну признаться, что силы прозрения покинули его. Сама она так и не решилась сказать о своей потере. Зато Вия чувствовала другое, и удивлялась, что Райн этого не знает: покуда на шее у Ванессы было ожерелье с синими камнями, бояться духов ей не следовало.
Однако доводам Стара Вия вняла и строго-настрого запретила Ванессе высказывать вслух свои наблюдения: «Мертвые люди обижаются, что ты про них так бесцеремонно. Благородные дамы и кавалеры так не поступают».
Вскоре после этого разговора у Райна был приступ. Ночью. Утром и днем он лежал неподвижный, бледный и глухой ко всему. Ванесса отказалась даже приближаться к Вии, когда она сидела у постели мужа — и вот почему, Вия решительно не могла понять. Ни своим чутьем, ни внутренним взором она не могла рассмотреть над Райном решительно никаких теней во время его приступа. Райн не уходил тропами духов, но никто и не приходил к нему. И в своем теле он тоже отсутствовал. Вия не знала, где он пребывал.
Где-то к полудню сон астролога стал обычным, просто очень глубоким — и Вия рискнула выйти из шатра, подышать воздухом. Она знала, что теперь Райн проспит как минимум до вечера, а то и до завтрашнего утра. Приступы становились все продолжительнее и повторялись чаще. Правда, переносил их Райн, как ни странно, легче: чувствовал их приближение загодя, не мучился головной болью после. И он не боялся. Вии было страшно, а ему нет.
Снаружи выдался на удивление ясный день — небо над осинами и елями сияло чистотой и синевой. Ни дать ни взять, специально умылось. В воздухе чувствовался мороз, но до сих пор еще оставался намек на летнее тепло — приворотная осенняя смесь, от которой нет противоядия.
Вия огляделась — и неподалеку, на песчаной косе, где росли высокие стройные сосны, увидела знакомую фигуру. Стар бродил там, между стволами, в виду лагеря, и даже издали Вия почувствовала, что ее отважному рыцарю грустно.
