Отзывается на зов, но… это близко в условиях трехмерного пространства больничного комплекса является чем-то из разрядов «где-то тут», или по простому — незнамо где. И искать его тут я могу неделями! Блуждая хромоногой тенью. Если не годами, ползая слизняком, не умеющим держать равновесие. Но и без сердца… я инвалид.
Запуск! — приказал я своей кровеносной системе, заполненной какой-то бурдой за место нормально крови. И артерии… невпопад запустились. Создали внутри себя пару гидроударов, и чуть не лопнули! Гадство! Похоже, всем этим «оркестром без балалайки» придется управлять по первости вручную.
Хоть бы меня тут не заметили! — услышал я скрип новой тележки за своей спиной и чьи-то шаги. Хоть бы не заметили пропажу крови, пока я не успел свалить! Там же её так много! Так… не заметили, ушли.
Так, сосудики, давайте… сначала ты, потом ты, и ты, в вену… и ты тоже жимайся в такт! Через не могу! Отлично… и ты… аррх! Как же это тяжело гнать кровь после низа вверх! Может мне стоило разомкнуть контуры? Чтобы жидкость нижней части тела никогда не пересекалась с верхней? Ага, и кровь мозга никогда не знала печени и почек. Очень смешно, господин вумный бессмертный.
Похоже, что на это дирижёрование уйдет не один час. Где же ты, сердечко моё родненькое?! Мне без тебя так плохо… вообще паршиво если подумать.
Мозг, как один из самых энерго требовательных органов, и наличию внутри себя так никем и не извлеченной пули, практически отключен. Из-за чего каждая мысль подобна провороту ржавой шестерни, что всеми фибрами души — упирается! Такой своей эксплуатации.
А каждое движение — как дерганье вверх игрушки на резинки. Если не знать, сколь высоко она подпрыгнет, и сколь сильно задержит ответ на действие, можно и не пытаться даже просто шевелится. Не говоря уже о ходьбе, или какой-то мелкой моторике. Это будет скорее цирковое представление внутри тела, или говоря по обиходному — судорога.
Печень… тоже спит пока, только начиная ворочаться. Ей банально не с чем было работать! Разве что самой себя разбирать. А вот почки… эх, эти напротив, уже сейчас занялись моей головомойкой и требуют ПИТЬ! Точно так же, как весь остальной организм — ЖРАТЬ! А дремлющий кишечник, что давно уже выдавил из себя все, что в нем было, предварительно переработав, умудряется сквозь свой сон создавать мне чувства тошноты и, как ни странно, головокружения.
И естественно, тоже жаждет поработать, присоединяясь к общему хору о еде, стоит его хоть как-то задеть сознанием. Как кот, что спит, но поднимает голову каждый раз, как где-то что-то брякает или шуршит. Как пес, что даже лежа клубочком, виляет хвостом в ожидании кормёжки или прогулки. Только лаять может и матом.
И это все не считая повсеместных омертвлении тканей! В первую очередь из-за сублимированния влаги из тканей тела. И тут главным косяком и особняком проблемы стоят легкие. Что, из-за вспоротой груди, оказались открыты атмосферному воздуху, которому совершенно не способны сопротивляться. От того они… уцелели только на половину.
Ну да, похоже асма и одышка меня все же ждет в дальнейшем на регулярной основе. И похоже — что с этим я ничегошеньки сделать не смогу и в ближайшем будущем. Не в ближайшие пару лет!
Жизнь моя картонная! Ну хоть с наружи лавки, наконец народ затих, престав туда-сюда ходить. Да и в соседних помещениях тоже, никто более посудой не брякает, дверями не хлопает, и даже ручкой по бумаге не скрипит. Хорошим тайником место под лавкой оказалось! И зачем я только в холодильник лез? А, ну да, за кровью, что теперь уже вся внутри меня булькает.
В коридоре вроде тоже тихо стало, даже как-то подозрительно тихо! Надо бы наверное выбираться от сюда, пока меня тут на ночь не закрыли. Или хотя бы выползти, посмотреть… закрыли.
Понятно, отбой объявили. Дождался… Зря я наверное торчал под лавкой до самой ночи, теперь еще и отлёжанные бока болят — как-либо шевелится и волочится на своём лежаке из одной стальной жердины я опасался, во избежание палева и скрипа металла лавки о бетон пола.
