Ознакомительная версия.
– Будем прощаться? – правдоподобно изображая грусть в голосе, осведомилась Дельта.
– Да, дорогая, – согласно кивнул Роберт. Он поправил очки, покрутил в руках приборчик, которым только что выпроводил Ланса за границы мира. – Правда, на прощание я сделаю подарок, – уголки губ хитро изогнулись, – оставлю имплантированную тебе установку ретросдвига включенной. Заскучаешь, возвращайся, мухоловка.
«Он что, специально называет меня, как звала Ника? Помучить на прощание?» – застонала Дорофея. Мысль об уходе Ланса, об их несостоявшемся прощании казалась невыносимее собственной скорой гибели.
Короткие толстые пальцы паренька нажали пару кнопок на панели. Доре показалось, будто она отделяется от тела, куда-то уплывает. Неужели сработали ее имплантаты? Увы, Роберт торопливо пробормотал:
– Извини, переделать вашу технику в нечто стоящее не так-то просто.
Защелкали кнопки, и Роберт исчез, улетел на Землю-56, пробивая оболочку миров. Доре очень захотелось, чтобы у него все получилось.
Она осталась одна против захватившей тело Дельты. Незнакомые люди в машине: маленький Мишель, наверняка не знающий по-русски ни слова, и водитель, успешно работающий на мафию. Достойное соседство.
Злость охватывала Дорофею, переполняла ее, постепенно просачиваясь за границы темницы. Она сама не заметила, как эмоции передались Дельте, закружили обеих в водовороте. Дора вдруг сообразила, что снова контролирует тело. Ненадолго, она не обольщалась. Запустить встроенную установку ретросдвига точно времени не хватит. А вот…
Приборчик в руках приходящего в себя Мишеля показался единственным вариантом. Выхватив его, Дора застучала пальцами по кнопкам – и по тем, что нажимал Роберт, и по тем, которые он не трогал. На, гадина, получи! На!
О-е-е, между глаз и в затылке заныло, закололо! Дельта перехватила контроль, отбросила от себя коробочку, точно ядовитую колючку, вцепилась обеими руками в спинку водительского кресла и прохрипела:
– Останови машину! Плохо!
Голова ныла все сильнее, боль в мышцах лишала сил соображать. Что она наделала? Дельта ругалась, проклинала соседку, билась от боли внутри оболочки. А Дора со стороны наблюдала за ее мучениями с нескрываемой радостью. Эхо чужих страданий не волновало ее. Девушка знала: Дарью Фелисию отпускать на свободу нельзя ни в коем случае.
Кажется, ее, беспомощную сейчас, поддерживал водитель, чем-то поил, успокаивал, уговаривал назвать личный ID, чтобы вызвать медпомощь. «Скорую» он все-таки вызвал – бесплатную, социальную, ибо Дорофея сквозь бред и беспамятство Дельты различала белые и голубые халаты медперсонала.
Когда Дора пришла в себя, на календаре в палате высветилась дата – 6 июля. Ого, как долго! Только пересчитав лежащих на соседних койках пациентов, она удивленно сообразила: присутствия Дельты в себе не ощущает. Мигрировала или погибла?
Девушка резко села на кровати, потрогала затылок – так и есть, «паучков» установки ретросдвига удалили. Но… Сюрприз, однако. Очень нехороший сюрприз, подлый. Она больше никогда не увидит Ланса, Машку, Нику, Роберта, даже зануду Бронислава. Стало горько и одиноко, словно ее лишили единственного дома, где она могла быть счастлива, где ее любили и ждали. Или ей все приснилось, пригрезилось в тяжелом бреду после неудачной наноочистки легких?
Слезы были горячими, безнадежными. И на них, ясное дело, никто не будет обращать внимание. Здесь не принято нарушать личное пространство, вторгаться в чужую душу без веской причины. Ревешь – твое личное дело. Только старик на койке у окна укоризненно покачал головой, оторвавшись от чтения планшета.
«Вам письмо с пометкой “Срочно”», – замигала новостная строка макросети.
От кого? Некому ей писать. Разве что родителям, уже отчаявшимся заманить ее в ледяную пустоту космоса.
От Роберта. Захотелось взвыть, но разве от этого полегчало бы?
