— Зачем он нам?
— Как только я нашел его, я послал его к Нараде за новым телом. Он должен был поехать туда с Куберой. Его силы тоже всегда быстро восстанавливаются после пересадки.
— Но зачем он нам?
— Не забывай, что именно он победил черного демона Бану, против которого боялся выступить даже Индра. Трезвый, он один из самых страшных бойцов в мире. Яма, Кубера, Кришна и, если хочешь, Калкин! Мы станем новым Локапаласом и будем держаться вместе.
— Я бы не прочь.
— В таком случае так и будет. Пусть боги высылают против нас своих стажеров! Я был Мастером Нового Оружия. Просто стыд, что здесь должно быть так много индивидуального и экзотического оружия. Я трачу свою гениальность и свое искусство на каждый предмет в отдельности, вместо массового производства главным образом наступательных средств. Но большинство паранормальных способностей требует как раз этого. У некоторых всегда имеется Атрибут, чтобы противостоять любому общему оружию. Пусть-ка встанут перед Адской Пушкой и будут разнесены по волокнам, или скрестят мечи с Электромечом, или окажутся перед Фонтанным Щитом с его струями цианида и диметилсульфоксида — вот тогда узнают, что перед ними встал Локапалас!
— Теперь я понимаю, Смерть, почему любой бог, даже Брама, может умереть и быть заменен другим — любой, кроме тебя.
— Спасибо. У тебя есть какой-нибудь план?
— Пока нет. Мне нужно больше информации о силах внутри Города. Небо демонстрировало свою мощь в последние годы?
— Нет.
— Нет ли какого-нибудь способа проверить их, не обнаруживая себя? Может, Ракшасы…
— Нет, Сэм, я не доверяю им.
— И я тоже. Но иногда с ними можно иметь дело.
— Как ты имел с ними дело в Адском Колодце или в Паламайдсу?
— Хорошо сказано. Может, ты и прав. Я подумаю об этом. Интересно, как обстоят дела с Черным?
— За последние годы он овладел морями. Говорят, его легионы растут, и что он строит военные машины. Я однажды говорил тебе о своих опасениях на этот счет. Давай-ка держаться от Ниррити подальше, насколько это возможно. Общее с нами у него только одно: желание сокрушить Небо. Он не Акселерационист и не Деикрат, и в случае успеха он может установить Темный Век еще хуже того, из которого мы начали вылезать. Лучше всего нам было бы спровоцировать драку между Ниррити и Богами Города, выждать, а затем стрелять в победителей.
— Пожалуй, ты прав, Яма. Но как это сделать?
— Мы не можем, но, возможно, скоро это произойдет само собой. Махартха раболепно встала на колени, закрыв лицо от моря. Ты стратег, Сэм, а я только тактик. Мы вернули тебя, чтобы ты сказал нам, как действовать. Прошу тебя, подумай об этом хорошенько, раз уж ты снова стал самим собой.
— Ты всегда подчеркиваешь эти последние слова.
— Угу, молитвенник. Потому что ты не пробовал битвы с тех пор как вернулся из Нирваны… Скажи-ка, ты можешь заставить буддистов сражаться?
— Вероятно, но для этого я опять должен стать той личностью, которую теперь нахожу неприятной.
— Ну… может, и не придется, но держи это в уме на случай, если нам будет туго. Однако, надежнее было бы каждую ночь упражняться перед зеркалом в той эстетической речи, которую ты выдал в монастыре Ратри.
— Не склонен.
— Понятно. Ну, делай это как-то по-другому.
— Лучше я буду практиковаться с рапирой. Принеси мне ее, и я дам тебе урок.
— Хо! Отлично! Получу урок и сам стану новообращенным.
— Тогда перейдем во двор, и я буду просвещать тебя.
* * *
Когда Ниррити в своем голубом дворце поднял руки, с палуб его боевых кораблей поднялись к небу ракеты и по дуге понеслись над городом Махартхой.
Когда он застегнул свою черную нагрудную пластину, ракеты спустились на город, и начались пожары.
Когда он надел сапоги, его флот вошел в гавань.
Когда его черный плащ был застегнут у горла, а черный стальной шлем надет на голову, его сержанты начали бить в барабаны под палубами кораблей.
Когда он подвесил меч к поясу, бездушные существа зашевелились в трюмах судов.
Когда он натянул перчатки из кожи и стали, его флот под ветром, направляемым Ракшасами, подошел к порту.
Когда он жестом приказал младшему стюарду Ольвиггу следовать за ним во двор, всегда молчащие воины поднялись на палубы и встали перед горящей гаванью.
Когда заурчали машины в черной небесной гондоле и дверь открылась, первый из его кораблей бросил якорь.
Когда Ниррити и Ольвигг вошли в гондолу, первый отряд вошел в Махартху.
Когда они долетели до Махартхи, город был взят.
* * *
В зеленых участках сада пели птицы. Рыбы, похожие на старинные монеты, лежали на дне голубого бассейна. Цветы были в основном красные, с крупными лепестками, но вокруг ее каменной скамьи попадались и желтые.
Она положила руку на белую стальную спинку скамьи и смотрела, как по плитам скользили его сапоги, когда он шел в ее направлении.
— Сэр, это частный сад, — сказала она.
Он остановился и взглянул на нее. Он был мускулистым, загорелым, с темными глазами и бородой. Лицо его ничего не выражало до тех пор, пока он не улыбнулся. Одет он был в голубое и кожаное.
— Гости не ходят сюда, — добавила она, — для них есть сады в другом крыле. Пройдите через ту арку…
— В моем саду, Ратри, ты всегда была желанной гостьей, — сказал он.
— Ты…
— Кубера.
— Лорд Кубера! Но ты не…
— Не жирный. Знаю. Новое тело, и оно тяжело работало. Изготовляло оружие Ямы, транспортировало его…
— Когда ты прибыл?
— Сию минуту. Я привел обратно Кришну вместе с грузом взрывателей, гранат, осколочных мин…
— Боги! Это было так давно…
— Да. Очень. Но я должен перед тобой извиниться, поэтому и пришел. Меня это мучило много лет. Прости меня, Ратри, за ту давнюю ночь, когда я втравил тебя в это дело. Мне необходим был твой Атрибут, поэтому я и втянул тебя. Вообще-то я не люблю таким образом пользоваться людьми.
— Я в любом случае скоро оставила бы Город, Кубера, так что не чувствуй себя чрезмерно виноватым. Конечно, я предпочла бы более приятную форму, чем та, в которой я сейчас. Но это не главное.
— Я дам тебе другое тело, Леди.
— В другой раз, Кубера. Прошу, садись. Сюда. Ты голоден? Хочешь пить?
— Да и да.
— Вот фрукты, вот сома. Может, предпочтешь чай?
— Спасибо, сома лучше.
— Яма говорил, что Сэм излечился от своей святости.
— Хорошо. Он очень нужен. Он составлял какие-нибудь планы для нас… как действовать?
— Яма не говорил. Но, может быть, Сэм не сказал Яме.
На ближайшем дереве сильно затряслись ветви, и Тэк приземлился на четвереньки. Он пробежал по плитам и остановился перед скамьей.
