Ознакомительная версия.
— Прямо сейчас.
Александр тяжело вздохнул и принял-таки протягиваемую мной бумагу.
— Хорошо. Но ты помнишь, что в Тель-Моне тебя многие знают?
— Конечно. Я об этом позабочусь.
Он прикрыл глаза в знак того, что понял. Конечно, в государстве светлых такие вопросы решаются легко.
— Ты хочешь попасть в конкретную часть города? Я не слишком хорошо его знаю, но несколько вариантов есть.
— Если возможно, куда-нибудь на окраину. Дальше я сориентируюсь.
Александр внимательно глядел на меня еще пару секунд, а потом все-таки открыл портал.
— Возвращайся, — тихо сказал он.
Я кивнула, не оборачиваясь, глядя лишь в сияющую впереди темноту. И сделала шаг вперед.
Листья, обремененные каплями прошедшего недавно дождя, клонились вниз. Туфли погружались в сырую землю. Сейчас с неба не лило, и я накинула капюшон плаща лишь для того, чтобы защититься от ветра. Утеплилась, одновременно с наслаждением втягивая носом здешний воздух. Родной воздух, который так приятно пах после дождя.
Долго гулять по темному времени суток не стала. Остановилась в первом попавшемся трактире. Тихонько прошла в свою комнату и, заперевшись изнутри, мирно проспала там всю ночь. А наутро отправилась в город.
Первым делом я зашла в салон косметической иллюзорной магии и заказала изменение внешности. На меня наложили временную иллюзию, полностью изменившую черты лица. То есть фактически наложили одно лицо поверх другого. Иллюзия была, возможно, неидеального качества (более качественные слишком дорого стоят), но для моих целей ее было достаточно. Ну, в крайнем случае кто-нибудь, кто надумает ко мне приглядеться, поймет, что мое лицо скрывает иллюзорная маска. Что с того? Мало ли какие у меня могут быть на то причины. Законом такое не запрещается. А о моей подлинной личности никто все равно догадаться не сможет. Полученная иллюзия должна была продержаться около восемнадцати часов. Незадолго до истечения этого срока можно было прийти, чтобы продлить эффект. За это надо было заплатить лишь треть стоимости сегодняшней процедуры.
Цвет волос я менять не стала. Как-никак не единственная темная в городе. Конечно, затеряться среди светлых было еще проще, но… видимо, во мне взыграла гордость. Или просто упрямство. Так что над волосами я работать не стала. Длина и прическа и без того изменились за те годы, что я прожила в Оплоте.
И вот теперь, чувствуя себя призраком, невнятной тенью из прошлого, я отправилась к знакомым местам. Со щемящим чувством ностальгии приблизилась к дому, в котором прожила много лет и в который давно уже вселились другие люди. На окне поменялись занавески; нынешние были какого-то нелепого желтого цвета. Перекрасили крышу. А в остальном это был тот же самый дом… Только ощущался он уже иначе.
Потом я отправилась в библиотеку. Тихонько прошла по залу. Большинство работниц за эти годы сменились, между стеллажами сновали совершенно незнакомые мне девушки. Я даже вздрогнула, увидев, что у одной из них темные волосы. Что-то ждет ее впереди?
Затем я направилась в самый центр города. Мимо здания мэрии прошла без особенно сильных чувств. Но следующим был позорный столб на площади…
Сейчас столб пустовал, да и вообще народу поблизости было мало. Но для меня это не играло никакой роли. Потому что я видела себя тогда, три года назад. У этого самого столба. Шрамы, окончательно зажившие при помощи чудодейственной мази Александра, будто взорвались болью. И я вдруг вспомнила чувство панического ужаса, когда, кажется, между восьмым и девятым ударом, мне показалось, что я не выдержу боли и умру прямо здесь и сейчас. Паника, которую быстро и действенно побороло только одно — очередной удар, пришедшийся на уже оставленные плетью раны. Боль отлично вытесняет любые мысли.
Меня внезапно захлестнула всепоглощающая волна ненависти. Ненависти, злости, агрессии, желания сокрушить все вокруг. Злости на Иверта Ноллса, оклеветавшего меня на пустом месте. На градоначальника Тель-Мона, не пожелавшего принять мою апелляцию. На Уилфорта, подписавшего приговор, не разобравшись в сути. На Брайана, подстроившего всю эту историю. На светлых, в стране которых возможно подобное обращение с людьми. На темных, которые так ничего и не сделали, чтобы изменить ситуацию.
Гнев был настолько сильным, что я до боли сжала кулаки, а перед глазами заплясали темные круги. Пришлось сделать десяток глубоких вдохов и медленных выдохов и буквально силой заставить себя разомкнуть стиснутые зубы. Я развернулась, и ноги сами понесли меня прочь с площади, подальше от центра, куда придется, не останавливаясь, лишь бы идти и не думать, и чтобы ветер дул в лицо.
Я сама не заметила, как людные улицы с афишными столбами и витринами остались позади. Очнулась уже на окраине. И теперь, облокотившись о невысокий ветхий забор, взирала на одноэтажное здание храма с круглой зеленой крышей.
— День добрый, дочь моя.
Священник шел по сырой траве легким, широким шагом. Он был одет в свободную белую рясу, перепоясанную простой бечевкой.
— Могу ли я чем-нибудь тебе помочь?
Я покачала головой. Должно быть, он неверно понял мое появление возле храма.
— Нет, святой отец. Благодарю вас.
Было немного странно называть этого конкретного священника «отцом»: не думаю, что ему было намного больше тридцати.
— Однако ты выглядишь как человек, который заблудился и нуждается в помощи, — заметил он.
Я, конечно, могла бы отмахнуться и просто уйти. Но в поведении священника отсутствовала неприятная навязчивость, улыбка же была открытой и какой-то светлой. Да и слово «заблудился» было выбрано чрезвычайно удачно. Я действительно чувствовала себя заблудившейся и, кажется, уже отчаялась найти выход.
— Быть может, я действительно нуждаюсь в помощи, святой отец, — ответила улыбкой на улыбку я. — Но только, боюсь, вы мне помочь не сможете. Слишком уж все запутанно.
К моему удивлению, возражать священнослужитель не стал.
— Охотно верю, дочь моя, — кивнул он. — Я всего лишь человек и потому отнюдь не всемогущ. Однако же тебе могут оказать помощь боги.
Я усмехнулась. Он вопросительно изогнул бровь, словно даже не подозревал, в чем может заключаться причина подобного скептицизма.
— Видите ли, святой отец, я не слишком религиозный человек, — объяснила я. — Сказать по правде, я почти не посещаю храмы и даже не уверена, что смогу вспомнить хотя бы одну молитву. Не думаю, что боги захотят мне помочь.
Священник весело рассмеялся. Причем так искренне, будто я в самом деле сказала что-то забавное.
Ознакомительная версия.
