— Ты кого-то ждешь? — поинтересовалась я, похоже, в очередной раз не угадав со временем визита.
— Не поверишь, жду... — Он кинул взгляд на рабочий стол в углу комнаты, где лежал чистый лист бумаги и карандаш. — Музу.
— Значит, я вовремя.
— Не уверен. Ты неправильная муза. Являешься только тогда, когда это тебе необходимо.
Я искала взглядом, куда примостить свою пятую точку, уставшие ноги невыносимо ломило. Выбор был невелик: либо занять стул за письменным столом, либо уместиться на краешке кровати. Оба решения казались мне недопустимыми, поэтому, как истинная женщина, я плюхнулась прямо на пушистый ковер и уселась там в позу лотоса.
— Больная, что ли?
— От больного слышу, — огрызнулась я. — Глеб, я ведь реально по делу пришла.
И протянула ему свиток от Эридана.
Брюнет пробежался взглядом по строчкам и предложил безумное решение:
— Могу выдать тебе склянку с белладонной. Этот кот ради нее куда угодно прибежит, хоть на край света.
— А если не прибежит, что тогда?
— Тогда у нас с тобой не будет кота. На этой почве мы сблизимся, начнем дружить, потом я позову тебя замуж, ты мне, разумеется, откажешь, но я буду упрямым в завоевании твоего сердца, и через год преданного таскания за тобой предложу еще раз. Ты мне снова откажешь, из-за чего я смертельно обижусь и уйду в мужской монастырь, где прослужу двадцать лет. За это время ты успеешь выйти замуж за первого встречного, родить ему троих детей, а после он умрет от ножевого ранения, полученного в уличной драке. И вот, когда ты будешь стоять, вся такая безутешная, с тремя детьми на руках у его могилы, рыдать горючими слезами, появлюсь я, признаюсь в любви... и снова позову тебя замуж. На этот раз ты, разумеется, согласишься, тем более что внезапно осознаешь, как все эти годы сильно и по-настоящему любила меня и только меня.
Лучше бы я этого не слышала. Мгновенно захотелось кинуть в Глеба чем-нибудь очень тяжелым.
— Ты фантастический везунчик, — процедила я. — Были бы на мне туфли, их каблук уже торчал бы у тебя в голове.
— Какие мы грозные, — расплылся в своей шикарной улыбке зельевар. — Но я мечтаю умереть в постели с красивой женщиной и от оргазма. Каблук в голове — не мой вариант.
«На фига я вообще сюда пошла? Только время теряю!»
Я молча поднялась с ковра и направилась к двери.
— Что, даже не поцелуешь на прощание? — ехидно донеслось вслед.
Рефлекс, отработанный на тренировках у Трои, сработал непроизвольно, мгновенным движением я сдернула с ноги балетку и прицельно отправила ее в Глеба. Не прибьет, так покалечит.
Полет тапочка был впечатляющ, но недолог, в трех сантиметрах от лица препода обувка столкнулась с невидимой стеной и замерла в воздухе.
— Глупо отправлять в полет тапок против одного из самых сильных магов Академии с даром телекинеза.
Пришлось развернуться и направиться к магистру, чтобы забрать висящую возле него в воздухе балетку. Чувствуя себя нелепой, я дошкандыбала в одной обутой ноге до Глеба и рывком схватила злосчастный метательный снаряд, но обуть мне его не дали. Хам схватил меня и силком притянул к себе, следующим движением усадил на колени и с самым спокойнейшим выражением лица обнял за плечи.
— Отпусти, — шипела я, цепенея от такого внезапного развития ситуации.
— Поцелуешь — отпущу, — нагло заявил он, завораживая дыханием и улыбкой Чеширского кота. — И даже скажу, где твой Мурз...
«Ах, так! — я сверлила взглядом Глеба и понимала, чего он от меня добивается. Ждет, что я начну ломаться и сопротивляться. — Ага, разбежался!»
— Да без проблем! — и с самым равнодушным лицом приблизилась к его губам.
«Хочешь играть? Будем играть!» И я агрессивно впилась в его губы и, будучи невероятно злой, укусила за язык. Сам магистр, несмотря на мой воинственный настрой, отвечал мне излишне ласково и, черт возьми, умело. Хотя в этом не было ничего удивительного, за сто лет можно и не так научиться. В какой-то момент поняла, что мое тело больше никто не удерживает, а значит, это «кусательство» можно прекращать. Я оторвалась от его губ и брезгливо вытерла свои тыльной стороной ладони.
— В прошлый раз было лучше, — отметила я.
— Может быть, потому, что перед этим я читал стихи?
— Где мой кот? — потребовала, не желая тратить время на глупые разговоры.
— Скорее всего, в аудитории у Горгулия, они нашли общий язык и теперь ночами пьют там валерьянку.
— Вот и славненько.
Благодарить за эту помощь я его не собиралась, гордо отправилась к двери. В этот раз меня никто не окликал, и ехидных фраз вслед тоже не слышалось. Поэтому язвительно уколоть зельевара решилась сама. Уже закрывая за собой дверь, я как бы невзначай обронила:
— Троя говорила, что с магистром страстей будет интересно играть...
Лицо Глеба вытянулось, но я продолжила:
— Она ошиблась... Мне было невыносимо скучно...
Я не знаю, какая была реакция на эти слова у магистра — ее мне заслонила непроницаемая деревянная дверь, но в душе я ликовала, чувствовала, что последней фразой зацепила в нем что-то важное.
