Его величество Сомар Пятый выразил искреннюю радость, что может лично поблагодарить нас за мужество, проявленное на поле боя. А эльфам, в лице Семенэля, он еще и выразил благодарность за соблюдение союзнических обязательств. Сомар оказался приятным собеседником. Пока мы общались, он выложил достаточно много сведений об интересующих нас местах. Когда коснулись вопроса, каким образом бабуры проскользнули так глубоко на территорию Сарантона, король печально нахмурился и поведал о преступной халатности трех наместников в пограничье. Правда, тут же последовали уверения, что преступники примерно наказаны. Примерно — для остальных, так как самим им эти примеры были как бы уже без надобности.
Чувствовалось, что Сомара очень интересует вопрос, откуда взялись люди среди эльфийского народа, и это при том, что эльфы людей не особо жалуют. И несколько раз задавались вопросы, подводящие разговор к этой теме. Но среди нас был специалист по переговорам очень высокого класса — Фориэль. Он умело уводил разговор в сторону, как только возникала опасность выдачи ценных сведений. Да и мы не стремились раскрывать наши тайны. Оно нам надо?
Потом последовал небольшой фуршет. Вот тут-то нам пришлось несладко! Очень трудно пробовать вино под бдительным оком Фориэля и Семена. Буквально глоток не лезет в горло, когда эти двое пронзают тебя (а также Валерку и Онтеро) укоризненными взглядами. Это было мучение, а не фуршет, честное слово! Надо сказать, что Сомар был несколько удивлен нашей воздержанностью, но задавать лишние вопросы на эту тему не стал.
И на следующий день были еще визиты. Вернее, мы планировали один визит: к графу Колмиру. Так сказать, ответный. Он же нас в лесу посетил! Но там выяснилось, что если мы не посетим также графа Унгоро и барона Танариса, то это чрезвычайно оскорбит сих достойных дворян. А оскорбленные дворяне — это урон имиджа!
Ясно как божий день, что и эти визиты проходили под бдительным присмотром Фориэля и Семена. То есть они поставили перед собой задачу отравить нам пребывание в столице — и блестяще с ней справились!
Ну, наконец-то мы не в городе! Мы на природе. Семен весел потому, что нас не надо контролировать. Ну а мы веселы потому, что нас не контролируют. Нечего контролировать, леший побери!
Хорошо и то, что тут попадаются постоялые дворы. Правда, все они почему-то принадлежали гномам. И вот на таком постоялом дворе мы и решили переночевать. Ну не на улице же!
Сема спрыгнул с Ориса и обратился к недорослю, торчавшему тут же, у ворот:
— Позаботься о наших конях!
Ответ, последовавший за этим, заставил брови Семена поползти вверх.
— Сами позаботитесь! Не баре!
Это было оглашено презрительным басом, который что-то не очень соответствовал росту. Присмотревшись, я увидел и куцую бороденку, произраставшую на физиономии этого кадра.
— А ты кто тут? — мягко спросил я, облокотившись на луку седла.
— А тебе какое дело, дылда?
— А мальчик грубит, — равнодушно бросил Валерка. — Мальчик может за это огрести по полной программе.
В ответ «мальчик» презрительно сплюнул себе под ноги. Ну, это излечимо! Одним слитным движением я извлек «Лист», перерубил столб, стоящий рядом со мной, и тут же загнал клинок обратно в ножны. Обрубок скользнул вниз, уткнулся в землю и повалился в направлении грубияна. Бронзовая бляха, подвешенная на перекладине, с громким «бздынь!» шмякнулась на голову гнома. Глаза у того сошлись к переносице, и «мальчик» прилег поспать.
— Ты его прибил? — осведомился Сема, рассматривая тело.
— Сомневаюсь. Когда голова тупая, то это достигается вытеснением объема мозга костью черепа. Обычно такие головы отличаются повышенной прочностью и непробиваемостью.
— Что здесь происходит?
О! Вот еще один бас. И обладатель его тоже не блещет ростом. Но зато он блещет шириной плеч! Этакий квадратик анфас. Наверное, это хозяин постоялого двора. Вид соответствует.
— Что вы сделали с Крутриком? …И кто это срубил столб с эмблемой?!
— Может быть, ты прервешься, для того чтобы выслушать ответ, уважаемый? — поинтересовался я.
Глаза гнома, до этого гневно сверлившие Семена, обратились на меня.
— У тебя есть ответ, человек?
— Угу! — кивнул я.
— Как он тебя обозвал? — тихо спросил Онтеро.
— Пока еще никак, — буркнул я. — Но думаю, что за этим дело не станет.
— О чем это вы там шепчетесь? — подозрительно поинтересовался гном.
— Восстанавливаем последовательность событий, — усмехнулся я. — А теперь о том, что здесь происходило. Этот Крутрик… Я не ошибаюсь?.. Хорошо! Так вот, он с пренебрежением отнесся к моему оружию. А я не люблю, когда такое происходит. Пришлось извлечь клинок и показать на деле, чего он стоит. При показе был случайно (я подчеркиваю, случайно!) задет этот милый столбик. Демонстрация возможностей моего клинка произвела на этого Крутрика такое впечатление, что он впал в нирвану, или ушел в астрал. Это уж как тебе нравится. Впрочем, будь он хоть немного вежливей, то, думаю, он бы до такого не докатился.
— Мне почему-то кажется, что дело было несколько по-другому, — сказал гном, прищурив один глаз. — Он хоть жив-то?
— Хоть! — кивнул Валерка, рассматривая распростертого на дороге Крутрика. — Вон, дышит!
— То есть это уже не первый случай временного выпадения этого индивида из реальности? — спросил я.
— Чего? — поперхнулся хозяин двора.
— Мой друг хочет сказать, что мы не первые, кому он успел нагрубить, — разъяснил Семен.
Хозяин несколько пренебрежительно посмотрел на Сему и нехотя кивнул:
— Не первые. Просто это первый раз, когда ему так качественно ответили. А я ведь его предупреждал!
Мы все некоторое время наблюдали, как на лбу бедняги Крутрика набухает здоровенная шишка.
— Ну и чего дальше делать собираетесь? — очнулся от столбняка хозяин двора.
— Да вот думаем: то ли здесь остановиться на ночь, то ли дальше ехать, искать двор, где более вежливые хозяева, — нейтрально сказал я.
— Ближайший двор в двадцати лигах отсюда, — хмыкнул гном. — А хозяин там — мой родственник. Что же касается его вежливости, то даже мы считаем его грубияном.
Борода и усы хозяина двора разъехались в ласковом оскале.
— А этот парень, кстати, его сынок.
— Ясно! — улыбнулся Валерка — Яблоня от яблока недалеко срублена.
— Так мы будем здесь останавливаться? — нетерпеливо спросил Онтеро. — Я хочу есть, мыться и спать. Первые два понятия можно поменять местами.
— А вы, небось, благородные? — поинтересовался гном.
— А разве не видно? — огрызнулся я.
