— Вот так-то лучше! — удовлетворенно сказал варвар, опуская её на землю. — Беги к своим. — Он слегка шлепнул по соблазнительному округлому заду и с удовольствием наблюдал, как это красивое и стройное существо со всех ног помчалось к своим подругам, которые стояли в сторонке, не решаясь ничего предпринять.
Конан тронул своего коня и направился к женщинам. Они не отважились взяться за оружие и обреченно ждали его приближения, гладя по голове и успокаивая свою всхлипывающую подружку
— Ну, ладно, — примирительно поднял руку варвар, — я пошутил. Никто не собирается вас насиловать. Не хотите, как хотите — вам же хуже. Лучше расскажите мне, как идут дела.
Женщины, с опаской глядя на варвара, все же сообщили ему, что они воюют на стороне Акилы и что поначалу дела у них складывались неплохо, они разбили войска, верные Бризейс, в сражении под Куюпхой. Но потом эта подлая Бризейс пригласила Акилу на переговоры, а когда та согласилась, вероломно напала на неё и захватила в плен. В войске поднялась паника, Бризейс удалось отвоевать часть страны, и теперь войска Акилы здесь, на севере, готовятся отразить ещё один натиск коварной королевы.
— А где же Акила? — упавшим голосом спросил киммериец, его хорошее настроение улетучилось, как утренний туман.
— Акила в плену у Бризейс. Говорят, её держат в темнице и могут казнить в ближайшие дни, — был ответ, сопровождаемый горестным вздохом. — Тогда все пропало.
— Что ж вы, песьи головы, ударились в панику? — Конан был вне себя от ярости. — Где ваше войско?
— Недалеко отсюда наш лагерь, но мы укрепились и ждем нападения Бризейс.
— Укрепились! — заорал на них варвар, как будто именно эти девушки были виноваты в том, что происходило. — Вам не укрепляться надо, а идти вперед спасать Акилу! Где лагерь? Быстро туда!
Он вскочил на коня, махнув воительницам, чтобы следовали за ним, и они во весь опор помчались к войскам.
Лагерь и в самом деле был совсем недалеко. Варвар вскоре увидел частокол, видимо окружавший расположение войск. Они подскакали к воротам, но караульные не отворяли их, видимо не решаясь впустить киммерийца.
— Это друг Акилы! — кричали прискакавшие с Конаном девушки, но стоявшие на вышке дозорные отвечали, что не могут впустить чужака, пока не подойдет их командир.
По всей видимости, командир амазонок была занята, потому что прошло довольно много времени, а варвар успел прийти в невиданную ярость, когда ворота наконец приотворились и в щель проскользнула воительница, узнавшая киммерийца.
Он тоже узнал её: они вместе участвовали в засаде, после которой варвар очутился у Мерида.
— Кто у вас командир? — рыкнул варвар на женщину, его раздражало, что приходилось ждать, когда надо действовать.
— Это тебя не касается, — недружелюбно ответила женщина.
— Не касается?! — Варвар буквально закипел от гнева. — Упрямые ослицы, я вам сейчас всем головы поотрываю и эту вашу крепость разнесу по бревнышку, если вы меня не пропустите! Вы что, все с ума сошли? Надо не укрепляться и ждать, пока вашей королеве отрубят голову, а идти вперед! Погибнуть или победить, а не отсиживаться!
За воротами послышался слабый шум, потом они заскрипели и стали отворяться. Варвар тронул своего коня, намереваясь пробиться вперед, но тут навстречу ему вышла со своим обычным хмурым выражением лица не кто иная, как сама Паина, ближайшая соратница его Акилы. Она была в полном боевом облачении, на шлеме блестела фигурка золотого орла.
— И ты здесь! — Киммерийца просто затрясло от ярости. — Вы и впрямь лишились последнего ума. Акиле грозит смерть, а вы тут готовитесь к осаде. Клянусь Кромом, я вырву твою печень и брошу её псам, если мы сейчас же не выступим! Тебе не орла на шлеме носить, а хвост шакала!
Паина, в свою очередь, сжала кулаки, но, взглянув на Конана, поняла, что тот пойдет на все. Она не понаслышке знала, что варвар угроз на ветер не бросает и, если понадобится, достанет её из-под земли и сделает то, что сказал.
Вдобавок она стыдилась того, что не бросилась спасать свою госпожу — её отговорили командиры, не уверенные в победе. Приход Копана все решил. Времени для раздумий, в самом деле, не оставалось, и Паина, обернувшись, сказала кому-то, кого варвар не видел за створкой ворот:
— Труби сбор, и пусть все командиры придут сюда.
— Так-то. — Варвар слегка отошел от гнева, но все жене успокоился до конца, пока не увидел, как пять женщин с золотыми орлами на шлемах, выйдя из ворот, присоединились к Панне.
— Теперь слушать меня! — сказал Конан, и такова была сила его убежденности, что воительницы не сделали ни малейшей попытки возразить или хотя бы вставить слово.
Киммериец не говорил — он, словно строитель, укладывал каменные глыбы в основание крепостной стены, так веско, тяжело и гневно звучали его слова. Взгляд, полыхавший холодным синим пламенем, словно пронзал все их существо, и воительницы против своей воли и привычек готовы были повиноваться ему беспрекословно, без раздумий и страха. Он возвышался над женщинами, спокойный и могучий, как каменный монолит, сила и уверенность, исходившая от него, не оставляли у женщин никаких сомнений — разве что невольное изумление тому, что впервые в жизни они повинуются мужчине.
— Карту мне! Мгновенно откуда-то (варвар даже не повернул головы, чтобы посмотреть, откуда) возник пергамент. — Где отряды Бризейс?
Паина ткнула пальцем в карту:
— Это здесь, недалеко от столицы.
— Теперь слушайте внимательно. — Эти слова были излишни, амазонки и так внимали ему, не в силах даже шелохнуться. — Собрать всех лучших коней, чтобы хватило на два отряда. Ты, Паина, — варвар направил на неё палец правой руки, — выберешь лучших из лучших, это будет твой отряд. Выступаем немедленно, половина коней на подмену, чтобы после полудня были у столицы.
Паина кивнула. Конан обвел взглядом остальных.
— Еще два отряда подойдут к вечеру и охватят столицу с двух сторон, тут и тут. — Он ткнул пальцем в карту и усмехнулся. — На всякий случай. Я думаю, особого сопротивления нам не окажут. Выступаем немедленно!
Лагерь зашевелился. Топот тысяч ног, звон оружия, ржание лошадей — вся эта суматоха подготовки к бою была близка и радостна киммерийцу, он чувствовал себя в родной стихии. Последнее время судьба перебрасывала его с места на место, как мячик — от колдуна к колдуну, от приключения к приключению, упрямо оберегая его от милых сердцу сражений, и даже последней схватки с Гермией, собственно говоря, и не было. Он лишь по мере своих сил способствовал чему-то, но все делалось какими-то другими силами. Но теперь, наконец, все в его руках!
