— Пытка… — хмыкнул Лельер. — Забавные у тебя вопросы, кудряшка.
— Просто я с ним недавно виделась, — осторожно начала я. — Он, конечно, странный… но неужасный.
Шут так искренне и заливисто расхохотался, что я посмотрела на него с удивлением. Мужчина отсмеялся и начал рассказывать:
— Юля, этот Мастер — палач. Дознаватель. Самый настоящий и действующий, так сказать. И поверь, в пыточной его отнюдь не коробит от отвращения к себе. А боятся его потому, что не так давно была попытка переворота и в допросной побывали практически все придворные. Многие, разумеется, ушли целыми и невредимыми, но… изрядно запуганными. Хин не любит терять время понапрасну, поэтому, как правило, при дознании совмещал допросы разных уровней сложности, так сказать.
— Как это? — совершенно не понимая, что под этим может скрываться, спросила я.
— Ну… — замолк Лель, подбирая слова. — Представь, что есть группа аристократов, которые в последнее время часто между собой общались. Один из них — государственный изменник, в этом нет никаких сомнений. А вот с остальными… Пытать, чтобы получить информацию? А вдруг они невиновны? Поэтому Мастер Хин славится очень оригинальным подходом к ведению групповых допросов. — Лельер с каким-то странным удовольствием прищурил синие глаза и довольно, едва ли не нараспев продолжил: — Аристократов приглашают в определенный кабинет на приватную беседу. Конечно же, угощения, хорошее вино — все как полагается для встречи со знатью такого уровня. — Последовал очень мерзкий смешок, и я вспомнила, у КОГО спрашиваю про Пытку.
Правая рука… соратник и единомышленник. Судя по всему, интересами господина отнюдь не брезгующий…
Лель же продолжил рассказывать:
— Интерьер немного омрачает только прикованный к стене их бывший… друг, скажем так, вина которого уже доказана, но всю инфу из него обычным «штатникам» выжать не удалось. В таких случаях и приглашают Пытку.
— Мамочки, — пролепетала я, в красках представив любезно обрисованную шутом ситуацию. Шутом ли… Он же тоже дознаватель, очевидно любящий свою работу. И что-то мне подсказывает: ненормальный шут тоже… отнюдь не просто беседует в кабинете.
— Ты зря считаешь, что Хин использует исключительно физическое воздействие. — Вопреки обращенной ко мне фразе, Лель не смотрел в мою сторону.
Его хватка на руке оставалась бережной, но… что-то мне подсказывало, я бы не вырвалась, даже если бы захотела.
— Ах да, я в данный момент про групповой допрос, — вспомнил о нашей «подходящей» теме блондин. — Что дальше, я думаю, и сама понимаешь… заходит Мастер с чемоданчиком… А когда выходит, то на руках у писца есть вся нужная и даже немного ненужной информации.
— Жуть, — нервно сглотнула я.
— И это тоже, — спокойно кивнул шут. — А еще он разрабатывает многие новые вещества, которые немало способствуют успеху. Собственно, это основные его занятия. Если нужен, вызывают, а все остальное время его вообще не видно, он сидит в своих подвалах. И его не слышно, что странно, ибо заклинаний звукоизоляции там нет. Только на допросной…
Кожа покрылась мурашками при мысли, зачем в помещении такого значения эта функция, но я решительно встряхнулась.
— О да! Юль, что-то мы с тобой все о мрачном да о мрачном. — Рука шута переползла с локтя на талию, и я закатила глаза, понимая, что адекватный собеседник свалил в никуда, уступив место бабнику.
— Лель. — Я серьезно посмотрела на шута. — Давай не сегодня, а? Не сейчас. Завтра я с удовольствием хотя бы попытаюсь дать тебе по морде за приставания… Но сейчас это все только испортит.
Он несколько секунд смотрел, не убирая ладони, но потом согласно кивнул и снова взял меня под руку.
— Ну что… Вот и пришли.
Мы приблизились к припаркованной на обочине белой машине, которую Лель открыл и предложил в ней посидеть, пока он займется «начинкой», но я только отрицательно покачала головой.
Шут открыл капот, зажмурился и минуты три просто стоял. По его волосам пробегали синие искорки, пряди слегка шевелились, а в полуметре закручивался маленький вихрик. Наконец Лель отмер и начал осторожно опускать этот водоворот воздуха в детали машины.
— Видишь ли, — начал он, — авто нам поставляет Охра, у них дождей вообще почти нет, да и у нас весьма редко бывают. И собственно, именно поэтому тачки настолько чувствительны к влаге. От простых дождиков им ничего не будет, но сегодня полный… хм… — Блондин покосился на меня. — Ливень, в смысле, очень сильный. Как итог — техника стоит.
— Понятно…
— Вот, все готово, — кивнул Хинсар. — Минут через пять можно ехать.
Поехали…
Сначала было маленькое, уютное кафе, спрятанное в одном из переулков Изумрудного. Немногочисленные в этот поздний час посетители коротают вечер за резными деревянными столиками в полумраке зала.
— Прошу. — Лель отодвинул для меня стул. Пока шут ходил к барной стойке за меню, я успела осмотреться и сделать вывод, что мне тут нравится.
Очень уютно и красиво. Светлое дерево столов и другой мебели: шкафчиков, стеллажей с книгами и всякой интересной мелочовкой вдоль стен — навевало некоторую ностальгию. Неподалеку от дома на Земле у нас была тоже очень приятная и чем-то похожая на эту кафешка, куда мы регулярно ходили с мамой.
Вернулся Лельер с двумя большими порциями мороженого и одну из них торжественно поставил передо мной.
— Спасибо, — благодарно улыбнулась севшему напротив шуту, чьи волосы сейчас казались не просто светлыми, как обычно, а с каким-то лавандовым отливом. Наверное, из-за особенностей освещения. Мягкий свет исходил от светящихся друз аметистов вместо плафонов настенных бра. С потолка на стены спускались стилизованные под венчики цветов светильники с выполненными в виде ажурной ковки стеблями и листьями. Зал напоминал беседку, увитую волшебными цветами.
— Не за что, — отмахнулся парень, с блаженной улыбкой взирая на свою порцию, а после съел ее под лозунгом: — И пусть в группе вместо тенора у солиста теперь будет гроулинг!
— Ты, вообще, откуда это знаешь? — поинтересовалась я, без аппетита ковыряя свое пирожное. Лель был гораздо интереснее сладости.
— Настя рассказывала, — охотно поделился источником информации придворный шут.
Кстати, про его основную профессию…
— А тебе нравится этим заниматься?
— Есть слово «надо», — пожал плечами Лельер, глядя куда-то сквозь меня, а потом встряхнулся и шутливо пропел: — «Тяжкое призвание — дурак! Врут, кто говорит, что смех полезен!»
— Я гляжу, в современном российском «фольклоре» ты весьма неплохо разбираешься!
