Ознакомительная версия.
— Я очень испугалась. Испугалась до такой степени, что не соображала, что делаю! Но даже если бы и соображала, все равно сделала бы то же самое… Он бы тебя убил, замучил бы до смерти, понимаешь? Он сам мне расписывал, что с тобой сотворит… В подробностях, а я должна была слушать, слушать и слушать… Ринн!
Горячие губы скользнули по виску, забирая колотивший меня холод.
— Санни, все, не нужно…
— Нужно! Это из-за меня… Из-за меня все случилось! Я лишь хотела, чтобы Вердиш отпустил тебя… Ему ведь я нужна была, я, не ты! Я бы все объяснила, но проклятая клятва… Я не могла сказать… Не могла! Но Вердишу и этого показалось мало — он потребовал избавиться от тебя. Чтобы ты… ты даже не приближался ко мне… Это было основным условием. Если бы я нарушила его… Я не могла его нарушить, Ринн!
— Ты поэтому сказала, что ненавидишь? — чуть отстранившись и поймав мое лицо в ладони, серьезно спросил Риннар. — Только поэтому, золотко?
— Да… — прошептала я. — До сих пор не знаю, как у меня получилось… сказать…
— Я такой дурак… — простонал он, прислонившись своим лбом к моему. — Простишь меня?
— Мне не за что прощать, — чуть слышно выдохнула я, пряча глаза. — Я во всем виновата, я сделала тебе больно, я…
Договорить не получилось. Это вообще невозможно — говорить, когда тебя целуют. Осторожно, но настойчиво, не отпуская ни на миг, не позволяя усомниться в собственной важности и нужности.
Я всхлипнула, подалась Ринну навстречу, каждым движением губ и рук пытаясь сказать, как же мне было плохо и больно без него, как же я скучала. И в каждом ответном жесте чувствовала те же эмоции, что переполняли и меня. Кружилась голова, и отчаянно не хватало воздуха, но отстраниться хотя бы на долю мгновения было выше моих сил. Сейчас Ринн был для меня куда важнее возможности дышать. И когда я почувствовала, как под его горячими ладонями с плеч сползает ткань платья, протестовать не стала.
Меня учили видеть будущее. Учили менять его. Но никто никогда не говорил, что будущего может попросту не быть. Что всегда есть только настоящее. Один миг, одно биение сердца. И сегодня я остро ощутила это, поняла, насколько глупо жить будущим, которое может даже не наступить, и как глупо терять драгоценные мгновения настоящего, каждое из которых может стать последним.
Каждый взгляд. Каждый вздох. Каждый поцелуй.
Сейчас же этот миг превратился в вечность, в котором нет ни прошлого, ни будущего.
Лишь настоящее. Одно на двоих.
Настоящее, наполненное янтарным мерцанием свечей, запахом воска, солнечной ромашки и леса, шорохом снега по стеклу, шелестом сброшенного на пол покрывала и нашим прерывистым дыханием, прохладой простыней и жаром кожи…
— Санни… Золото мое… — шепчет Ринн, покрывая мое лицо поцелуями, и я таю в его руках, забывая обо всем.
Есть только он — мое солнце, мой огонь… И я, словно мотылек, летящая на его свет, совершенно не боясь опалить крылья.
Мой огонь греет, но не сжигает. Я пылаю, танцуя в пламени, но не сгораю.
И я знаю, что он никогда не причинит мне боли. Никогда.
Мой чародей. Мой Ринн.
Мой…
Музыка была прекрасна. Тихая, отдаленная, словно эхо, она наполняла душу, заставляя улыбаться, манила за собой, и противиться этому зову казалось невозможным. Я следовала за ней из глубин сна, медленно просыпаясь и приходя в себя, но все еще ощущая ее всем своим существом.
Если не считать странной мелодии, разбудившей меня, было тихо. И темно — рассвет еще не наступил, а свечи догорели, все, кроме одной, стоящей в изголовье кровати.
Ринн спал, обняв меня одной рукой, и его явно не тревожили непонятные галлюцинации.
Едва слышное дыхание. Густая тень ресниц на щеках. Полуулыбка, застывшая на губах…
От нахлынувшей нежности защемило сердце.
Мое солнце. Сколько же тебе пришлось вытерпеть по моей вине…
Хотелось просто лежать и смотреть, как он спит, ловить его дыхание и думать о том, что между нами больше никогда не будет тайн, способных причинить боль, но музыка становилась все громче и навязчивее, не теряя при этом очарования и по-прежнему внушая желание следовать за ней.
Выбраться из объятий Ринна так, чтобы не потревожить его сон, оказалось непросто, но я справилась. Одежда неприятно холодила кожу, пальцы путались в шнуровке, словно разучившись слушаться, но и это в конце концов мне удалось. Склонившись над спящим чародеем, я легко провела ладонью по его слегка колючей щеке, замерла на миг… и тихо вышла из комнаты. Прикрыв глаза, доверившись ощущениям, двигаясь за почти осязаемыми звуками. Воздух казался густым, а тело — слишком легким, идти было не так-то просто, но ноги делали шаг за шагом, шаг за шагом… И я сама не заметила, как спустилась в холл, пересекла дом и застыла перед сбегающей вниз каменной лестницей.
Мелодия дрогнула, в идеальном звучании проскользнула фальшивая нотка, и это отрезвило, вытеснило заполнивший голову туман.
Что я здесь делаю?!
Но в следующий же миг мысль эта была забыта, ибо музыка вновь окрепла, обрела уверенность, окутала меня, повела за собой. Вниз, по крутым каменным ступеням, вдоль холодных стен, мимо крепких дверей. Я не обулась, и босые ступни заледенели, но стремление идти вперед было гораздо сильнее холода, и я шла, не понимая, зачем, не зная, что меня там ждет, но не в силах остановиться, повернуть назад, сделать хоть что-нибудь вопреки воле заполнившей мою голову мелодии.
Страха не было. Все чувства словно притупились и больше не имели значения. Я даже не была уверена, что все это мне не снится. Слишком нереальными и странными казались мои передвижения по погруженному в тишину и темноту чужому дому, слишком ненастоящим ощущалось собственное тело, слишком заторможенными — мысли.
Я дошла до самого конца мрачного низкого коридора. Толкнула тяжелую, обитую железными полосами дверь, шагнула через высокий порог… и чуть не ослепла, столь ярким показался свет подвешенной под потолком зеленоватой сферы после мрака подвальных ходов, в которых я лишь чудом не споткнулась и ничего себе не сломала.
Сморгнув невольно выступившие слезы, я огляделась. Небольшое помещение с множеством полок, ящиков и бочек возле укрепленных деревянными балками стен. Не такой уж и яркий, как показалось вначале, свет рождал изломанные тени, в которых я не сразу разглядела стоявшего у дальней от входа стены человека. Пришлось сделать пару шагов и присмотреться внимательнее…
— Мэтр Вилгош? — прошептала я растерянно и только сейчас поняла, что вновь способна двигаться и говорить самостоятельно, а странная музыка исчезла, оставив меня один на один с преподавателем. Бледным, с запавшими глазами, с отсутствующим взглядом… — Мэтр Вилгош! — встревоженно позвала я, но некромант никак не отреагировал на звук моего голоса, словно… зачарованный.
Ознакомительная версия.
