Ознакомительная версия.
— Почему вы не попросите помощи? — спросил тот. Он и сам понимал незавидность положения юного лорда Эвентри, но в устах последнего всё это звучало особенно скверно.
— Я просил, — горько усмехнулся Анастас. — Думаешь, нет? Только и делал, что просил. Но Индабиран действовал быстро — всех моих септ запугал и подмял меньше чем за неделю. Мои люди — все, сколько их есть в этом городе, — это солдаты из гарнизонов, которым удалось бежать во время резни, когда Индабираны захватывали владения моих септ. Моё войско — дезертиры. Ещё одна славная деталь, верно? Хорошо вписывается в общую картину.
— Милорд… — тихо проговорил Линлойс.
— И даже эти дымчатые розочки тут вполне уместны… м-да… так о чём бишь я… О, Том, дружище. А армию Индабирана ты, часом, на дороге не встречал?
Том покачал головой.
— Странно. Слыхал, со дня на день подойдёт. Одвеллы выделили им ещё то ли семьсот, то ли восемьсот воинов, чтобы окончательно успокоить волнения. Мои крестьяне на западе подняли бунт, храни их Гилас. Немного потрепали Индабиранов… немного, да, — повторил он и, встав, принялся мерить шагами комнату. Больная правая рука судорожно и яростно стискивала здоровую. — Ещё, по слухам, на подступах мои новоявленные зятья Тортозо и Вайленте, и Логфорд, и Кадви. У страха, конечно, глаза велики, но если хотя бы десятая часть этой болтовни правда, мне уже теперь противостоит полуторатысячное войско, а я едва наскрёб по сусекам три десятка солдат, которые и теперь попрятались по щелям и дрожат, словно мыши!
— Лорд Анастас, я требую, чтобы вы… — решительно начал Линлойс, и Анастас круто развернулся к нему. Он сильно побледнел, его глаза горели, но голос был очень спокоен, так спокоен, что у Тома кровь застыла в жилах.
— Ты требовал, Энгус, чтобы я позволил тебе убить этого человека, едва узнал, что он болтает обо мне и моём брате в таверне. И если бы я удовлетворил ваше требование, мой лорд, то и теперь считал бы, что вы правы, и моя вера, что Адриан уцелел той ночью, — бред воспалённого воображения. Вы по-прежнему так считаете, сударь?
Том не знал, куда девать глаза. Даже не глядя на Линлойса, он чувствовал, что тот кипит от возмущения и стыда.
— Простите… милорд…
— Прощаю, — вздохнул тот. — Ты прости… мне что-то нехорошо, — он быстро провёл ладонью по лбу и тут же опустил руку. Кажется, опускать её ему было ещё больнее, чем поднимать.
— Вы ранены? — рискнул спросить Том.
Анастас рассеянно кивнул, повёл плечом.
— Попробовал сделать вылазку в один из первых дней… получил стрелу в плечо. После этого Линлойс и увёл меня… то есть я ушёл, — поправился он. Даже вину за отступление он не хотел делить ни с кем.
— Вам надо носить руку на перевязи.
— Носил. Две недели. Сколько можно? — раздраженно сказал Анастас. — Мне даже письмо лорду Ролентри пришлось диктовать, сам написать не мог. Что уж говорить, меч едва держу. Хотя теперь лучше уже… Лучше, — сурово повторил он, услышав хмурое бормотание Линлойса.
— А вы не пробовали обратиться к конунгу?
Анастас и Линлойс посмотрели на него одновременно, и Тому почудилось, будто он сболтнул какую-то несусветную глупость.
— Пробовал, — медленно ответил Анастас наконец. — А толку? Конунга куда больше беспокоят войска Одвеллов, скапливающиеся у северных границ моего фьева… моего, Молог подери, но это для Фосигана уже сугубо географические частности.
— Он что, даже не ответил вам?
— Отчего же. Ответил. Выразил соболезнования в связи с кончиной батюшки и всё такое прочее. Советовал крепиться и обещал отмщение. Очень туманно обещал. В обозримом будущем.
Он чеканил слова так, как чеканил бы их любой злой мальчишка, и так, как чеканил бы их мужчина, взбешённый и оскорблённый сверх всякой меры.
— Надежда у меня теперь только на лорда Ролентри. Но он пока не ответил. Индабираны перекрыли все подступы к Эвентри. Только на востоке сперва было относительно свободно из-за крестьянских волнений, и то я не знаю, сумел ли проскочить мой гонец. И даже если сумел, отзовётся ли лорд Ролентри…
— Отзовётся, милорд, не сомневайтесь в этом, — пылко заверил Линлойс. Том его энтузиазма не разделял. Вблизи дело Эвентри выглядело намного хуже, чем издали. Он впервые подумал, не совершил ли ошибку, придя сюда. Он думал, что Анастас поможет ему найти Адриана… но Анастасу было не до того.
И будто услышал его мысли, Анастас немедленно их опроверг.
— Мне не отбить сестёр, которые всё равно отданы замуж, Бертрана, отданного богам, и мой замок. Не вернуть разум матери и жизнь брату и отцу. Потому-то единственное, что я могу сделать сейчас, — это найти Адриана… Он теперь вся моя семья и… весь мой клан. Он — это я, — добавил Анастас Эвентри и замолчал.
А Том думал, отчаянно жалея, что не может сказать этого вслух: «Нет. Он — не ты. И как бы я хотел, чтобы было иначе».
Шумный топот в коридоре прервал сгустившуюся тяжкую тишину. Линлойс рванул из ножен меч, и Анастас положил ладонь на рукоять своего, но оба тут же отпустили оружие, когда услышали частый и замысловатый стук в дверь.
— Это Рон, — сказал Анастас. — Открой.
Линлойс отодвинул засов. В комнату, тяжело дыша, ввалился человек в грязном дорожном плаще. Том отстранённо подумал, как странно он должен был выглядеть, пробегая сюда через надушенный зал борделя.
— Милорд! — воскликнул человек, отбрасывая капюшон и падая на колени. — Я с дурными вестями, милорд, простите меня!
— Разве бывают другие вести? — с каменной улыбкой спросил Анастас. — Говори.
— Армия Индабирана сегодня днём подошла к замку Эвентри.
Да, Анастас Эвентри был уже куда больше мужчина, чем мальчик, но в нём всё же оставалось слишком много от мальчика, и все его чувства на несколько секунд отобразились на его лице. И за эти несколько секунд, увидев всё горе, всё отчаяние этого человека, до последнего тешившего себя надеждами на то, что помощь поспеет вовремя, и теперь оставшегося один на один со своей бедой, Том почувствовал глубокое сочувствие и симпатию к этому человеку. И они лишь укрепились, когда все эти чувства разом слетели с его лица, будто их стёрли начисто, и Анастас Эвентри спросил:
— Сколько их?
— Не менее шести сотен, милорд, как и говорили. Половина встала лагерем у замка, остальные двинутся по всем четырём дорогам. Они будут здесь самое большее через три дня.
Анастас шагнул вперёд. Положил руку — правую, больную, едва слушавшуюся — гонцу на плечо. Сказал:
— Поешь, вымойся и отдохни. Подробности расскажешь завтра.
И пошёл к двери.
Ознакомительная версия.
