настороженный взгляд Даниэля.
— Нет, не занят. Что случилось, Ли?
— Я на вечеринке. В общем… у меня нет денег, а парень кинул. Можешь забрать меня?
Последнюю фразу она выпалила на одном дыхании, будто стеснялась. Мэтт и забывал, что сестре всего семнадцать. Сколько бы она ни хорохорилась и ни пыталась выглядеть старше, она всего лишь несовершеннолетняя девочка-подросток.
— Я бы позвонила Дану, — пробормотала Ли. — Он говорил, в таких случаях звать его. Но не думаю, что сейчас это уместно…
— Скинь адрес, Ли. И никуда не уходи. Скоро будем.
Потому что Мэтт не сомневался, что Даниэль не останется в стороне. Пока телефон гудел сообщением от Ли, Мэтт пересказал разговор, и Айвори заявил, что поедет с ними. Даниэль мрачно пообещал:
— Если этот парень хоть что-то сделал Ли, я его убью.
Мэтт верил, что брат может.
***
В такси не работал кондиционер, так что водитель открыл окна. Это не особо помогало, влажная душная ночь льнула к телам, окутывала вязким коконом.
Айвори уселся впереди, и попытки таксиста поговорить увяли в хрипловатом кашле молчаливого собеседника. Мэтт устроился так, чтобы его плечо соприкасалось с плечом Даниэля, и тот благодарно улыбнулся. Мэтт еще помнил, что ему важны прикосновения.
Для Мэтта старший брат, как и родители, был чем-то неизменным. Но если с родителями довольно быстро понял, что они однажды состарятся и умрут, на брата эта мысль почему-то не распространилась.
Даниэль, как и Мэтт, был самостоятельным. Но даже когда подростками они разошлись и неделями не общались, Мэтт знал, если что, он всегда может позвонить брату, и тот отзовется.
Отчасти поэтому смерть Даниэля настолько потрясла Мэтта. Он внезапно осознал, что все люди невечные. Без исключения. В том числе его старший брат. Он может казаться уверенным и самостоятельным, но внутри такой же хрупкий, как и все остальные.
После аварии было совсем плохо. Даниэль будто раскололся на части, которые пытался собрать. Мэтт не мог не вспомнить бабушкины история о подменышах: вдруг, когда Даниэль умер, его тоже заменили кем-то другим?
Пару дней спустя он уже походил на прежнего Даниэля. Но ему словно требовалось нечто осязаемое. Что напоминало бы, что он сам — точно живой. Он то и дело касался Мэтта, отца или матери. Почти неуловимо, едва заметно, Мэтт даже не всегда замечал.
Ли было всего четырнадцать, и ее благоразумно не пускали в первые дни. Когда она наконец-то пришла, то радостно взвизгнула и кинулась к Даниэлю. Забралась на кровать и крепко обняла. С удивлением Мэтт понял, что никто из них этого не сделал — даже мать только сжимала его плечо. Как будто невзначай боялись сломать Даниэля.
Ли не испугалась. Мэтт увидел, как напряженные плечи брата наконец-то расслабились, он неловко обнял сестру, и она так и не слезла с его постели, пока не закончилось посещение. Вряд ли Даниэль сам это понимал, но ему явно требовалось тактильное чужое тепло, чтобы прогнать задержавшийся холод смерти.
Такси приехало в район на окраине города, не самый плохой, но и точно не великолепный. Вряд ли сюда заходило много туристов.
У заколоченного дома сидел негр в инвалидном кресле, провожая такси долгим взглядом.
Когда машина остановилась по нужному адресу, Даниэль деловито сказал:
— Подождите, мы скоро вернемся.
За вытоптанной лужайкой стоял дом, откуда раздавались приглушенные музыкальные басы, окна мерцали включенным светом. Людей видно не было, только на ступеньках крыльца сидела девушка, в которой Мэтт распознал Ли. Она тоже заметила братьев, неловко поднялась и пошла к ним навстречу. Мэтт сначала подумал, она пьяна, но от нее вообще не пахло алкоголем, Ли попросту была очень смущена.
В коротком черном платье и колготках сеткой, шею украшала россыпь цепочек с крестами. Светлые волосы разметались по плечам, темная помада чуть размазалась, как и густо подведенные глаза.
Даниэль обнял Ли, ни о чем не спрашивая, и развернулся к Мэтту и машине, когда кто-то окликнул их с крыльца. Оказывается, там во тьме стоял какой-то малец с банкой пива.
— Эй, вы кто такие? Он твой парень, Ли?
— Хуже. Они мои братья.
Похоже, юнец решил не связываться или еще не выпил достаточно. Поэтому исчез в тенях, а они спокойно вернулись к машине.
— Что случилось, мелкая? — Мэтт не удержался и потрепал ее по голове.
Как ни странно, она даже не возразила, только фыркнула:
— Неудачная вечеринка. Парень кинул, этот еще привязался… спасибо, что приехали.
— Всё в порядке? — уточнил Даниэль.
— В полном. Жаль только, вечеринка обломалась.
Мэтт подумал о захваченной бутылке бурбона, о разочарованной сестре и брате, который в тишине особняка наверняка будет думать о своей вине. Им всем не помешает встряхнуться. Даже Айвори, как видел Мэтт через стекла машины, рассматривал руки, где под ногтями еще оставалась чужая кровь.
— Устроим свою вечеринку, — заявил Мэтт. — Ничего такого, немного развеемся.
К его удивлению, никто не возражал, и уже скоро таксист привез их за город к полуразрушенной церкви с покосившимся крестом.
Пока Даниэль расплачивался с водителем, Айвори, поразительно быстро нашедший общий язык с Ли, рассказывал ей что-то о церквях и архитектуре, указывая на истертую латинскую надпись над входом. Мэтт нащупал нужный кирпич, отодвинул его и достал несколько припрятанных свечей.
О церкви ходило много слухов, но Мэтт и без Айвори знал, что на самом деле никаких зловещих историй здесь нет. Всё прозаично: когда-то церковь стояла на территории плантации, потом ее забросили. Дома разрушились, а это здание стало местом тусовки многих новоорлеанских подростков.
Внутри сохранились только стенки и лавочки. Причем последние имели мало отношения к старинным, но их притащили, чтобы можно было где-то сидеть. На щербатом каменном алтаре ставили свечи, он весь оплыл воском, там Мэтт устроил и собственные. Достал припасенный виски.
— Ты уже начал пить? — притворно ужаснулась Ли.
— Он дегустирует, — хмыкнул Даниэль, кидая на первую лавку рюкзак со своими вещами из квартиры. — Между прочим, это бурбон, который стоит, как почка.
Мэтт с сомнением посмотрел на бутылку. Он не очень разбирался в алкоголе, но ему не показалось, что тут прямо что-то особенное.
— Как почка? — со скепсисом уточнил он.
— Ну, может, и не твоя, если будешь столько пить.
— Эй, я же взял для всех! Бурбону было одиноко у тебя на полке. Зачем вообще покупал?
— Я не покупал. Клиент подарил отцу, а тот решил, что это часть приобщения к семейному бизнесу, и отдал мне.
— Чувствую себя быдлом, — пробормотал Мэтт. — Потому что не понимаю, что в нем такого хорошего.
— Дай попробовать.
Даниэль тоже не особо
