Бастиен царил в красочной красно-белой кухне, перекидывая омлеты и поджаривая бекон со сноровкой, которую можно было достигнуть практикой.
— Что вам принести, леди Райли?
Она закрыла глаза и вдохнула, решив насладиться этой минутой, полной соблазна. Девушка не может сражаться на пустой желудок.
— Я буду всего понемногу. Умираю с голоду, а всё так вкусно пахнет! И прошу, просто Райли, Бастиен
Он улыбнулся ей.
— Всё, значит, всё.
Наливая себе чашку кофе из кофейника на полке, она изучала мужчин в комнате. Вэн и Кристоф заканчивали свой завтрак и, быстро улыбнувшись и кивнув ей и Конлану, снова стали спорить про достоинства итальянской автомобильной инженерии по сравнению с немецкой.
Конлан положил свою руку на ее, но то, что она приняла за романтический жест, оказалось всего лишь способом наложить лапу на ее чашку с кофе. Она, нахмурившись, глянула на него, пытаясь не улыбаться и не испортить эффект.
— Эй! Возьми себе кофе сам, мальчик-принц.
Он рассмеялся, отпил и протянул чашку ей, потом поцеловал ее в макушку.
— Совсем не уважаешь мою королевскую персону.
— Ни капельки.
Вэн посмотрел на них, в его взгляде был вопрос.
— Ну, тебе бы следовало любить такое в женщине, братик. Милая перемена после тех женщин, которые лебезили перед тобой там, дома.
Счастье Райли улетучилось, как воздух из проткнутого шарика. Женщины у него дома. Его нареченная королева.
Она села за громадный деревянный фермерский стол, внезапно лишившись аппетита, и стала смотреть на чашку. Вэн, казалось, понял, что ляпнул и простонал.
— Эй, простите. Я не хотел, просто меня забавлял тот факт, какими счастливыми вы выглядите, и я слегка поддразнил Конлана, и — ой, черт. Я хочу сказать, простите меня, леди Солнечный свет.
Его раскаяние было до боли явным, и она попыталась одобряюще улыбнуться.
— Не беспокойся. Я просто устала.
Конлан склонился и ударил брата по голове, потом сел рядом с Райли, обняв ее за плечи. Она чувствовала его обеспокоенность, но у нее не было энергии, чтобы убедить и его.
И только они заканчили завтракать, энергия в комнате резко изменилась, как будто жестокий ветер пронесся холодом по кухне. Райли взглянула, сжав руки в кулаки, готовая защищаться.
Напасть.
Хотя маленькая частичка ее задумалась, во что она превращается.
Это оказался Аларик, посылавший впереди себя теплоту свой индивидуальности.
— Нам нужно поговорить, — сказал он, глядя прямо на Райли.
— И тебе привет. Да, со мной все в порядке, спасибо, что спросил, — сказала она в ответ, весьма саркастично.
Придурок.
Он наклонил голову, молчаливо признав ее правоту.
— Как ты, Райли? А скорее, как твое плечо?
— Ты знал об этом? Что это такое?
Конлан поднялся из кресла.
— Вероятно, мы должны это обсудить наедине.
Вэн отбросил свое кресло, и встал.
— Да, ну мне кажется, что я должен об этом знать. Кристоф, ты главный по уборке кухни, так как Бастиен готовил.
Кристоф простонал.
— Старина, каким-то образом, я всегда оказываюсь по уши в… — он посмотрел прямо в глаза Райли и заткнулся. — Да, я вас понял.
И пока Аларик выпроваживал их из комнаты, Бастиен положил руку на плечо Райли.
— Мы позаботимся о тебе, ладно? Не переживай обо всем этом. Мы позаботимся о тебе.
Она открыла свои щиты и послала ему волну тепла и благодарности. И смотрела, как его глаза расширились, когда он ее получил.
— Ух ты. Ты, в самом деле, — эй, эти способности анэши — клевая штука, — улыбнувшись, заметил он. — И всегда пожалуйста, не стоит благодарности.
— Хорошие манеры — последний бастион цивилизованного общества, — прошептала она.
— Что?
— Ой, это говорила моя мама, давно. Твое имя мне об этом напомнило. Спасибо также за прекрасный завтрак.
Конлан позвал ее из коридора, и она вздохнула. Расправила плечи.
— Иду, уже иду.
Конлан наблюдал за Алариком, который ходил из угла в угол в большой комнате — своего рода убежища из кожи и дерева, — и это хождение вывело его из себя.
— Прекрати. Просто скажи нам сразу плохие новости. Пытаться быть дипломатичным — пустая трата времени, и в любом случае на тебя не похоже.
Глаза Аларика сверкнули ярко зеленым, но, по крайней мере, он перестал метаться.
— У меня есть факты и размышления. Я сообщу и то, и другое и дам понять, что есть что. Потом мы должны решить, что делать.
Райли заговорила тихим и вкрадчивым голоском.
— Я так понимаю, что речь пойдет обо мне?
Аларик ничего не ответил. Ему этого не требовалось. Ответом ей послужило выражение его лица.
Она попыталась улыбнуться и крепче сжала руку Конлана.
— Ладно, стреляй. И я фигурально выражаюсь, если ты не понял.
— Сначала факты. Ты предложила себя Посейдону ради Денала и Бреннана. Он позволил тебе жить. Однако он пометил тебя знаком Трезубца, который носят только жрецы, — говоря это, Аларика загибал пальцы по ходу.
— Во-вторых…
— Что ты имеешь в виду под «только жрецы носят»? — вмешалась Райли. — Я даже не верю в него. Я, вообще-то, верю, что он существует после того, что случилось, и я знаю, что у него интересные силы, но я определенно девушка, которая верит в «Иисус любит меня». Я не могу быть жрецом! Или жрицей, или кем-то там.
Конлан почувствовал, как на нее накатывает паника, и послал ей спокойствие и ободрение.
— Позволь Аларику объясниться. Я не думаю, что он по-настоящему полагает, что ты — жрица. У Посейдона нет жриц.
— Ты имеешь в виду в настоящее время. Тысячи лет назад Верховный жрец мог быть и Верховной жрицей, — ответил Аларик.
— Что? Я не знал об этом.
— Некоторые вещи храм не предает огласке вот уже несколько тысячелетий. Например, существование анэши среди тех, кто решил покинуть Атлантиду во время Катаклизма, — Аларик снова начал метаться, как будто его тело не могло стоять неподвижно.
— Эй! Я все еще не жрец, не жрица и, вообще, ни что-то такое, — сказала Райли, скрестив ноги под собой на диване. — К тому же, разве жрецы не обязаны хранить целибат?
Она рассмеялась, ее щеки стали розовыми.
— Я имею в виду…. Гм, ладно, не имеет значения.
Аларик посмотрел на нее ледяными зелеными глазами.
— Да, существует обет целибата. И это мы тоже можем обсудить.
— Ты шутишь? Никакого секса сотни лет? Это неприятно! — она подмигнула. — Без обид, но неудивительно, что ты всегда в таком дерьмовом настроении, Аларик. Я, вероятно, поменяю свое мнение о тебе.