Сообщение было стандартным текстовым. Белые буквы ночным бабочками разлетелись по синему полю.
Поздравляю. Или соболезную. Ты читаешь это, если я оказался прав. Значит, прав, и ты осталась здесь. Быть может, уже не Дора. Но и не Дельта, этакой твари не место под солнцем любого мира. Тебе интересно, когда я тебя раскусил? Сразу, ибо сам умею быть сенсом (очки мои страшные помнишь?). Вот-вот, и я о том же.
Увидел две сущности и все понял. Рискнул и выиграл. Дельта должна была погибнуть или раствориться. Какой из вариантов сбылся – ты уже знаешь. Подумай, осмотрись на родине. Захочешь навестить наши края, ждем. Если нет – удачи под серыми небесами. Не болей, процветай, веселись.
Роберт
Проклятый умник! Все просчитал, вычислил ее. Как теперь жить? Как мириться с воспоминаниями Дарьи Фелисии, ее потерями и чаяниями, ее преступлениями? Воспоминаниями, в которых нет самого главного – информации об устройстве установки ретросдвига!
– Эй, врачи или как вас там! – выкрикнула девушка, свешивая ноги с постели, – Выписывайте меня отсюда!
Три дня она провела как во сне, отсиживалась в ячейке, почти не пользовалась макросетью. Созданная новая личность по имени Степанида была ей чужда и незнакома. Восстанавливать прежний сетевой профиль не было сил. Та Дорофея, которую она знала, осталась блуждать по летним улочкам Барска, лакомиться мороженым, осваивать новые таланты, заглядываться на симпатичного помощника именитого ученого. Поблекли даже былые мечты о создании инсталляций и игр. В почтовом ящике лежало нераспакованным письмо от крупной игровой студии. И что там внутри – привычный отказ или долгожданное «да» – было плевать.
Она была готова сдаться, отправиться в комиссию по труду, где ее дожидалось направление на завод и орбитальную станцию. Все равно куда, можно наугад. Но судьба приготовила ей очередное приключение, как всегда не спросив разрешения и согласия. И приключение начиналось с запоздавшего письма. Дора не обратила бы на него внимания, если бы не имя отправителя – знакомое и почти невозможное.
Надеюсь, у тебя было время все обдумать, – писал Роберт, – и выбрать подходящую участь. Полагаю, при уничтожении Дельты «паучки» на твоем затылке и спине выгорели дотла. Если захочешь возвратиться в Барск, крутые ребята, которые помогали в разгроме империи Беты, задолжали мне одну услугу. Высылаю тебе их координаты.
Блеклое солнце поднималось над городом, сквозь скопившийся смог оно казалось рыжим, лохматым, неопрятным. Как и Дорофея. Сегодня состоялся сеанс связи с космической станцией. Девушка две недели добивалась этого права и теперь чувствовала облегчение. Она наконец помирилась с родителями, разобралась с детскими обидами, поиском самостоятельности. И попрощалась. Мама с папой поняли ее. Не сразу, но поняли. И попросили об одном – оставить тело хотя бы в одном из криоцентров, а лучше в центре миграции.
Да-да, империя Беты пала, но не исчезла. Через полторы недели после окончательного расформирования часть активов выкупило правительство. Теперь желающие могут отправляться в далекие путешествия, замораживать тела или погружать в искусственную кому – на выбор. Вот только цена за билет фактически в один конец превышала цену за дальний космический туризм почти втрое.
Помощники Роберта сдержали слово, оплатили пожизненное пребывание ее тела в больнице при Центре, даже выдали баночку с одноразовыми «паучками». Куда закреплять – было понятно и ребенку. На месте прежних «перемещалок» красовались алые пятнышки ожогов.
– Готова, да? – спросил работник Центра миграции, подхватывая пинцетом первого паучка.
– На все сто процентов, – уверенно ответила Дорофея. Скоро она увидит Ланса, Машку, остальных. Ника обещала научить ее плавать. А потом… потом Дора создаст свою макросеть и игровую индустрию на Земле-56. Если, конечно, ее не опередит Роберт. И все же девушка была уверена – для русского Теслы компьютерные игрушки – слишком мелкая затея. А значит, у Дорофеи на ближайшую жизнь очень плотный график.
Ознакомительная версия.
