— Не язви, — попросил Касман, который уже полностью взял себя в руки и был готов к любым действиям.
— Я даже уйду, — злобно фыркнула Инквиль.
Касман посмотрел ей вслед и перевел взгляд на барда с наемницей.
— Это на нее не похоже, — проговорил он спокойно. — О чем-то догадывается, но пока боится говорить. И сейчас как раз собирается пойти проверить все свои умозаключения, — Охотник понял, что стража в упор не понимает его намеков, и сказал прямо:
— Она молода и легко попадает в неприятности. Шли бы вы с ней. Я доложу, как только узнаю что-нибудь важное.
— И "не важное" тоже, — кивнул Кайса. — Идем, Ри.
Возможно, он сегодня соображал слишком медленно из-за того, что у него самого имелась внутренняя проблема. Умом бард понимал, что Вирхен и Ройоль сейчас не в пример важнее, но отвлечься от посторонних мыслей никак не мог.
А следовало бы. "Целых две беды! — постоянно одергивал себя бард. — Целых два исчезновения! Правда подождет — чтобы вытащить Вирхен, тебе нужно жить".
Слыша удары собственного сердца, Инквиль меж тем уже забиралась на лошадь. И обратный путь до дворца занял всего ничего, как показалось. Инквиль вынырнула из омута собственных мыслей и завернула коня — ссылаться на Варди Ноорвена было бы, по крайней мере, невежливо, заново объясняться со стражей не хотелось, а для более или менее толкового заклинания нужно хоть немного времени. Жаль, под рукой не было зеркала, пришлось надеяться на память, ощупывая лицо и придавая тому нужный вид.
Инквиль Окхинг, дуэнью госпожи, в ней узнали. Не сразу, правда, но девушка списала это на лохматые волосы и отсутствие непременной шали, делающей ее похожей на большую моль. Вернувшись в покои, Охотница глянула в зеркало и от неожиданности запнулась на ровном месте — то ли от перенапряжения, то ли из-за небрежности Инквиль умудрилась состарить свой милый облик значительно сильнее, чем раньше! На месте стражников она не то что удивилась — испугалась бы…
Заперев дверь, Инквиль вздохнула и не без труда отыскала чернильницу. Стояла она здесь скорее для красоты, отчего-то считалось, что в комнате благородной госпожи письменный прибор — вещь не очень-то нужная. Лихо смахнув с аккуратного столика половину флаконов и баночек с притираниями, Инквиль уселась, собралась с мыслями и принялась записывать все то, что она сегодня узнала. Еще на второй строчке ее отвлекли явившиеся вслед за Охотницей Кайса и Риннолк. Не открывая дверь, Инквиль в относительно вежливых выражениях заверила охранников, что никуда не вляпается, по крайней мере, до вечера, а если соберется, то их обязательно предупредит. Кажется, такой ответ стражу удовлетворил.
Итак, Инквиль в очередной раз обмакнула перо в чернильницу, занесла над бумагой… и поняла, что больше ничего в голову не приходит. "Теперь, — вспомнила она. — Перечитать и принять единственно верное решение".
Перечитывать пришлось трижды и только для того, чтобы Инквиль окончательно успокоилась. "Все плохое уже случилось, а моральное уничтожение оставим на потом!" — решила девушка.
Проверенный способ дал весьма неожиданные результаты. Инквиль перечитала собственные записи в четвертый раз, потом в пятый — вычеркивая ненужные пункты. На шестом девушка ударилась головой об столешницу от избытка чувств, обругала себя последними словами, встала, потирая ушибленный лоб, и, распахнув дверцы шкафа, решительно выгребла из него всю одежду.
За кейду или две Инквиль успешно превратила прибранную комнату в логово разбойников — одежда раскидана повсюду, сваленные в кучу матрасы и подушки возвышаются баррикадами, ящики вытащены и перевернуты, их содержимое разбросано по полу. Девушка старалась не думать, что ей предстоит, если ее догадка не оправдается.
Впрочем, еще неизвестно, что будет, если она все же окажется права…
Для учебы нужны книги — это Инквиль помнила с детства. Для занятий магией — тем более. Подозревать госпожу Сташшер-Шехен в колдовстве было верхом неразумности, но… Инквиль еще раз взглянула на свои заметки и взялась за небольшой сундук, в котором Вирхен хранила всякую милую сердцу дребедень. Все вещи из него уже были осмотрены и откинуты, как не несущие в себе ничего подозрительного.
А вот дна в сундуке было два. Трясущимися, непослушными руками Инквиль достала пару потрепанных книг и стопку листов пергамента, исписанных аккуратным мелким почерком.
— Я гений, — решила Инквиль, прижимая к себе найденное. — А теперь решить бы, как это все связать между собой.
Чувствуя, что на большее ее мозгов сегодня точно не хватит, Инквиль встала и неуверенным шагом направилась к двери.
Кайса пытался переосмыслить все произошедшее — и у него ничего не получалось. Сказать, чтобы Инквиль смела половину вопросов — да, пожалуй. Но и прибавилось не меньше. Точнее, меньше, но важнее. И главным из них стал "Что же делать?!"
Охотница зашла без стука, напряженная, с горящими глазами, и молча бухнула на прямо на пол две книги. Все равно здесь не было стола.
Первым высказался бард, и его слова никак не подошли бы для песни. Языка, на котором были написаны книги, он не знал, но их внешний вид прямо-таки вопил о принадлежности к "темному искусству": черные, с тусклой позолотой, переплеты, застежки в виде птичьих когтей, странные символы… Некоторые были знакомы исключительно по тем случаям, когда Кайсе приходилось охотиться на чернокнижников. Почти все из них обычно таскали с собой либо такие же тома, либо личные записи — и вот там от всех этих неясных значков рябило в глазах.
Риннолк, мгновенно оказавшись на полу рядом с книгами, взяла одну и, раскрыв наугад, зашевелила губами. Потом опомнилась и с выражением прочитала несколько фраз. Не дождалась никакого ответа и перевела:
— "И да обернется воздух зловонным дыханием Его, и да наполнятся реки ядовитой слюной Его, и да исчезнет пламя живое, но родится мертвое и заполнит уста Его, и будет шаг его подобен удару небесного молота по измученной земле. Мертвое родится из живого, а слезы оставшихся будут столь жгучи, что растворят в себе и камни, и железо".
Оглядев лица товарищей, Риннолк вернулась к книге и пояснила:
— Это призыв… Кровавого демона четырнадцатого круга сверкающей бездны… Все с большой буквы написано — интересно, почему?
— Название такое, — пожала плечами Инквиль.
— Наверное, действительно страшный демон, — покивал Кайса, разглядывая страницу через плечо девушки. — С уважением надо было произносить.
— Здесь еще речи на четыре страницы, — Риннолк хмыкнула. — Я понимаю, почему никого еще в наш мир не призвали — терпения не хватает такой бред нести.