Так что сейчас… да и так всё болит! Подумаешь! Зато я совсем один тут, и могу размяться и осмотреться. Пусть во мраке, но пройти в комнатку для переливаний, что если так посмотреть — почти операционная! Куча оборудования, колбочек, пробирок… микроскоп, и не один! Шприцы, иголки, трубки «и ко» — всё для кровопускания! А вот ниток что-то не вижу.
Зато тут есть шоколад! Много! В плитках! Жаль я утратил чувствительность к вкусам, но желудок — точно доволен. Уже вон тарахтит как трактор, булькая клапанами и распихивая всех соседей — кишки, поджелудочную, печень, чтоб за работу принимались.
А еще тут есть гранат… съем ка я его прямо с кожурой! И поищу нитки в кабинете бюрократии, вдруг там они кому нужны, для подшивок листочков. Ну или в крайнем случае — степлером затыкаю!
— Нашлись — просипел я, и ужаснулся своему голосу.
Прокуренный? Нет! Старый патефон! Но неважно, надо штопать! И прекратить плотоядно смотреть на холодильник с кровью — она не только мне позарез нужна!
Чорт! — ругнулся про себя, присев под стол, так как замок входной двери щелкнул, и в помещение вошли двое неизвестных.
Как и все визитёры до, молча проследовали к холодильнику, открыв его, о чем мне сообщил еще один щелчок замка, и, как видно принялись тоже «грабить».
— А где четвертая группа? Куда делать, была же? — раздался голос одного из двоих гостей банка.
— Не знаю, по бумагам должна быть. Только сегодня забор был — ответил второй, шелестя какими-то бумажками. — Наверное, из второго забрали.
— Опять не отметив?
— Да какой тут… Ладно! Бери вторую, её много и пошли.
— Да не так уж много. И не забудь отметить, что мы три забрали!
— Ага. — скрипнула ручка по бумаге.
Вновь щелчок замка дверки холодильника, и двое спешно покинули помещение, так же закрыв за собой дверь на ключ.
Я, выждав пару минут, вышел из-за стола, и проследовал к «банку». Тоже открыл, заглянул… нда… пустовато. И палевно! — углядел пустую пачку, валяющеюся на нижней полке, высосанную лично мной. Как вообще на неё никто из визитёров внимания то не обратил?! А ведь еще есть четыре там, под лавкой!
Сгрести все и затрамбовать в карманы! Или это… да, плохая мысль! Просто в дальний угол, в щель меж полом и тяжелым оборудованием! На сжигание пластика у меня сейчас не хватит сил! Да и к тому же — поднял я голову к потолку — тут есть датчики.
И, я хоть и стер со своих пальцев все отпечатки еще когда началась заварушка в театре… где тут спирт? Уж больно поверхность у этого холодильника специфическая, что кажется, дыхни на неё, и то отпечаток останется. И надо бы найти хранилище медикаментов.
Не для спирта, его и в этом кабинете валом! Как и ваты — хоть всё залей и оботри! Для прочих медикаментов. Витаминов, кальция, магния, ну и банальной аскорбинки. А еще бы неплохо найти баночку физраствора! Почки мне точно за то спасибо скажут. Ну и просто — соли.
Надо покидать палату, пока еще кто не пришел. Или лучше полежать часок, и прейти в чувства? Разве что часок, на отладку и переваривание, иначе я действительно не дойду никуда.
За окном вечер, вернее даже ночь. Хотя Москва не спит, что не мудрено. Не мудрено, для больницы! Вон свежая скорая подкатила… А за ней еще одна. Носилки, люди… Фрет! Сейчас же опять за кровью побегут! Тела уж больно окровавленные!
В коридоре тихо, пока тихо. Дверь, стальная! И закрыта на ключ с той стороны. Но с этой стороны — её можно открыть! Достаточно хоть что-то всунуть в узкую щель на замке и повернуть. Кажется, в ней раньше был язычок, но сейчас… будет скальпель!
Тихонько открыть, выглянуть, убеждаясь, что тихо не только на слух, но и по факту, и ни кто по темным углам залитого лунным светом коридора не прячется. Не таится за дверью, желая поймать воровку… И окончательно убедившись, что путь на волю чист — покинул кабинет.
Тут же забился в тень, так как дверь напротив банка скрипнула, открылась, выпуская на лунный свет какого-то седоволосого сгорбленного старца. Дедок, кряхтя, и с третей попытки, попав ключом по замку, задраил дверку, и также покрякивая, проследовал куда-то по коридору. К лестнице! Но не к той, по которой я сюда пришёл! Ведущий в морг и только. Иной, что ведет только вверх, пройдя в двух метрах от вжавшегося в стенку меня так и не заметив.
