После обеда, за которым я съела едва ли больше Клеоры, которая только неохотно слизала с блюдца ложку сливок, пришла Раниярса. Лелиан предусмотрительно спряталась в ванной еще до того, как женщина подошла к двери.
— Я все знаю, — с порога известила меня Рани. — Анторин в ярости. Он считает, что оппозиция активизировалась из-за освобождения разбойника, и теперь рвет и мечет. Схвачены и приговорены к казни более двадцати шпионов Возрении. И теперь ваш с ним брак — дело нескольких дней.
— Что? — не поверила я своим ушам.
— Я с ним не согласна. Ведь ты же не сотрудничала с возренийскими шпионами. Но Карай считает иначе. Хотя он тоже не поддерживает решение императора о заключении фиктивного союза, — сообщила женщина. — Карай в последнее время вообще сам не свой. Что-то с ним происходит, и я не уверена, что он объективен по отношению к тебе. Да и Анторин сейчас слишком зол, чтобы принимать обдуманные решения.
— И что меня теперь ждет? — прошептала я, падая на кушетку. Ноги не желали держать меня.
— Не переживай, я постараюсь образумить Анторина. В любом случае он ничего тебе не сделает, ведь ты моя официальная гостья, — заверила меня Раниярса.
— А ты уверена, что он тебя послушает? — Я и сама не заметила, как мы с Рани перешли на неформальное общение.
— Анторин-то послушает, но он также советуется и с Караем. Так что тебе не мешало бы примириться с нашим туманным советником. Уж не знаю, чем ты ему насолила, но он явно на тебя зол. — Раниярса сокрушенно вздохнула. — В идеале можно было бы надавить на его мужественность, изобразив слабую, испуганную женщину, но ты теперь невеста императора и не должна искать защиты у других мужчин.
— Мне необходимо поговорить с императором, — настойчиво произнесла я.
— Сейчас этого делать точно не стоит, — передернув плечами, тихо сказала Раниярса. — Еще и Леля пропала так не вовремя… Она всегда знала, как успокоить разбушевавшегося брата.
— Да не пропала я, — пробурчала Лелиан, выглядывая из-за двери ванной.
— Леля! — воскликнула Раниярса, бросаясь к принцессе и заключая ее в крепкие объятия. — Я так волновалась!
Леля смущенно высвободилась из объятий и провозгласила:
— Будем все вместе дружить против мужчин!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ФИКТИВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
И ИХ ОБЪЕКТИВНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
Раниярса убежала успокаивать разбушевавшегося императора. Леля предпочла отсидеться у меня еще немного, чтобы не попасть под горячую руку брата. Я же изнывала от неведения. Слова Рани о том, что союз с Анторином дело решенное, не давали покоя. Я все же надеялась обсудить этот вопрос с императором лично, но только после того, как он успокоится и сможет трезво оценивать ситуацию. Вступать в брак, тем более фиктивный, без предварительной договоренности не было ни малейшего желания. Сначала следовало оговорить все детали, а в идеале заключить письменное соглашение, чтобы потом для меня не стали сюрпризом нежелательные обязательства. Да и Раниярсе будет спокойнее, если этот союз будет носить чисто деловой характер. Не хотелось лишиться в ее лице ценного союзника из-за какого-нибудь недоразумения.
Спустя пару часов метаний я не выдержала и попросила Лелиан доставить меня к отчужденным, но тем не менее остающимся моей официальной свитой фрейлинам.
— Не боишься, что Карай нас поймает? — заговорщицки подмигивая, поинтересовалась принцесса.
— Не так он и страшен, ваш советник Карай, как кажется на первый взгляд, — изобразив пренебрежение, ответила я. В действительности поведение мага тревожило меня все больше. Его предвзятое отношение начало носить болезненный характер. Казалось, еще немного, и он начнет открыто меня ненавидеть. А учитывая, какой властью наделил его император, Карай вполне может уничтожить меня, оправдав это требованиями доминантов. В данной ситуации было бы идеальным заключить с Анторином не фиктивный, а действительный союз. Против императрицы даже советник Туманный вряд ли осмелится пойти. Но меня останавливали три причины. Во-первых, Анторин связан долгими отношениями с Раниярсой, во-вторых, он совершенно не интересовал меня как мужчина, и, в-третьих, став императрицей Наминайской империи, я вряд ли смогу вернуться в Возрению и помочь подругам, которым с каждым днем грозит все большая опасность.
— Ваше высочество! — дружно воскликнули рыжеволосые сестры-фрейлины, заставив меня вздрогнуть и отложить на время размышления о незавидных перспективах.
Пока я мысленно рассуждала о невозможности превращения фиктивного союза в настоящий, Лелиан перенесла меня к фрейлинам, да так аккуратно, что я заметила это, только услышав голоса рыжеволосых сестер.
Девицы обступили меня со всех сторон, засыпая незначительными вопросами и искоса посматривая на Лелю. Принцесса заметила косые взгляды, обиженно надула губы и, пробурчав «больно надо», испарилась. Но в следующее мгновение вернулась, пообещала забрать меня через полчаса, и вновь исчезла.
А стоило только Леле оставить меня наедине с фрейлинами, как они тут же смолкли, пронзая меня отнюдь не дружелюбными взглядами. Я же степенно прошла к кушетке, удобно устроилась на ней, и только после этого уделила внимание свите.
— Я понимаю, что у вас накопилось много вопросов и более чем достаточно причин для недовольства, но сейчас у меня нет ни времени, ни возможности ввести вас в курс происходящего. Однако не стоит думать, что я пренебрегаю своими истинными обязанностями и, тем более, стремлюсь поменять полярность взглядов. Союз между мной и императором Анторином Намийским состоится, и в скором времени, сразу же после соблюдения всех ритуалов, я призову вас к себе, — вещала я молча слушающим фрейлинам. — Однако мой новый статус будет налагать как на меня, так и на вас — мою свиту, определенные ограничения в выборе круга общения. Но с этим, думаю, проблем не возникнет. — И добавила полушепотом: — Вряд ли рассвирепевший император оставил в живых хоть одного неблагонадежного гостя Наминайской империи.
Ольгира злобно глянула на меня, после чего совершенно неожиданно зажала рот рукой, сдерживая рвущиеся из него рыдания, и выбежала из комнаты.
— Что с ней? — удивленно спросила я.
— Среди неблагонадежных гостей Наминая был ее любовник, — пожав плечами, пояснила Натисса.
— Не любовник, а жених, — поправила ее сестра.
— А теперь не все ли равно? — грубо ответила Нати. — Я ее предупреждала, что при нашей работе личная жизнь возможна только в служебных целях.
— Извинитесь перед Ольгирой за то, что я невольно потревожила ее чувства, напомнив о горе, — проговорила я вставая. — И не предпринимайте сейчас ничего, я вызову вас, когда настанет благоприятный момент. Удивительно еще, что на вас охоту не устроили, учитывая ваши неосмотрительные встречи и связи.
