Смерть нетерпеливо фыркнула.
— Мне приходится отдыхать, как и всем остальным. Даже Великий Создатель отдыхал после трудов праведных.
Смерть говорила, и слюна падала из ее рта прямо на землю, откуда тотчас пускались в рост желтовато-зеленые чахлого вида растения. Они засыхали, едва достигая высоты лодыжки.
Солдат поглядел на Голгата, который лежал и не просыпался. Страшная мысль сжала его беспокойно колотящее сердце стальными пальцами.
— Ты пришла за ним? Забрала моего друга?
Смерть поглядела на человека, мирно почивавшего по ту сторону костра, и покачала головой.
— Нет, нет. Мне нужен кое-кто из крепости Халифа Сильнейшего. Но раз уж мы встретились… я все равно приду за тобой через два дня, в полночь, так почему бы тебе не пойти со мной сейчас — сбережем друг другу время и нервы.
— Ты должна прийти за мной? — простонал Солдат упавшим голосом. — А кто меня убьет?
— Никто тебя не убьет. Ты умрешь от старости. Хватит, Мукара, пожил свое. — Смерть стала осматриваться по сторонам. — Нехорошие это места, Мукара из Олифата. Что делает правитель в таком месте с единственным слугой, да еще в преддверии своего конца? Какой демон овладел твоим рассудком настолько, что ты решился покинуть смертное ложе?
— Как? — воскликнул Солдат. — Как ты меня назвал?
— А то ты сам не знаешь, как тебя зовут, султан Мукара!
Солдат засмеялся, едва не впадая в истерику.
— О хвала небесам, ты ошиблась! Я не султан. И зовут меня не Мукара. Ты не того нашла.
Смерть сощурила глаза и так широко открыла рот, что Солдат увидел в нем неописуемые ужасы: голые тела мужчин и женщин извивались и сплетались в узлы; целые королевства косили чума и мор; голод и войны опустошали страны.
— Я никогда не ошибаюсь, — буркнула Смерть.
—Я что, похож, на старика? Я кажусь тебе больным? — закричал Солдат.
Смерть внимательно рассматривала Солдата, плотно сжав губы.
— Глаза мои стары, их замутнило нескончаемое время.
Кроме того, все на самом деле обстоит совсем не так, как видят глаза. Ты тот, кто ты есть. Ну скажи, если ты не Мукара, тогда кто?
Тут Солдат понял, в какой переплет угодил.
— Меня зовут Солдат.
— Это не имя, а занятие. Скажи свое имя.
— Я не знаю. Забыл.
— Ну, тогда почем тебе знать, что ты не Мукара из Олифата? — поинтересовалась Смерть, сделав вполне разумное заключение.
— Потому что Мукара принадлежит этому миру, а я — нет. Я пришел из другого места.
— Из какого?
— Я… я не знаю. Посмотри на мои глаза. Видишь, они голубые.
— Я слышала, что у некоторых птиц и рептилий тоже голубые глаза.
— Но у людей таких нет.
— Мне неинтересно, какого цвета у тебя глаза. Я все равно вижу только черное и белое. Я — Смерть. Ты не знаешь, кто ты, откуда пришел. Ты что, сумасшедший? Нельзя же просто взять и забыть, кто ты такой, ради того лишь, чтобы избежать смерти. Вспомни свою жизнь! Вспомни бесчисленные казни; мужчины, которые оскорбляли тебя, не вовремя испустив газы или высморкавшись; женщин, которые отказывались спать с тобой и со слезами — молили о пощаде; детей, чей плач приводил тебя в бешенство. Ты истреблял своих подданных тысячами, когда они жаловались на высокие налоги. Ты посылал солдат на неминуемую гибель, сбрасывал их со скал, только чтобы доказать, что твоя власть не знает границ. Ну и заставил же ты меня попотеть.
— Но…
— Достаточно. Пора идти. Твое последнее слово… Учти, я терпеть не могу предсмертных криков и банальности. Придумай что-нибудь оригинальное.
Солдат стоял и молчал. Тишина была невыносима. Смерть вздохнула.
— Ну хорошо, попробуй так: «Недуг не хочет выпускать меня безумно любящей подругой, совокупляясь с сердцем в сотый раз…»
— Подожди! — перебил ее Солдат. — Голгат не проснулся, а его давно уже разбудили бы наши крики и споры. Значит, это сон. Сейчас я откачусь в тлеющие угли и проснусь от боли. Изыди с глаз моих.
Смерть сложила на груди руки.
— Тебе все равно не избежать меня, пойми. Я приду за тобой через два дня, в Олифат.
— И тогда поймешь, что ошиблась.
— Надейся. Прощай, до скорой встречи.
— Хотел тебя спросить, — промолвил Солдат, припоминая неясную тень, которая шла следом за костями и волосами ХуллуХ'а.
Смерть удивленно на него посмотрела.
— Да?
— Я не тебя видел на похоронах чародея?
Смерть сложила трубочкой губы и покачала головой:
— Нет, это была моя сестра, Забвение.
Солдат проснулся от резкой боли, вскрикнул и уселся на земле, потирая обожженную ладонь. Должно быть, во сне он случайно откинул руку и попал ладонью в тлеющий костер.
— Что такое? — всполошился Голгат.
— Руку обжег. Во сне в костер попала.
— Нужно ложиться подальше от… Богиня Кист, волки!
Солдат заметил, что Голгат бешено озирается. Вокруг лагеря виднелось множество отпечатков лап. Больше двух дюжин огромных волков всю ночь ходили вокруг спящих кругами. Звери старались подобраться ближе, постоянно сужая круги. Но на людей они так и не напали — в самый последний момент их, видимо, что-то отпугнуло. Голгат стал смотреть в небо — нет ли где поблизости крылатого льва.
— Интересно, что их напугало?
Солдат, потирая ладонь, торопливо поднялся.
— Нам давно уже пора идти. Давай, собираем вещи. Осталось совсем немного.
Голгат кивнул.
— Тебе надо наложить на ожог масло — это лучшее средство. И перевязать чем-нибудь сухим.
— Я сам знаю, как лечить ожоги, — раздраженно ответил Солдат. — Только в этой глуши масло разве раздобудешь?
Спутники выкопали несколько корешков и пожевали их, чтобы чуть утолить жажду и голод, а потом снова пустились в дорогу.
Наконец они дошли до высокого утеса, рассеченного единственной продолговатой щелью. Этот естественный проход охраняли с два десятка вооруженных до зубов солдат. Они остановили друзей и спросили, по какому делу те пожаловали. Солдат сообщил стражам, что два закаленных в боях воина пришли записаться в армию Халифа Сильнейшего.
— Закаленных в боях, говоришь? — сказал огромный, покрытый шрамами человек — видимо, главный. Он неожиданно сделал выпад коротким мечом, целясь в шею Солдата. Солдат отскочил в сторону, уворачиваясь от удара, и одновременно ударил здоровяка по ногам. Тот свалился прямо на спину в пыль, чем немало позабавил своих товарищей.
— Закаленных, — подтвердил Солдат.
Не получив повреждений, если не считать задетого самолюбия, глава охраны отряхнулся и сказал путникам, что те могут проходить. Им выделили пятерых сопровождающих, и все семеро направились в длинный, извивающийся между утесами проход. Между двумя отвесными совершенно гладкими скалами, будто рассеченными гигантским мечом разгневанного божества, змеился проход шириной в две вытянутые руки и длиной в милю.
