— Он умеет петь? — спросил Джейк.
— Если умеет, для меня это новость, — ответил Эдди. — Поглядим, — он не знал, чего ждать от Роланда, но сердце у него колотилось очень уж сильно.
9
Роланд снял с себя кобуру с револьвером и пояс-патронташ. Передал Сюзанне, которая взяла их и тут же затянула на себе пояс, повыше талии. Материя рубашки натянулась, и Эдди подумал, что грудь у нее увеличилась. Потом решил, что виновато освещение.
Факелы горели оранжевым светом. Роланд, без револьвера, с узкими бедрами, смотрелся, как юноша. Несколько мгновений он оглядывал молчаливые, ждущие лица, и Эдди почувствовал, как рука Джейка, маленькая, холодная, скользнула в его ладонь. Мальчик мог не говорить, о чем думает, потому что те же мысли бродили и в голове Эдди. Никогда он не видел более одинокого человека, давно лишенного радостей и теплоты общения с близкими и дорогими ему людьми. На этом празднике (а это был праздник, пусть поводом для него послужило грядущая беда) и Эдди, и Джейк, и Сюзанна, да и многие другие со всей очевидностью поняли: он — последний. Второго такого нет. Если Эдди, Сюзанна, Джейк и Ыш и принадлежали к его родовому древу, то отстояли очень уж далеко, концевые листики на длиннющих ветвях, но никак не часть ствола. Далекие потомки, волею судьбы оказавшиеся рядом с предком. Роланд же… Роланд…
«Перестань, — мысленно приказал себе Эдди. — Ты не хочешь об этом думать. Во всяком случае, этим вечером».
Роланд медленно скрестил руки на груди, чуть ли не сведя вместе локти, чтобы положить ладонь правой руки на левую щеку, а ладонь левой — на правую. Для Эдди сие ровным счетом ничего не значило, но вот семьсот или около того жителей Кальи отреагировали моментально: радостным, одобрительным ревом, с которым самая бурная овация не шла ни в какое сравнение. Эдди вспомнился концерт «Роллинг стоунз», на котором ему довелось побывать. Там толпа отреагировала точно также, когда барабанщик «Стоунзов», Чарли Уэттс начал выбивать ритм, который мог означать только одно: «Стоунзы» собирались спеть «Кабацкую женщину».
Роланд стоял, с перекрещенными на груди руками, с ладонями на щеках, пока они не затихли.
— Нас хорошо встретили в Калье, — начал он. — Слушайте меня, прошу вас.
— Мы говорим, спасибо тебе! — проревели они. — Мы слышим тебя очень хорошо!
Роланд кивнул и улыбнулся.
— Но я и мои друзья побывали в дальних краях, и нам еще нужно многое сделать и увидеть. А теперь, пока мы здесь, будете ли вы так же открыты с нами, как мы — с вами?
Эдди похолодел. Почувствовал, как напряглась рука Джейка в его руке. «Это же первый из вопросов», — подумал он. Но еще не успел додумать эту мысль до конца, как они проревели: «Ага, и спасибо тебе!»
— Вы видите в нас тех, кто мы есть, и принимаете, что мы делаем?
«А вот и второй вопрос», — подумал Эдди и теперь уже он сжал руку Джейка. Увидел, как Телфорд и еще один мужчина, Диего Адамс, многозначительно переглянулись. Они понимали, что происходит, но ничего не могли изменить. «Слишком поздно, ребята», — подумал Эдди.
— Стрелки! — крикнул кто-то. — Настоящие стрелки, и мы говорим, спасибо вам! Говорим спасибо во имя Бога!
Толпа одобрительно взревела, Зааплодировала. Под крики: «Спасибо вам», «Ага», «Именно так».
Когда они успокоились, Эдди ожидал услышать последний вопрос, самый важный: «Просите ли вы у нас помощи и защиты?»
Роланд его не задал.
— Сегодня нам пора уходить, чтобы положить головы на подушки, ибо мы устали. Но перед тем, как уйти, я спою вам одну песню и станцую один танец, я это сделаю и, я уверен, вам знакомы и песня и танец.
Они радостно завопили. Знали, о чем он говорил, это точно.
— Я тоже знаю, и они мне нравятся, — продолжил Роланд из Гилеада. — Знаю, они очень древние, и никогда не думал, что когда-нибудь услышу «Песню риса», тем более в собственном исполнении. Теперь я стал старше, это точно, и уже не такой проворный, как прежде. Поэтому извините, если я где-то собьюсь в танце.
— Стрелок, мы говорим, спасибо тебе! — выкрикнул женский голос. — Огромную испытываем радость, ага!
— Разве я не чувствую то же самое? — мягко спросил стрелок. — Разве не делюсь я с вами своей радостью и водой, которую принес в руках и сердце?
— Даем тебе зеленые ростки, — проревели в ответ жители Кальи, и Эдди почувствовал, как по спине бежит холодок, а глаза наполняются слезами.
— Господи, — выдохнул Джейк. — Он так много знает…
— Даю вам радость риса, — воскликнул Роланд.
Еще мгновение постоял в оранжевом свете, словно собираясь с силами, потом начал танцевать что-то среднее между джигой и степом. Сначала медленно, очень медленно, каблук — мысок, каблук — мысок. Вновь и вновь его каблуки ударяли об пол, словно кулаки — по крышке гроба, но теперь в этих ударах появился ритм. Сначала только ритм, но потом. По мере того, как ноги стрелка набирали скорость, это уже был не просто ритм — драйв. Другого слова Эдди подобрать не мог.
К ним присоединилась Сюзанна. Улыбающаяся, с огромными от изумления глазами.
— О, Эдди! — выдохнула она. — Ты знал, что он на такое способен? Мог представить себе, что он это может?
— Нет, — ответил Эдди. — Не имел ни малейшего представления.
10
Все быстрее двигались ноги стрелка в разбитых, потрепанных сапогах. Потом еще быстрее. Он все четче выбивал ритм, и Джейк вдруг осознал, что ритм этот он уже слышал. В Нью-Йорке, во время первого Прыжка. Перед тем, как он встретил Эдди, мимо него прошел молодой негр в наушниках и с плейером. Его ноги в сандалиях двигались в такт музыке, которую он слушал, а под нос он напевал что-то вроде: «Ча-да-ба, ча-да-бау!» И вот этот самый ритм Роланд выбивал сейчас на эстраде, а каждое: «Бау!» сопровождалось резким ударом каблука о деревянную доску.
Вокруг них люди начали хлопать. Не в такт, так быстро руки двигаться не могли. Хлопать и раскачиваться. Женщины в юбках приподняли их и начали покачивать из стороны в сторону. На всех лицах, молодых и старых, Джейк видел одно и то же выражение: искренней радости. «Нет, не просто радости», — подумал он и вспомнил фразу, которой его учительница английского языка характеризовала те книги, которые сразу становились близки: «Восторг абсолютного узнавания».
На лице Роланда заблестел пот. Он опустил скрещенные руки и начал хлопать. При каждом хлопке жители Кальи скандировали одно и то же слово: «Кам!.. Кам!.. Кам!.. Кам!..» У Джейка мелькнула мысль, что этим словом некоторые парни называли сперму, и решил, что это не может быть совпадением.
«Конечно же, нет. Как и то, что встреченный мною негр пританцовывал под этот же ритм. Это все Луч, это все девятнадцать».
