— Значит, как я догадываюсь, ты больше не играешь в «Монополию»?
— Это не моя игра.
— А какая игра твоя? Что ты любишь делать, когда не спасаешь мир?
Он доел печенье.
— Игры никогда не были моей сильной стороной. А спорт еще меньше. Однако я довольно неплохо играю в покер. Блефую хорошо, и этот навык помогал мне заработать кое-какие деньги, когда возникала необходимость.
— Могу представить, — улыбнулась я.
— А ты?
— Со спортом тоже не очень. Хотя мне нравятся игры. Все, что весело. Больше всего люблю бильярд.
— Бильярд? — его брови поползли вверх.
— Что? Я не выгляжу, как сильный игрок в бильярд? Бильярд обожаю. Он помогает мне концентрироваться и тренировать точность, необходимую для заговоров и заклинаний. Если ты в состоянии попасть в лузу в шумной бильярдной, когда тебе пытаются помешать друзья, а у тебя в организме еще циркулируют несколько бутылок пива, то сможешь и заговор применить в самых худших условиях.
— Это имеет смысл. Признаю: мне бы помогла практика использования заговоров и заклинаний в неблагоприятных условиях. А ты находишь…
Его перебил резкий свист. Кортес нахмурился и посмотрел в направлении звука, в дверной проем, на автоответчик.
— Похоже, твой перегруженный аппарат, наконец, сдался, — заметил Кортес.
Когда аппарат опять свистнул, я быстро поднялась на ноги.
— Нет, с аппаратом все в порядке. Я зашла в кухню и включила звук.
— Пейдж! Сними трубку! — крик Адама разнесся по кухне. — Если ты не ответишь, я подумаю самое худшее и прилечу следующим рейсом…
Я подняла трубку.
— Хорошее оправдание. Я уверена, ты можешь догадаться, почему я не отвечаю на звонки.
— Потому что звонков слишком много, а у тебя не десять рук и не хватает друзей.
— Не хватает друзей?
— Не хватает поддержки друзей. Дело в том, что ты, очевидно, могла бы воспользоваться моей помощью.
— Помощью в чем? В ответах на звонки? Подожди секундочку, — я прикрыла микрофон рукой и повернулась к Кортесу, который все еще сидел в гостиной. — Прости, но мне на самом деле нужно поговорить. Я вернусь через несколько минут.
* * *Я отправилась с трубкой в свою комнату и рассказала Адаму, что происходит. Я не стала говорить о колдовских книгах. Я могла представить его реакцию. Если бы я сообщила ему, что, наконец, раскрыла тайны истинной ведьминской магии, то он бы ответил что-то типа:
— Bay, это великолепно, Пейдж, так держать… О, кстати я вспомнил, что давно собирался тебе сказать. Я, наконец, разобрался, почему мой джип так трещал.
Адам — великолепный парень и отличный друг, но в моей жизни есть вещи, которых он просто не понимает.
Мы болтали, пока я не услышала отчетливый звоночек таймера духовки.
— Ой, совсем потеряла счет времени, — воскликнула я. — Ужин готов. Мне пора идти.
— Ты уверена, что я тебе не нужен?
— Уверена. И не пытайся сюда звонить. Я сама тебе позвоню, как только появятся новости.
Я закончила разговор и направилась в холл. Из кухни донесся голос Саванны:
— …просто друзья. Хорошие друзья, и все.
Я услышала, как стукнула дверца духовки. Когда я зашла, то увидела, как Кортес достает лазанью из духовки, а Саванна наблюдает за ним, устроившись на углу кухонного стола.
— Контролируешь? — спросила я у нее.
— Кто-то же должен, — ответила она.
— Доставай тарелки, — велела я Саванне, склонилась и выключила духовку. — Давай теперь я. Спасибо, — поблагодарила я Кортеса.
— Я помою руки, — кивнул Кортес.
Саванна наблюдала за ним, пока он не скрылся в ванной, потом спрыгнула со стола и подбежала ко мне.
— Он спрашивал про Адама, — сообщила она громким шепотом.
Я сняла фольгу, в которую была завернута лазанья.
— М-м-м?
— Лукас. Он спрашивал про Адама. Тебя и Адама. Я вошла, тебя нет, Лукас сказал, что ты разговариваешь по телефону, я посмотрела на дисплей у себя на аппарате и сказала ему, что это Адам. Затем я предупредила Лукаса, что ты будешь долго болтать, потому что вы двое обычно треплетесь часами, а он заметил: «О, значит они очень хорошие друзья» или что-то в этом роде.
— Угу, — я разрезала лазанью в середине, чтобы удостовериться, все ли прожарилось. — Думаю, салат завял, но не могла бы ты проверить?
— Пейдж, я с тобой разговариваю.
— И я тебя слышала. Лукас спросил, Адам друг или нет.
— Нет, он не спрашивал, друг он или нет. Ну, да, спрашивал, но он имел в виду, друг ли Адам. Он не просто спрашивал. Поняла?
Я нахмурилась, глядя на нее через плечо. В кухню зашел Кортес. Саванна посмотрела на меня, всплеснула руками и отправилась в ванную.
— Опять смена настроения? — поинтересовался Кортес.
— Сбой в передаче информации. Клянусь, тринадцатилетние девочки говорят таким языком, который никогда не расшифрует ни один лингвист. Я кое-что помню, но никогда достаточно, чтобы расшифровать весь разговор. Вино к ужину? Или слишком рискованно?
— Вино подойдет прекрасно.
— Возьми бокалы из шкафчика над плитой, а я спущусь вниз за бутылкой.
* * *После ужина, пока Кортес с Саванной убирали со стола, я переоделась. Для поиска можжевельника может потребоваться долго блуждать по лесу и заходить в чащу, поэтому я сняла юбку и надела свои единственные джинсы. Мама у меня была портнихой, и я научилась любить ткани — скрип роскошного шелка, уютное тепло шерсти, резкий хруст льна — и я никогда не смогу понять привлекательность обтягивающих джинсов и висящих хлопчатобумажных футболок. Конечно, только если не предстоит поход по лесу в поисках необходимого для заклинания. Я подумала, не надеть ли мне верх спортивного костюма, но вместо него решила остаться в шелковой блузке с короткими рукавами и надеть сверху пиджак. Некоторые жертвы все-таки представляются слишком большими.
Одевшись, я отправилась в гостиную и отодвинула занавеску, чтобы взглянуть, сколько еще людей остается перед домом, и сможем ли мы пробраться мимо них незамеченными, или, по крайней мере, без особого труда. Но я ничего не увидела — окно было закрыто бумагой снаружи.
— Ну, я тоже никого из вас не хочу видеть, — пробормотала я себе под нос.
Я уже собиралась опустить занавеску на месте, когда заметила, что на бумаге что-то написано. Нет, напечатано. Это были газеты. Кто-то вырезал газетные статьи обо мне и наклеил их на мое окно, выходящее на лужайку.
Там оказались дюжины статей, не только из любящих сенсации газеток, но также и распечатки с веб-сайтов, и обычные газеты. Больше всего, конечно, было желтых газет, с самыми кричащими заголовками: «Юрист убит во время жуткого сатанинского ритуала»; «Изуродованные трупы возвращаются к жизни». Заголовки с веб-сайтов были более спокойными, но менее приятными, авторов не сдерживала угроза подачи иска за клевету: «Украденный младенец жестоко убит во время черной мессы»; «Культ зомби наводит ужас в похоронных бюро по всему Массачусетсу».
